На следующее утро Гар и Алеа покинули деревню. Местные жители долго махали им вслед. «Коробейники» уносили с собой искусно изготовленные вещички из золота и серебра.

— В этой стране выгодно быть бродячими торговцами, пусть даже здесь и нет денег, — сказала Алеа, когда они свернули на дорогу.

— Нам не пришлось платить за обед и ночлег, — согласился Гар, — но мы мало что узнали. Я так ничего и не слышал о правительстве.

— И каждый раз, когда мы заводим разговор о бандитах, все сводится к генералу Малахи, — вздохнула Алеа. — Но ничего сверх того, что нам уже известно.

— Будь его успехи сродни его репутации, — проворчал Гар, — он бы уже давно стал королем!

— И правил бы целым миром, — согласилась Алеа. — Инт-тересно, он на самом деле такой страшный, или же больше нет других тем для разговора?

От жителей одной деревни, которая располагалась недалеко от леса, удалось узнать чуть больше.

— Не ходите одни через тот лес, — предупредила их местная жительница. — Если у вас есть хоть немного здравого смысла — подождите, пока найдутся попутчики.

— Здравого смысла? — спросил Гар, стараясь говорить дребезжащим старческим голосом. Он взглянул на свою спутницу. — Здравого смысла?

— Знаю-знаю, старик, — сочувственно сказал какой-то мужчина, — будь у тебя здравый смысл, ты бы не бродил по дорогам в таком возрасте. Но ведь надо на жизнь как-то зарабатывать. — Крестьянин перевел взгляд на девушку. — Не лучше ли вам где-нибудь обосноваться, чтобы старость его прошла спокойно?

— Да, если подвернется местечко, где я буду нужна, и если смогу убедить отца остаться где-нибудь дольше, чем на неделю, — улыбнулась Алеа.

— Но до тех пор тебе придется принимать решения за двоих. — На глаза женщины навернулись слезы. — Послушайте доброго совета, подождите других!

— Вдруг придется ждать целый месяц, если не больше? — ответила Алеа. — Что у нас отнимать? У нас ведь ничего нет.

— Ничего, кроме жизни, — мрачно заметил кто-то.

— Тебя заставят обслуживать бандитов генерала Малахи! — Женщина даже передернулась от ужаса. — Берегись этого человека, сестра! Если чудовища существуют не только в сказках, то он и есть такое чудовище!

По дорогам все еще рыскали патрульные отряды, но Гар ловил мысли бандитов прежде, чем сами они оказывались в поле зрения. За это время они с Алеа успевали спрятаться.

Путники не видели смысла читать мысли солдат, что были заняты их поисками, а слушали тех, кто их не ищет.

В следующей деревне странникам вновь оказали радушный прием, но на этот раз Гар решил изображать не слабоумного старикашку, а мудрого старца, и торговался с неменьшим рвением, чем Алеа. Они обменяли фарфор из первой деревни на необработанные драгоценные камни. Правда, чтобы порадовать своих новых знакомых, пришлось добавить еще несколько слитков меди.

И снова Гар обратил внимание, что люди опускают кусочки металла в коробку для пожертвований. Заметил он и то, что один из крестьян положил в нее что-то белое.

Алеа принялась рассказывать деревенским детям историю; вскоре к ним присоединились и родители — разумеется, не только для того, чтобы присматривать за ребятишками.

— Однажды, давным-давно, за тридевять земель, жил человек, чья жена умерла, оставив ему только одну дочь...

Сочувственное бормотание.

— Через несколько лет он женился снова...

— Что значит «женился»? — спросил один юноша.

Этот вопрос привел рассказчицу в замешательство.

— Они вместе жили и воспитывали детей.

— А, сошлись, — кивнул слушатель. — «Женился»... какое странное слово. А сколько детей было у новой жены?

— Две дочери.

— Бедняжка — всего две. Она наверняка обрадовалась, что появилась и третья.

— Казалось, что да — до тех пор, пока не умер муж, — сказала Алеа. — И тогда она заставила падчерицу готовить еду, делать уборку, выбрасывать мусор и работать в саду, а ее родные дочери могли спать, сколько им вздумается, и целыми днями развлекаться.

Алеа не была готова к столь бурному взрыву возмущения, причем взрослые галдели не меньше, чем дети.

— Ее родные дочери? Они же все три были ей родными дочерьми! — негодующе воскликнула одна женщина.

— И вдвойне дорогими, коль муж ее умер, — покачала головой одна старушка, похоже, пережившая нечто подобное.

— Она что, и вправду заставила бедную девушку выполнять всю работу по дому? — возмущенно спросила одна из матерей. — Это же надо!

— И готовить на всех! — нахмурившись, воскликнула другая женщина. — Какое безобразие!

Обе краем глаза покосились на одну пожилую женщину.

Та стояла, пылая гневом, и, гордо вскинув подбородок, смотрела на остальных. Интересно, кому она отдаст предпочтение, подумал Гар.

— А в той стране жил... — Алеа замешкалась, вспомнив, что произошло в прошлый раз, когда она упомянула короля. — Герцог, у которого был неженатый сын двадцати пяти лет...

— Что такое «герцог»? — задал вопрос один из детишек.

Родители также закивали в недоумении.

— Это... ну... человек, владеющий землей, на которой расположена сотня крестьянских дворов, — ответила Алеа, чувствуя, что объяснение не совсем подходящее. — Он подсказывает людям, когда и какую работу сделать. — Все-таки это лучше, чем приказывать.

Но все равно плохо.

— Вы только подумайте, — возмутилась одна из женщин.

— Один человек смеет говорить сотне крестьян, что делать, а чего не делать! — подхватил какой-то мужчина.

— Или даже дюжине деревень! — согласился другой.

— Вот негодяй! — сказала женщина.

— Но ведь в каждой сказке должен быть негодяй, не так ли? — Алеа изо всех сил старалась сохранять спокойствие.

На какое-то мгновение слушатели замолчали. Склонив головы и нахмурясь, они обдумывали услышанное, то и дело бросая подозрительные взгляды на рассказчицу и ее спутника. Затем одна старушка сказала:

— Нет. Я знаю немало легенд, но люди в них сражаются со стихийными бедствиями — например, с камнепадами или засухами, или с чудовищами — одноглазыми великанами или острозубыми морскими змеями с жалами на хвосте.

— Тогда представьте, что герцог и есть такое чудовище, — с воодушевлением ухватилась за эту мысль Алеа. — Представьте, что это самый главный громила.

По лицам слушателей стало ясно, что они поняли.

— Как генерал Малахи, о котором мы слышали? — спросила одна женщина.

— Совершенно верно! — с облегчением ответила Алеа. — Он не кто иной, как громила. Сколотил себе шайку бандитов и заставляет их воевать за себя.

Жители деревни принялись нервно оглядываться, а затем энергично закивали.

Алеа решила, что пора вернуться к начатой истории.

— Давайте забудем, что его отец был герцогом — представьте, что это просто богатый человек.

Слушатели стали недовольно переглядываться и задавать друг другу вопросы, на которые не могли ответить.

Раздосадованная, Алеа попыталась объяснить:

— Богатый человек — это тот, у которого много... — нет, здесь не использовали денег, — ...много имущества.

— Значит, он был сыном жреца? — спросила женщина.

— Ну... он и его семья жили в роскошном доме и носили красивую одежду. — Рассказчица была вынуждена тянуть время. — Ему никогда не приходилось работать в поле.

— Ну, точно — жрец! — довольно констатировала слушательница, а остальные закивали в знак согласия.

— Но он, конечно же, учился жать, — решил мужчина.

— Конечно же, — ответила Алеа, слегка растерявшись. — Как и все люди.

Слушатели согласно закивали.

— В общем, — продолжала она, — жрец решил, что его сын уже взрослый и ему пора жени... то есть сойтись с женщиной — я — бы сказала, что уже даже более чем взрослый. Жрец сказал сыну, что тот должен найти себе жену. Он отправил глашатаев по всей подвластной ему местности объявить девушкам о большом празднике, который он даст по этому случаю, чтобы его сын смог выбрать среди них себе жену.