Заметив, что его друг чуть не плачет, сержант прибег к испытанному лекарству, которым в Шотландии с одинаковым успехом лечат и телесные, и душевные недуги, и откупорил бутылку виски.

– Надеюсь, вы не оставите это дело без последствий, преподобный отец? Я полагаю, вы подадите жалобу? – чокнувшись со священником, спросил сержант.

– А разве я могу жаловаться?

– Еще бы! За нанесенные вам телесные повреждения! Чертовка заманила вас в ловушку!

Хекверсон немного смутился.

– По правде говоря, Арчи, она меня ни разу не ударила… и я пришел туда сам, по доброй воле… Короче, хоть мисс Мак–Картри и грубо вышвырнула меня за дверь, но она была у себя дома и имела полное право делать, что хочет… Кроме того, честно говоря… я сам разговаривал с ней… э–э–э… довольно сурово…

– Значит, вы не подадите жалобы?

– Боюсь, это очень трудно…

– Ага, так жаловаться вы не хотите, а пить мое виски – пожалуйста?

– Причем тут это?

– Невероятно! Вы, что ж, думаете, я могу поить виски по два фунта и шесть пенсов за бутылку субъекта, не способного даже подать жалобу?

– Вы, что, взбесились, Арчибальд?

– Ну, конечно, как все просто! Мы немножко поволновались, а поскольку идти в «Гордого Горца» не решаемся, так почему бы не заглянуть к старому доброму Мак–Клостоу – у него тоже можно разжиться виски… По–вашему, это честно, преподобный?

– Арчибальд Мак–Клостоу!

– Вы злоупотребили моим доверием! Вот как это называется!

Пастор с достоинством встал.

– Я полагал, что ищу убежища у друга, а попал за стол человека бессердечного и лицемерного, воплощения ненависти и скупердяйства… Только сан мешает мне, сержант Мак–Клостоу, выразить вам все презрение, какого вы достойны! Прощайте!

После ухода священника Арчибальд едва успел спрятать бутылку, как в кабинете появился Гастингс. Узнав о последней выходке мисс Мак–Картри, инспектор отправился к ней, но повидал лишь миссис Элрой. Старуха призналась, что Иможен вместе с Мак–Реем только что укатила в Мэрипорт.

«Рыба и Лошадь» оказалась скромной, но очень удачно расположенной гостиницей – она стояла на северной окраине Мэрипорта, у самого моря. Как и предполагал журналист, они добрались до места к двум часам. Выходя из машины, Иможен сказала репортеру:

– Хэмиш, мы обещали доверять друг другу. Поэтому прошу вас, отпустите меня одну. Во–первых, явившись к хозяину вдвоем, мы можем его напугать, а во–вторых, я хочу действовать сама. Иначе, чего доброго, кто–нибудь вообразит, будто вы мне помогали… Но потом я вам честно все расскажу.

– Не очень–то это красиво с вашей стороны, мисс Мак–Картри… Подумайте об атмосфере моих будущих статей…

– А кто вам мешает зайти в бар, когда я покончу с допросом? Вот вы и осмотрите место действия…

– Ладно… согласен, идите, а я пока погуляю по Мэрипорту. Давайте встретимся у вокзала.

– Договорились.

Иможен, конечно, доверяла Мак–Рею, но осторожности ради подождала, пока машина скроется из виду, и только потом вошла в гостиницу. К ней тут же бросился администратор.

– Что вам угодно, мисс?

– Поговорить с хозяином.

– У нас тут хозяйка, миссис Моремби. Позвольте, я вас провожу.

Иможен попала в маленькую гостиную с традиционным фикусом, слегка потертым бархатным диваном, тремя креслами, обитыми такой же темно–красной тканью, круглым столиком со множеством старых номеров «Лайф». Вскоре появилась и миссис Моремби – плотная женщина лет пятидесяти. Хозяйке гостиницы, по–видимому, очень хотелось казаться стройной, и, отчаянно борясь с избытком веса, она попыталась добиться цели при помощи целой системы ремешков, поясов и перетяжек. Вся эта внушительная арматура просвечивала сквозь ткань платья.

– С кем имею честь?

– Мисс Мак–Картри… Я хотела бы поговорить с вами об одном из ваших прежних служащих – Джоне Мортоне.

– А, о милейшем Джоне? Прошу вас, садитесь.

Обе женщины опустились в кресла, причем для миссис Моремби это явно оказалось трудным гимнастическим упражнением – лицо ее побагровело от натуги.

– Ну, и как поживает мой добрый Мортон?

– Он умер.

– О!

– Да, его убили.

– О!… Но за что? И где?

– За что – не знаю, а где – сказать легко: в Каллендере.

– Это в Шотландии?

– Совершенно верно.

– А зачем Мортона понесло к этим дикарям? Неудивительно, что его прикончили!

Иможен прикрыла глаза и нервно вцепилась в подлокотники кресла. Если она хочет получить сведения – надо во что бы то ни стало сдержаться.

– Вам нехорошо, мисс?

– Нет, пустяки, легкая дурнота… Не обращайте внимания. Миссис Моремби, я познакомилась с мистером Мортоном незадолго до его трагической гибели. Он рассказал мне, что служил у вас и здесь же стал свидетелем какой–то страшной драмы, о которой сохранил очень тяжелые воспоминания…

– Драмы?… Ах, да, припоминаю… Должно быть, он имел в виду тот несчастный случай…

– Не могли бы вы рассказать мне о нем?

– Разве это имеет отношение к убийству Джона Мортона?

– Возможно…

– Не представляю, как такое может быть… Ну что ж… Три года назад, примерно в это время все и случилось… Как–то вечером, часов этак в восемь, к нам приехала пара… Оба еще довольно молодые… Он – высокий стройный блондин, она – маленькая брюнетка, но очень ладненькая и с первого взгляда видно, что спортсменка… Супруги громко ссорились… Это было так неприятно, что я долго думала, давать ли им комнату…

– А не знаете, из–за чего вышла ссора?

– Сейчас уже плохо помню. По–моему, он сердился, что жена выбрала не самую шикарную гостиницу… Короче говоря, оба поднялись в номер, но вскоре снова спустились к ужину. Ссора так и не утихла. Мужу ничего не нравилось, и в конце концов он так раскипятился, что его стал урезонивать другой постоялец. Тогда муж грубо упрекнул жену, что она назначила здесь свидание любовнику, потому–то, дескать, и выбрала такую захудалую гостиницу. Любому терпению есть пределы! В тот момент, когда разъяренный супруг хотел вцепиться в горло несчастного доброхота, я вмешалась и попросила слишком шумную пару искать пристанище в другом месте. Он ответил какой–то грубостью и сказал, что немедленно поедет в Уэркингтон – уж там наверняка найдется приличное жилье. На сем они и уехали.

– Они заполнили карточки?

– Разумеется. Мистер и миссис Сайрет, точнее, Дэвид и Мери Сайрет из Лидса.

– А джентльмен, защитивший несчастную леди?

– Честно говоря, не помню.

– Это был мужчина лет сорока, широкоплечий, выше среднего роста, с усиками щеточкой?

– Право же, не могу сказать точно… Возможно… Кажется, похож… Но, впрочем, нет, не уверена…

А Иможен так надеялась, что в ее описании инспектора Гастингса миссис Моремби узнает любовника миссис Сайрет!

– А что было дальше?

– Ну вот, сели они в машину – маленький зеленый «Остин» с огромным коробом из ивовой коры, притороченным к багажнику. За рулем сидел муж, и он так резко рванул с места, что кто–то из постояльцев сказал: «Если он будет и дальше так гнать, скоро оба или расшибутся в лепешку, или сядут в тюрьму».

– А потом?

– Не прошло и часу, как мы узнали, что бедняга Сайрет с разгону влетел в дерево, машина перевернулась и, не сумев выбраться, он сгорел вместе с «Остином».

– А миссис Сайрет?

– Ее подобрали в сотне метров оттуда, с переломом бедра. Дверца распахнулась, и молодая женщина, к счастью для себя, выпала из машины. Хорошо еще, она попала на землю, а не на асфальт, там как раз спуск к морю. Полиция решила, что водитель не справился с управлением. Вот и вся история, мисс Мак–Картри. Как видите, тут нет ни малейшей связи с трагической гибелью Джона Мортона.

– Пока не знаю, что и сказать, миссис Моремби… а какого вы мнения об Исле Денс?

– Вы с ней знакомы?

– Да.

– Хорошая девочка. Да, кстати, именно она прислуживала за столом Сайретов, когда те ссорились. И где Исла сейчас работает?

– Нигде. Она умерла.

– Исла? Но она еще совсем ребенок…