Вот так всегда, смотрит на березку и вспоминает Надю, детей, родные края, и от тоски некуда скрыться. Василий Иванович усаживается в плетеное кресло, кладет на подлокотники руки и снова закрывает глаза. Нахлынули воспоминания.
Он с Валентиной едет в вагоне. Мелькают села, города, пролески, озера. Леса постепенно сменяются полями. Какая огромная страна! В каждом уголке идет строительство. Вот и великая русская река Волга, стройка Куйбышевской ГЭС… Потом героический Волгоград, вставший ив пепла и руин. Дальше - канал Волга - Дон, Цымлянское море…
За Доном вскоре началась равнина, большие казачьи станицы, утопающие в зелени. Фрукты, арбузы, дыни… Благословенный край! А вон на горизонте уже синеет гряда Кавказских гор.
Василию Ивановичу приятно и радостно, что Валентина рядом с ним, не временная, случайная спутница в скором поезде…
Первые дни его угнетало сознание, что дома на произвол судьбы он оставил семью и уехал с Валентиной в неизведанные дали. Все вокруг были заняты полезным трудом, а он смотрел на жизнь сквозь стекло вагона. Куда он едет? Зачем?
- Ты что грустный? - спрашивает Валентина, положив голову на его плечо.
- Так просто, - вздыхает он.
- Милый, я все понимаю. Будь мужчиной…
Вот он, благодатный юг! Ласковое синее-синее море, кипарисы, магнолии с душистыми цветами, похожими на водяные лилии…
Осенью Василий Иванович и Валентина приехали в Москву. Поселились в подмосковном дачном поселке.
В Москве у Валентины было много знакомых, через них она вскоре получила коммунальную квартиру в недавно построенном многоэтажном доме.
Потом в их квартире стали появляться ее родственники: двоюродные и троюродные братья, дяди, тети. Василий Иванович не успевал запомнить, кто кому кем доводится. Они неделями жили у них, питались за одним столом и все ужасно угодничали перед Валентиной. Василий Иванович косился на них, но они не хотели замечать этого. Однажды он высказал Валентине свое недовольство ее многочисленной родней.
- Не думай, милый, что я настолько щедра, что стану тратиться на родственников. Они оплачивают нам за квартиру и стол.
- Но ведь это нехорошо. В какое положение ты ставишь себя и меня?
- Не волнуйся. Если им неугодно, пусть убираются ко всем чертям. И прошу тебя, не вмешивайся в мои домашние дела. Договорились? Ну, не сердись, бука! - она потрепала его за волосы, поцеловала.
Чем больше Василий Иванович присматривался к родственникам Валентины, тем чаще приходил к выводу, что все они довольно сомнительной репутации. Как-то он пришел домой и в прихожей снимал пальто. Из комнаты доносились шумные споры.
- Валюша, это нечестно! - гудел голос двоюродного брата Валентины. - Ты, дорогуша, зарываешься. Надо по-джентльменски. Сумму будем делить пополам.
- Стану я рисковать репутацией из-за мелочей, - отвечала Валентина.
- Дорогуша, положим, я знаю твою репутацию…
- Что?…
Поднялся галдеж. Василий Иванович наткнулся на стул. В комнате сразу стало тихо. В прихожую выскочила Валентина, лицо ее было испуганным.
- Фу, как ты меня напугал, - сказала она, мило улыбаясь.
- Что у вас за спор? - спросил Василий Иванович, глядя в ее глаза. Она прильнула к нему.
- Милый, не обращай внимания. Мало ли о чем мы спорим между собой, - ответила она.
После этого Василию Ивановичу запала в голову мысль, что Валентина со своими родственниками участвует в каких-то коммерческих сделках. Хуже того, он сомневался, что это ее родственники. В доме все было не так, как бы ему хотелось. Он чувствовал себя не хозяином, а кем-то вроде приживальщика. Хозяевами были они - «родственники» Валентины. Если первые дни они заискивали перед ним, то сейчас вели себя развязно, нахально, на него смотрели снисходительно либо пренебрежительно.
Тревожило его и то, что у Валентины было пристрастие к дорогим вещам. Его пугала расточительность молодой жены.
Василий Иванович все чаще вспоминал Надю. Он так и не оформил с нею развод, может быть, потому, что Валентина не настаивала на этом. Тайком от нее он в прошлом году послал семье деньги. Вскоре они вернулись по почте. На бланке перевода рукой Нади было написано: «Мы не нуждаемся в твоей помощи». После этого случая Василий Иванович с неделю ходил, как потерянный. Спустя несколько месяцев снова тайком от Валентины опять послал деньги. Но и этот перевод вернулся. Это было новым ударом по самолюбию Василия Ивановича.
После долгих раздумий он решил написать книгу. По десять - двенадцать часов в день просиживал за письменным столом, написал несколько глав, прочел и тяжело вздохнул. Вместо живых людей из-под пера выходили мертвые схемы. Он порвал главы начатого романа.
Иногда Василий Иванович ночи напролет просиживал за письменным столом, часами вышагивал по кабинету, мучительно напрягая мозг - о чем же писать? Наконец, пришла идея написать роман о металлургах. Тема актуальная, издатели и читатели давно ждут хорошую книгу о промышленных рабочих. Этой темой он и вошел в литературу. Василий Иванович придумал броское название, увлекательный сюжет, составил план будущей книги и приступил к работе. Но его вдохновения хватило только на первую главу. Он вдруг пришел к печальному для себя выводу, что не знает металлургического производства. Тогда он добыл техническую литературу и засел за изучение новой для себя отрасли производства. Через два месяца он уже неплохо знал все это, но к задуманному роману охладел, так как не представлял себе героев будущей книги. Начнет писать и вдруг вспомнит, что образ рабочего или инженера взял из первой книги. Василий Иванович расставлял персонажи, как фигуры на шахматной доске, они что-то делали по его указке, говорили правильные вещи, даже совершали благородные поступки, но не жили.
В конце концов пришлось оставить и этот роман. Валентина посоветовала ему попробовать силы на рассказах. Зачем трудиться над большой рукописью три - четыре года, если нет гарантии, что она будет издана. Деньги нужны были сейчас.
Василий Иванович все чаще удивлялся практической струнке Валентины, и все больше приходил к выводу, что не может понять ее. С одной стороны, возвышенные суждения об искусстве, с другой, потребительские взгляды на него. Валентина была умна, сообразительна, в меру мила и ласкова, не капризничала, не скандалила. Иногда Василий Иванович приходил к выводу, что она не любит его. И чем больше он утверждался в этой мысли, тем больше любил ее, прощал ей все ее слабости, готов был на любые жертвы, лишь бы заслужить ее любовь.
Иногда Валентина начинала играть на его самолюбии. Она высказала сомнение, что он вряд ли сможет написать новую книгу. Василий Иванович страшно мучился и готов был круглосуточно не выходить из кабинета, чтобы доказать ей свои способности.
После неудачных попыток создать роман Василий Иванович решил послушать Валентину-попробовать свои силы в жанре короткого рассказа. Валентина с милой улыбкой каждый вечер спрашивала его, что он сделал за день.
Когда он прочел ей первый свой рассказ, она передернула плечами и коротко сказала:
- Не то.
Василий Иванович хоть и обиделся на нее, но возражать не стал, потому что и ему рассказ не нравился. Он тут же порвал рукопись.
Однажды Валентина сама подсказала ему тему. Но и этот рассказ не удался.
Василий Иванович пришел к мысли: Валентину его творчество интересовало только с потребительской стороны. Ей нужны были деньги. Однако писать было нужно. И он писал, черкал, переделывал, в конце концов рвал написанное и бросал в корзинку. Он с трудом вымучивал из себя скудные мысли, а все, что выходило из-под пера, было мертворожденным. И он не мог понять причин своего творческого банкротства.
Может быть, думал он, ему мешает творить то, что в душе постоянно жила тоска по семье, угнетали тяжелые раздумья, тревоги и сомнения?
