– Не мучайся, мой мальчик! Мои бойцы подчищают творчество всяких лосальтийских шаманов и некромансеров, мелких зомби, неупокоившихся духов, но, когда к Границе подходит кто-нибудь из Древних, им остается только умирать. Мы ничего не можем противопоставить созданиям типа Ракшей. Из всего отряда остаюсь я один, потому что тень этого места защищает меня. Насытившись, они уходят. Мы для них лишь стадо. Древние твари пожирают души людей, они впитывают Силу из травы, из земли, из воды, оставляя на всем свою ядовитую отрыжку. Безжизненные пустыни обступают человеческие земли со всех сторон. Этот мир умирает, сынок. Эпоха Хаоса никогда не кончалась.
– Бред! – Мое терпение иссякло. Кто-то ведь должен привести его в чувство, да? – Арконат существует шестьсот лет и процветает. Разве нет? Население страны растет…
Он криво усмехнулся, я впервые подумал, что нахожусь рядом с сумасшедшим. Нет, кажется, ему действительно было смешно. А может, он боялся заплакать.
– Ты можешь не верить мне, просто запомни, что я говорю. Хорошо? В Арконате существуют четыре святилища, по одному на каждый первоэлемент. Считается, что они созданы Разрушителями незадолго до их исчезновения, втайне. Существует какая-то теория, что сила Темных возродится именно здесь, если сама наша страна сыграет роль недостающей части заклинания. Ради этого мы и живем. Каждый Великий Лорд является хранителем своего Знака, нам и Шоканге достался Огонь. Хранитель может посвятить в тайну не более трех-четырех человек. Король и орден магов поддерживают равновесие между Лордами, но только силой и убеждением, потому что хранители не несут других обязательств, кроме тех, что ты только что дал. Мы не даем обетов верности, запомни! Ни одно слово, сказанное здесь, не должно покинуть пределы этого места. Ясно?
– Да.
Отец встал, дав понять, что пора уходить. Я чувствовал себя капризным маленьким мальчиком. Наверное, я обидел его. Он надеялся найти понимание у своего единственного сына, а я едва не повторил ему в глаза все те сплетни, которые ходили о нем в Академии. И что самое противное – у меня не было возможности извиниться, мы уже покинули зачарованные руины, и все, что произошло там, как бы перестало существовать.
После посещения цветущих развалин меня стали беспокоить сны. Снов я не видел с того самого дня, когда чудовище охотилось за мной на улочках Винке. А что, было бы лучше, если бы растерзанные гвардейцы и та собакоподобная дрянь являлись мне каждую ночь? Спасибо, одного раза мне хватило за глаза. Я почти забыл, как это бывает, когда ночью ты оказываешься где-то еще и там все не так, но был совершенно уверен, что прежде сны не были такими четкими и продолжительными. В первый раз я проснулся совершенно невменяемым, довел Тень до истерики и едва не разбудил воплями весь дом. Потом привык. Сны были наполнены образами прошедших дней, разнообразными символами и щекочущими сознание намеками. Именно так я представлял себе пророческие видения, которых у меня никогда не будет. Там был Огонь Шоканги, само воплощение стихии Огня, которое просто не может существовать реально. Чернильное пятнышко, порожденное Тенью Магистра, растекалось причудливыми разводами и запирало видение в траурную рамку. Кто-то тянулся ко мне через пламя, шептал непонятные слова. Из разбитых часов вытекал песок, проворачивалась чудовищных размеров шестеренка, на каждом зубце которой цвели оранжевые цветы. Густая поросль колючки душила тайный сад, и кто-то шарил в зарослях в поисках потерянной вещи, и я знал, что этот «кто-то» – не человек. В шепоты и шорохи вторгался странный звук: «И-и-у, у-и-и». В незнакомой комнате за столом сидел человек и писал что-то важное, но я не мог разглядеть что. Какие-то образы повторялись раз от раза, какие-то возникали мимолетно и исчезали, те и другие застревали в памяти весьма отчетливо. Не то чтобы это меня беспокоило, просто непонятно было – почему сейчас?
Безусловно, сны стали возможными из-за появления Тени и посвящения меня в наследники Шоканги. Я решил, что столь странная их форма – результат чувства вины. Мне было стыдно за свою черствость и нечуткость, за то, что я не дал отцу произнести самое важное в его жизни признание. Он долгие годы носил его в себе, не имея возможности с кем-либо разделить, ждал, и вот…
Я дал себе слово, что больше ничем не огорчу его. Я снова начну тренироваться, выучу все то, что перед отъездом задали мне наставники, буду добросовестно выполнять все тягомотные обязанности наследника Лорда и не буду давать воли вору.
«При чем тут я?!»
Последнее обещание выполнить оказалось труднее всего. Тень Магистра надулся и задался целью срывать все мои начинания. Он (наверное, из чистой вредности) принял позицию отца и стал пенять мне за излишнее доверие к магам. У него был железный довод: он на собственной шкуре узнал, что один конкретный чародей может быть порядочным засранцем. Почему бы им всем не оказаться засранцами?
«Они превратили целую страну в часть заклинания!» – возмущался Тень, не очень, впрочем, понимая, как страна может оказаться заклинанием.
«Ну и что? – парировал я. – Даже если они так сделали, это же для того, чтобы спасти весь мир!»
После этого довода он вынужден был заткнуться и сосредоточиться на мелких гадостях.
Теперь каждое мое утро начиналось с тренировок, честно говоря, мне с самого отъезда следовало так поступать – я легко теряю форму. Нет, в том, что касается физической силы, у меня проблем не бывает, речь идет об особых навыках. Все-таки чародеи ответственно подходят к обучению будущих Лордов. Большинство высокородных лоботрясов ограничиваются наращиванием мышц и заучиванием фехтовальных приемов, мне же, учитывая мой дефект в области магии, наставники преподавали особый метод боя. Он считается пределом человеческих возможностей, так обучают Стражей, только для быстрейшего закрепления навыков у них используют заклинания, мне же приходилось все постигать самому. Ключевым моментом этой техники является особое состояние духа, измененное сознание. Этот трюк не был волшебством, а потому был доступен и мне.
Все начинается с дыхания, потом меняется сердечный ритм, и, наконец, в картине реальности словно происходит сдвиг. Солнце перестает быть солнцем, а тени перестают быть тенями. Противники превращаются в безликие контуры, приклеенные к ткани бытия. Атака становится одним тягучим движением, сложной траекторией, прочерченной вокруг их клинков и заканчивающейся в их телах. Воину, сражающемуся так, не мог противостоять ни один смертный и даже некоторые бессмертные. Не владея техникой «скольжения», схватку с зомби можно даже не начинать.
Именно в этом стиле я и практиковался каждое утро. Видя мою добросовестность, отец с уважением покачивал головой. А у меня просто не было шанса схалтурить: только применение медитативных техник и предельная концентрация пробирали Тень настолько, что он переставал комментировать каждый выпад идиотским «бздынь, бздынь». Маленький мерзавец, так-то он благодарит меня за приют и защиту! Но на все мои увещевания призрачный вор только гнусно хихикал. И каждый день я, как бритый Страж, по два часа занимался экстремальными тренировками. Наверное, это было дьявольски полезно. Только нудно очень.
Вот уже вторую неделю мы никуда не ехали. Местом нашего пребывания был Зинах – второй по величине город провинции. По размерам он превосходил Саркантан, отличаясь от него большей упорядоченностью планировки и нарочитой опрятностью. Зинах был центром хлебной торговли – нивы Шоканги с каждым годом давали все больше зерна, а спрос на него не ослабевал. Караваны тянулись на юг, увозя рожь и пшеницу, овес и ячмень, а навстречу таким же нескончаемым потоком ехали возы с медью и серебром из Стаха, с земляными орехами из Лосальти, с завернутыми в промасленную солому железными чушками из долины Тирсина и даже с изделиями Серых Рыцарей, хотя последнее и было запрещено. Суть в том, что закон, изданный еще моим дедушкой, запрещал торговать с изгнанниками Последней Крепости. Не знаю, чем эти парни не угодили деду, но добиться соблюдения этого правила не было шансов ни у него, ни у отца – Серые достигли такого мастерства в обработке железа, что даже при помощи магии наши чародеи не могут создать ничего подобного. Насколько я знаю, все отцовские воины имели оружие, сработанное в окрестностях Горной Цитадели. Закон тем не менее никто не отменял.
