— Я не самозванец! — возмутился Баналикс. — Я истинный друид!
— Истинных друидов более не осталось, — возразил священник. — Они все давным-давно умерли, ибо у них не осталось никого, кто бы ухаживал за ними и приносил им еду!
— Зато за вами ухаживают и кормят вас, а вы живете, как нахлебники! — огрызнулся Баналикс.
— Мою паству кормлю я, а не она — меня! — оскорбленно вскричал священник.
— Это правда, — крикнула старуха из толпы. — Брат Гоуд заботится о том, чтобы никто из бедняков не голодал!
— Вернее сказать, ваши соседи и виконт кормят вас — ведь это они дают мне еду, чтобы я приносил ее вам, — смиренно произнес священник, но одарил старуху благодарной улыбкой, после чего вернулся взглядом к Баналиксу. — Вот в чем сила Христа: в том, что люди заботятся друг о друге, помогают друг другу в трудный час!
— Заботятся друг о друге? Ага, а еще кромсают друг дружку на куски в сражениях!
Священник усмехнулся:
— А вроде бы ты говорил, что христиане драться не умеют.
Псевдодруид процедил сквозь зубы:
— И многие ли из твоих овечек могли бы отбиться от волка?
— Все мужчины упражняются в стрельбе из лука по воскресеньям, как тебе известно! — Брат Гоуд снова обернулся к толпе крестьян и воздел руки к небу. — Вы все слышали! Он готов придумать любую ложь, дабы ослепить вас, а потом добавит новую ложь, чтобы совсем вас смутить! Он вовсе не жрец древней религии, а мерзавец, который жаждет закрепостить вас, выхватывая из древней веры лишь те клочки, которыми можно вас ввести в соблазн!
— А, так ты признаешь, что вера в древних богов соблазнительна?
— Вернее будет сказать, что это ты стараешься выставить ее в таком свете, чтобы она выглядела соблазнительно! Но на самом деле никаких древних богов не было. Их выдумали, чтобы пугать ими малых детей!
Крестьяне немного попятились, испуганно переговариваясь. Было видно, что последнее заявление священника их смутило.
— Но твоим соблазнам придет конец, как только ты поработишь этих заблудших! — выкрикнул священник и вновь повернулся к толпе. — Потом он скажет вам, что его боги требуют кровопролития! Вы все слышали страшные вести — пусть об этом говорят только шепотом — и знаете, как подобные этому наглецу люди крадут девственниц, дабы предавать их смерти на своих кровавых алтарях!
— Боги древности суровы, но они даруют людям власть и процветание! — прокричал «друид».
— Они даруют смерть и разрушение тем, кто им поклоняется, — парировал брат Гоуд, — а если это не они сами делают, то их жрецы!
— Берегись, — взвизгнул Баналикс, — ибо серп мой — настоящий. Он остр и тяжел!
— Когда это золото было тяжелым? Когда и кому удавалось его заточить? — фыркнул священник. — Быть может, твой серп покрыт позолотой, но он не золотой! Он фальшив, как и его обладатель!
Мэт украдкой взглянул на сержанта Брока. Тот сохранял бесстрастное выражение лица.
— Фальшив? Ты дерзаешь упрекать меня в фальши, в то время как поклоняешься человеку, ученики которого выкрали его тело, а сами всем солгали, будто он воскрес? — Баналикс разошелся не на шутку. — Эти ученики — они распустили россказни про то, как он разгуливал по воде и накормил тысячи людей семью хлебами и двумя рыбинами! Что уж может быть фальшивее!
Крестьяне еще дальше попятились. Им становилось все страшнее.
— То была не фальшь, не ложь, то были истинные чудеса! — возмутился брат Гоуд. — То были истинные чудеса, как те, что и ныне творят святые угодники силой Господа нашего! А ты — не просто лжец, ты еще и богохульник!
Он сложил руки на груди и, устремив взор к небесам, на миг умолк, дабы успокоить душу и сосредоточить мысли на молитве. Крестьяне молчали. В этом мире монашья молитва была невероятно сильна.
Брок наклонился ближе к Мэту и прошептал:
— Мы должны положить этому конец.
— Но мы не можем открыться и дать им понять, кто мы такие на самом деле! — процедил сквозь зубы Мэт.
— О Боже! — вскричал брат Гоуд. — О великий и всемогущий Отче! О Иисус, Господь и сын человеческий!
Баналикс принялся вычерчивать пальцами руки круги и что-то бормотать.
— Молю вас, не допустите, чтобы восторжествовала не правда! — воскликнул монах. — Раскройте ложь, обнажите ее, поразите всех врагов словами правды!
Если бы Мэт не следил так пристально за Баналиксом, то он скорее всего не заметил бы маленькую глиняную коробочку у него за поясом, не увидел бы, как «друид» запустил туда другую руку, а в следующее мгновение швырнул в священника нечто, подобное маленькой шаровой молнии.
Огненный шарик коснулся облачения священника, и его сутана вспыхнула. Брат Гоуд закричал, сорвался с места, принялся махать руками, пытаясь сбить пламя — ну и, конечно, добился обратного эффекта.
— Берегитесь могущества Беленоса! — победно возопил Баналикс, и люди попятились дальше от священника, объятого языками пламени, испуганно крича.
— Помогите мне! — стенал несчастный монах, устремляясь то к одному своему прихожанину, то к другому. Но языки огня вздымались все выше, и люди шарахались все дальше от брата Гоуда.
Но вот к нему на помощь бросился Мэт.
— Падайте наземь, святой отец! — крикнул Мэт и сорвал с плеч плащ.
Монах не слышал его, потому что сам непрестанно кричал и перебегал от одного напуганного прихожанина к другому. Мэт сбил брата Гоуда с ног и набросил на него свой плащ, после чего принялся катать монаха по траве и катал до тех пор, пока не сбил пламя.
— Вот! Видите, как Беленос торжествует над Христом! — выкрикнул Баналикс.
— При помощи смолы, — добавил Мэт, наморщив нос от запаха, исходившего от обгоревшей сутаны священника.
— Вы еще смеете сомневаться в том, чья магия более могущественна? — грозно воззрился на толпу крестьян мнимый друид.
Ответом ему был сдавленный гомон.
— Поклонитесь Тутатису и Беленосу! — поторопился с призывом Баналикс. — Вернитесь к тем богам, которые сильнее!
Большинство из собравшихся на лужайке крестьян устремились было к «жрецу», но глянули на соседей и растерялись. На самом деле растерялись все. А потом вся толпа попятилась назад. По выражениям лиц людей было видно, что они устыдились своего порыва.
— Как же вы трусливы! — с насмешкой вскричал «друид» — Но учтите: гнев Беленоса страшнее, чем осуждение соседей и выговор от вашего священника!
Обгоревший, обожженный, брат Гоуд все же нашел в себе силы перестать стонать от боли и крикнуть:
— Видите? Он уже угрожает вам!
Взгляды жителей деревни метались от священника к «жрецу» и обратно.
Похоже, мнимый друид решил, что добился всего, чего желал.
— Теперь я уйду, — гордо объявил он, — но Беленос останется с вами! И Тутатис будет следить за вами! Вам никогда не избавиться от богов ваших предков — да вы и не избавлялись от них!
К Баналиксу шагнул мальчишка — неуверенно, робко. Его явно вытолкнули из толпы товарищи. Мнимый друид, сделав вид, что уходит, вдруг резко обернулся и схватил мальчика за руку. Мальчишка взвизгнул от страха и попробовал вырваться, но Баналикс что-то вложил в его ладошку. Мальчик застыл, перестал вырываться и уставился на первую в своей жизни золотую монету. Она была совсем маленькая, но из самого настоящего золота. Баналикс притянул мальчишку к себе, что-то пробормотал ему на ухо, после чего развернул и легонько подтолкнул. Затем Баналикс проворно направился к рощице за деревней, горделиво вздернув подбородок Сейчас он и вправду напоминал настоящего друида. Крестьяне расступались, давая ему дорогу. Баналикс миновал единственную деревенскую улицу и устремился к роще. Люди проводили его взглядами, помолчали немного, а затем начали расходиться по домам, негромко переговариваясь. Лишь некоторые бросали виноватые взгляды на беднягу священника, но тут же успокаивались, увидев, что о нем есть кому позаботиться, и торопились домой.
Сэр Оризан и сержант Брок подошли ближе. Лица их были суровы и печальны. Жалобные стоны священника заставляли их сочувственно качать головами, а запах смолы принуждал морщить носы.
