«Вы смотрите на самое опасное животное в мире. Только оно за все время существования Земли было способно истреблять — и истребляло! — целые виды».

Как это верно! Но при этом человек отличается от всех прочих обитателей Земли тем, что он обладает особым высокоразвитым мозгом. Только он один может понять уроки прошлого и извлечь из них пользу — если захочет. А пока есть жизнь, есть и надежда.

Эскимосский кроншнеп — изящная коричневая птица из отряда куликов — еще сто лет назад ошеломлял своей многочисленностью. Гнездился он в тундре на северо-западе Канады, а каждую осень улетал на восток, на Лабрадор, откуда большими стаями отправлялся на юг вдоль восточного побережья и через открытое море в Южную Америку. Там он зимовал в аргентинской и чилийской пампе. Весной он возвращался на север в родные гнездовья уже другим путем — через Южную Америку и Мексиканский залив, и дальше через прерии Соединенных Штатов и Канады.

По пути огромные стаи кроншнепов опускались на только что вспаханные поля в поисках насекомых и становились добычей профессиональных охотников, которые нередко одним выстрелом из дробовика убивали десяток и больше птиц. Убитых кроншнепов отправляли целыми фургонами на рынки, где они нередко шли всего по шесть центов за штуку. С не меньшей жадностью на эскимосских кроншнепов охотились и во время осеннего перелета, когда они были особенно жирными благодаря ягодной пище. Обитатели Новой Англии даже называли эскимосского кроншнепа «сдобной птичкой». Джон Джеймс Одюбон писал, что мясо эскимосского кроншнепа «нежно, сочно и обладает изысканным букетом».

К 1890 году эскимосский кроншнеп стал уже редкостью. Год за годом численность его сокращалась, и наконец в 1932 году на Лабрадоре была убита одна-единственная одиноко летевшая птица. Затем время от времени еще сообщалось о том, что где-то видели эскимосского кроншнепа. А потом в течение семи лет — ничего.

И вдруг в 1945 году поступило сообщение, что на острове Галвестон у побережья Техаса были замечены два эскимосских кроншнепа. Ошибка? Неизвестно. Во всяком случае прошло еще четырнадцать лет, а эскимосского кроншнепа никто нигде не видел. Казалось, этот вид вымер.

Однако в 1959 году группа опытных орнитологов наблюдала на острове Галвестон одного эскимосского кроншнепа. В 1960 году и в 1961 годах там опять была зарегистрирована одна птица. Зато на следующий год их появилось две. Численность известной популяции удвоилась.

В 1963 году во время весеннего перелета один эскимосский кроншнеп был замечен близ Рокпорта, тоже в Техасе. В ту же осень кулик, подстреленный во время осеннего перелета на острове Барбадос, был затем опознан как эскимосский кроншнеп; впервые с 1932 года представитель этого вида стал жертвой охотника. Был ли он последним? Дать ответ на этот вопрос может только время[9].

Этот крупнейший из американских дятлов — удивительно красивая птица. И у самцов и у самок клюв белый с чуть желтоватым отливом, как слоновая кость, а оперение глянцевито-черное с большими белыми пятнами на крыльях. Самца украшает алый хохол. За белоклювого дятла иногда принимают более мелкого хохлатого дятла. Но у этого последнего белые пятна на крыльях значительно меньше, а клюв почти весь черный.

Некогда белоклювый дятел обитал в кипарисовых болотах и лесах южных штатов от Северной Каролины до востока Техаса. Основной его корм составляли насекомые-древоточцы, которых он отыскивал в коре старых засохших деревьев. Вот почему белоклювый дятел мог жить только в диких нерасчищенных лесах и каждой паре требовалась большая кормовая территория.

Белоклювый дятел с самого начала был довольно редкой птицей и, как писал Одюбон, особенно ценился охотниками «из-за своей красоты и пышного хохла, который вместе с верхней челюстью используется в боевом наряде большинства наших индейцев или же как украшение патронташей наших поселенцев и охотников».

Но роковой для белоклювого дятла оказалась систематическая вырубка и расчистка лесов, лишавшая его корма. К 1885 году белоклювый дятел совершенно исчез в северной части своего прежнего ареала. А через тридцать лет лишь отдельные птицы еще сохранялись кое-где в Южной Каролине, Луизиане и Флориде. В 1925 году многие орнитологи уже считали этот вид вымершим, но затем несколько экземпляров были зарегистрированы на севере Луизианы в Сингер-Трэк, а также в болотах реки Санти в Южной Каролине.

Когда белоклювый дятел оказался на грани вымирания, Национальное одюбоновское общество поручило Джеймсу Тэннеру заняться подробным изучением биологии этой птицы в надежде, что полученные сведения помогут разработать меры, которые спасут вид. К тому времени сохранилось, по-видимому, не более 25 белоклювых дятлов: пять-шесть в Сингер-Трэке, где с 1935 по 1939 год вел свои наблюдения Тэннер, а большинство остальных — во Флориде. Во время второй мировой войны леса в Сингер-Трэке были вырублены, и белоклювые дятлы исчезли.

Флоридская популяция также сошла на нет после второй мировой войны, и начиная с 1950 года никаких надежных сообщений о белоклювых дятлах оттуда не поступало, так что почти все считали этот вид вымершим. Однако, по слухам, этих птиц еще иногда видели, а в 1961 и 1962 годах пришли более или менее достоверные сообщения о нескольких белоклювых дятлах, которые были замечены на востоке Техаса. В 1966 году сначала Всемирный фонд охраны дикой природы, а затем Бюро спортивной охоты и рыболовства поручили Джону Деннису, профессиональному орнитологу и специалисту по дятлам, обследовать возможные места обитания белоклювого дятла, чтобы установить, действительно ли эти птицы еще сохранились. Обследовав леса на востоке Техаса зимой 1966/67 года, Деннис сообщил, что наблюдал минимум одного белоклювого дятла в долине реки Нечес и обнаружил признаки того, что в этой местности обитает их не менее пяти пар.

Многих орнитологов такие доказательства не убедили. У других они пробудили надежду, что уцелевшие леса Юга действительно еще прячут редких белоклювых дятлов.

В 1851 году Джон Джеймс Одюбон и Джон Бахман, работавшие тогда над рисунками и текстом своего фундаментального труда «Живородящие четвероногие Северной Америки», были очень обрадованы, получив шкуру какого-то похожего на хорька животного, убитого вблизи реки Платт неподалеку от Ларами в нынешнем штате Вайоминг. Они убедились, что это еще неизвестный вид, и первыми описали животное, которое стало затем называться черноногим хорьком.

Этот хорек, величиной примерно с норку, был кремово-желтого цвета, но лапы и кончик хвоста у него были черными, как и широкая «маска» вокруг глаз. Прошло еще 25 лет, прежде чем появилось новое сообщение об этом зверьке. В 1896 году, когда маммолог Харт Мерриэм, глава Бюро биологической службы, начал подробное изучение куньих Северной Америки, в его распоряжении были четыре-пять шкурок черноногого хорька. По-видимому, — в исторические времена он всегда встречался нечасто. В настоящее время он — одно из самых редких животных Северной Америки, если вообще не самое редкое.

Первоначально ареал этого хорька включал равнинные местности от северного Техаса и Нью-Мексико до Монтаны и Северной Дакоты, причем животные эти попадались иногда и в горах на высоте до трех тысяч метров. Находили их почти всегда поблизости от поселений луговых собачек. По-видимому, именно эти грызуны составляют главную добычу черноногого хорька, а их норы он использует как готовое жилье.

Лет сто назад численность луговых собачек была поистине астрономической. По оценке известного натуралиста Эрнеста Сетона-Томпсона, она достигала минимум пяти миллиардов. Орды этих грызунов оспаривали корм у домашнего скота, а потому в течение пятидесяти с лишним лет их систематически истребляли на большей части их первоначального ареала. В настоящее время их поселений осталось очень мало и сами луговые собачки превратились в вид, которому грозит вымирание. По мере того как их численность убывала, черноногий хорек, и без того очень редкий, исчез почти совсем.