Не меньшую опасность представляли и минные поля. Их ставили немцы и финны со своих кораблей. Минировали и наши – с подводных минных заградителей, с самолетов. Карты постановки наших мин у командиров советских подлодок были. А вот с немецкими минными полями было хуже – они были обозначены приблизительно. Немцы чаще минировали входы в многочисленные шхеры, коими изобиловали шведские берега и где могли укрываться наши подлодки. Стоило задеть одну из «рогулек» такой мины, на которой располагались контактные взрыватели, – и лодку неминуемо ждала гибель.

Кроме контактных мин, немцы применяли магнитные, срабатывающие от приближения крупной железной массы, изменяющей магнитное поле: акустические, срабатывающие от шума винтов. В одном и том же районе мины могли стоять на разной высоте от дна, поджидая свою добычу.

Если лодка шла на небольшой глубине, она была заметна летчикам морской авиации, которые по радио наводили на нее тральщиков и миноносцев.

По всей видимости, их «эска» попала в такую же ситуацию. Из-за малых глубин лодка шла на глубине двадцати метров. Вдруг акустики доложили о приближении двух скоростных транспортов.

– Стоп машинам, тишина в отсеках!

Любой стук железа по железу, скажем, кувалды или молотка при ремонте переборочного люка, работы механизмов, довольно отчетливо разносился под водой. Экипаж в таких случаях разговаривал тихо, даже шепотом.

Через некоторое время не только акустики, но и другие члены экипажа услышали шум винтов над собой. Винты противника прошли дальше, и все перевели дух, но затем надводные корабли развернулись и встали.

– Слушают, – шепотом сказал старпом.

– Похоже.

И в это время в двух кабельтовых перед носом взорвалась глубинная бомба, как молотком, ударив взрывной волной по корпусу. За первым взрывом последовал второй, третий… Шум винтов приближался.

– Курс девяносто градусов, малый ход! – скомандовал Владимир.

Лодка повернула влево и, пройдя пару минут, застопорила ход. Тральщики в это время перестали бросать глубинные бомбы – их акустики слушали, не проявит ли себя лодка. Затем немцы снова стали бомбить. Взрыв следовал за взрывом, по корпусу лодки как будто били огромной кувалдой. Но серия взрывов прошла за кормой, и шум винтов стал удаляться.

Через четверть часа взрывы бомб послышались уже вдалеке. Похоже, противник не смог обнаружить лодку и бомбил вероятные пути отхода.

Потом взрывы стихли. Акустики доложили, что никаких шумов не слышат – наверняка тральщики заглушили моторы, их акустики слушают море: не купится ли на обманчивую тишину русский капитан, не даст ли ход лодке?

Владимир решил выждать, и не прогадал. Через час акустики доложили, что одно судно уходит.

– А второе?

– Не слышно.

Наверняка решили оставить дозорного. Зашумит лодка – пробомбят, не век же она на одном месте располагаться будет.

Теперь главное оружие подводников – терпение.

Владимир разрешил команде отдыхать. Пусть наберутся сил, коли у двух капитанов борьба нервов и выдержки.

Немец оказался упорным. Двигатели у него не работали. Владимир даже подумал, что акустики ошиблись и ушли оба судна. Он подошел к акустику, который располагался рядом с центральным постом.

– Что слыхать?

Акустик прислонил палец к губам – тс-с-с! Потом сдвинул наушники с головы.

– Здесь они, товарищ командир. В двух кабельтовых, пеленг двести девяносто – затихарились. Железяка у них на палубу только что упала.

– Слушай дальше.

Так они и провисели в воде на одном месте, ожидая, кто кого переиграет. Наконец акустик доложил, что противник запустил машину – он слышит шум винтов, враг описывает широкую циркуляцию.

– Вот же засранец, как репейник вцепился! – едва слышно произнес Владимир.

Судно небольшое, быстроходное, такое торпедой уничтожить сложно. След торпеды заметный – успеет уклониться.

И такое зло Володю взяло, что решил он всплыть и ударить по врагу из пушек. Впереди рубки стояло вполне приличное по мощи 100-миллиметровое морское орудие, а на корме рубки – 45-миллиметровая пушка. Если всплыть и не медля комендоров к пушке поставить, то накрыть тральщик вполне можно.

– Комендорам главного орудия – приготовиться! По местам стоять, к всплытию готовиться! Средний ход!

Лодка на среднем ходу всплыла. Комендоры, проинструктированные командиром, бросились к орудию. Тут же открылась дверца снарядного элеватора в рубке. А комендоры уже наводили орудие на тральщик, бывший в пяти-шести кабельтовых.

Лодка стояла очень удачно, заходящее солнце светило от нее на тральщик, слепя наблюдателей.

Пока комендоры суетились у орудия, на лодке заполнили цистерны срочного погружения. Владимир скомандовал запустить дизели.

В это время прозвучал первый выстрел.

Для подводной лодки 100-миллиметровое орудие было очень мощным. Его почти 16-килограммовый снаряд угодил в форштевень, образовав большую пробоину. Поторопились комендоры, взяли слишком большое упреждение. Но их можно понять – спешка.

Второй снаряд угодил прямо в надстройку, лишив немецкий тральщик управления и связи. Третий попал в корму, где располагалось машинное отделение.

Тральщик потерял ход, превратившись из охотника в дичь.

На подмогу комендорам главного калибра уже спешили краснофлотцы 45-миллиметрового орудия, которое стояло на ходовом мостике рубки. Но их помощь уже не требовалась. Через пробоину в носу в тральщик начала поступать вода, и он дал дифферент на нос.

С подбитого судна в воду прыгали уцелевшие моряки. Ни расстреливать их из ручных пулеметов, имевшихся на борту лодки, ни подбирать и брать в плен командир «эски» не стал. Пусть Господь решит, кому выжить.

Владимир осмотрел в бинокль горизонт. Кораблей не было видно. Суда здесь могли быть только чужие.

– Вахтенного и сигнальщиков на ходовой мостик!

Он поблагодарил расчет своего «главного калибра» за точную стрельбу. Все-таки тральщик – противник сильный, превосходящий подводную лодку по скорости хода и артиллерийскому вооружению.

Ревели под нагрузкой дизели, обеспечивая зарядку аккумуляторов и ход лодки.

Расчеты орудий спустились в лодку.

Постепенно стемнело. Владимир повел лодку в сторону шведского берега. В ночи если и следовало кого-то опасаться – так это вражеской подводной лодки. А у берега мелководье, со стороны Шведского королевства чужая подлодка не подберется, да и сигнальщикам наблюдать проще. Крупновата была «эска» для действий на Балтике, ей бы в океан, для сопровождения северных конвоев. Наш же штаб Балтфлота отдавал приказы блокировать финские порты Раума, Вааса и Турку. Море для действий подлодок в этих местах мелководное, лишающее лодки вертикального маневра.

За ночь зарядили аккумуляторы, провентилировали отсеки и аккумуляторные ямы свежим воздухом. Лодка была готова к боевым действиям. За полчаса до восхода солнца лодка уже отошла от шведского берега и шла под водой малым ходом к Аландским островам.

Торпедисты в носовом отсеке перезаряжали торпедные аппараты торпедами из отсека. Наши подводники применяли торпеды нескольких калибров. На «эске» были торпеды 533 миллиметра весом в 1615 килограммов, из которых 300 килограммов приходились на боевую часть. При скорости 44,5 узла они имели дальность хода 4000 метров. Сами торпедные аппараты с 1942 года оснащались приборами для беспузырной стрельбы. Ведь при выходе торпеды из трубы торпедного аппарата вырывался воздушный пузырь, сильно демаскировавший подводную лодку. На «эсках» были четыре носовых торпедных аппарата и два кормовых, представлявших главную ударную силу лодки.

Акустики периодически докладывали о появлении на поверхности кораблей, но все они были быстроходными и малого тоннажа. Владимир же поджидал цель покрупнее, чтобы удар был более чувствительным.

В полдень акустики доложили, что слышат винты крупного транспорта. Владимир отдал приказ всплыть на перископную глубину.

Когда лодка поднялась на 12-метровую глубину, Владимир поднял перископ и почти сразу обнаружил крупный транспорт. Это был рудовоз под шведским флагом. Вот он, лакомый кусок!