регрессии,

искажении времени,

отборе воспоминаний,

достижении понимания,

изоляции “я” от ситуации.

(Пауза)

Я существую у себя в офисе.

(Пауза)

Э: Ее может интеллектуально интересовать любое из этих явлений, но она не может знать, желает ли их ее бессознательное.

Р: Мы должны иметь достаточно смирения, чтобы позволить ее бессознательному принять управление и испытать любую из этих возможностей, какая ему нужна.

Э: Да, мы позволяем бессознательному принять управление. Каждый раз, когда субъект пытается делать то, что он понимает [пытается управлять своим бессознательным при помощи своего сознания], он впадает в замешательство.

Р: Интересно, не проливает ли это свет на значение замешательства вообще, когда мы имеем дело с личностью и ее внутренними проблемами? Замешательство — это результат попытки навязать наше сознательное и более ограниченное понимание более широким паттернам бессознательного функционирования?

Э: Замешательство возникает как результат попыток навязать какую бы то ни было форму регламентации естественным про­цессам.

Р: Понятно. Именно так вы бы определили психологическое замешательство.

Э: Сороконожка может счастливо шагать вперед, пока какой-нибудь жучкин сын не спросит ее, какая нога следует за какой. Тут она впадает в замешательство, пытаясь это вычислить, а пока она не рационализирует, с ней все в порядке.

Р: С нейропсихологической точки зрения интересно, не являются ли психологическое замешательство и ошибки результатом попыток навязать рациональные программы левого полушария гештальт-паттернам правого?

Голос терапевта вызывает

индивидуальные ассоциации

Вы можете научиться слышать мой голос

как единственный значимый звук.

Значимый звук,

которому вы даете интерпретацию.

И нет необходимости,

вам

зря тратить умственную энергию

на реальность,

на внешнюю реальность.

Вот я это проиллюстрирую.

(Пауза)

Когда у меня была демонстрация

в больнице, со мной на сцене было несколько субъектов.

Они не были в трансе.

Я сказал аудитории, что эти люди на сцене сейчас войдут в транс.

Пока я это делал, я обратил внимание на несколько человек в аудитории, которые входили в транс.

Они были неподвижны.

Я сказал людям в аудитории, что они могут оглянуться вокруг и посмотреть, кто уже вошел в транс. Некоторым, может быть, придется встать, чтобы оглянуться вокруг.

(Пауза)

Э: Я хочу, чтобы она слушала мой голос как нечто, значимое лично для нее.

Р: Вы пытаетесь ассоциировать свой голос со значимыми измерениями внутри нее. Она может даже реинтерпретировать ваши слова в терминах своих собственных психических установок и личных контекстов, в которые она помещает ваши слова.

Э: Мои слова не ограничиваются словами как таковыми. Они совершенно естественно стронут в ней цепочки различных ассо­циаций.

Р: Так что здесь вы фактически описываете еще один естественный психический механизм: процесс ассоциации. И в то же время ассоциативно привязываете свой голос ко всем тем ассоциациям, которые были вызваны.

Э: Совершенно верно, чтобы их ассоциации разрабатывались на бессознательном уровне. Вы им уже сказали, что им не обязательно делиться с вами всем, и вы хотите, чтобы они разрабатывали их сами.

Р: Вы активируете бессознательное и заставляете их пошевеливаться?

Э: Вы заставляете их пошевеливаться, потому что в их распоряжении была обширнейшая территория.

Р: Иными словами, вы хотите, чтобы пациенты были активны во внутреннем мире, а не просто сидели перед вами пассивно.

Э: Совершенно верно.

Утилизация внутренних реальностей

в спонтанном трансе:

обычный повседневный транс

Одна девочка в аудитории встала и посмотрела вокруг себя.

Я сказал ей, что она может сделать что-нибудь, что ей нра­вится.

(Пауза)

Она кивнула головой, соглашаясь.

Она это сделает.

Я работал с другими субъектами на сцене.

Позже я попросил ее уделить мне немного внимания.

Я попросил ее сказать мне,

может ли она поделиться с другими,

рассказать мне, что она сделала,

и объяснить это.

Она сказала, что была внизу у залива и смотрела по сторонам.

Никого не было видно, поэтому она выкупалась нагишом и прекрасно провела время.

Затем она услышала мой голос с очень далекого расстояния.

Расстояния примерно в пятьдесят миль.

Трудно было узнать мой голос из-за расстояния, когда я попросил ее вернуться в больничное помещение.

Она вернулась и объяснила, как она резвилась, плавая нагишом,

и раньше она часто купалась нагишом одна в этом месте.

Ей понравилось там плавать, и теперь она очень хорошо отдохнула,

(Пауза)

освежилась.

(Пауза)

Вы делали нечто похожее ночью во сне.

(Пауза)

Вы можете делать нечто похожее в состоянии транса.

(Пауза)

Вы можете читать книгу.

Вы можете пойти купаться.

Вы можете разговаривать с друзьями.

И все будет абсолютно реально,

потому что единственная реальность,

которая бывает у явлений, —

это реальность, которую придают им наши чувства.

Р: Это обычное дело для вас — заметить спонтанные трансы, в которые впадают люди в аудитории, пока они, казалось бы, слушают вас. Их тела неподвижны, в глазах типичное “пустое” или “отсутствующее” выражение, и мимика у них может быть сглажена. Такого рода транс или задумчивость — это естественная часть повседневной жизни, и вы разработали подходы для того, чтобы утилизировать эти спонтанные трансы, и для демонстрации и для терапевтических целей. Сам факт, что эта девочка из аудитории не поленилась встать, показывает, что она в раппорте с вами, и вашего простого внушения, чтобы она “сделала что-то, что ей нравится” было достаточно, чтобы утилизировать ее спонтанный транс для целей демонстрации.

Э: Когда она встала, я увидел, что она в трансе, по экономии усилий в ее движениях: медленный и очень координированный способ двигаться.

Р: И тогда вы утилизировали ее спонтанный транс для целей демонстрации.

Э: Она сама этого захотела.

Р: Понятно. Поскольку она вошла-таки в спонтанный транс и последовала вашему внушению встать и посмотреть вокруг, вы пришли к выводу, что ее бессознательное просит трансовых переживаний под вашим руководством.

(Далее Эриксон приводит несколько других примеров того, как он определил бессознательное желание экспериментальных субъектов и пациентов, а затем утилизировал эти желания в глубоком трансе, чтобы помочь их исполнить).

Р: Это в значительной степени объясняет то, как успешно вы помогаете субъектам достичь значительных целей в глубоком трансе. Будучи чувствительны к тому, чего они хотят и в чем нуждаются, и “давая им разрешение” достичь этих целей, вы делаете так, что они входят в интенсивные периоды внутреннего погружения (глубокий транс), сосредоточенного на их нуждах, и тем самым достигают внутренней их реализации. Это объясняет силу вашего клинического подхода, центрирующегося на пациенте; вы плывете по естественному течению, которое они стремятся выразить. Вы просто утилизируете то, что уже есть.

Э: И когда пациент говорит: “Я не хочу делать того-то”, я говорю: “Все в порядке. Тогда я этим займусь, пока вы делаете что-то другое”. Так, чтобы они могли диссоциироваться.