– Вух! – И изо рта у него хлынула кровь. Его пальцы разжались, и меч с грохотом упал на пол. Из его груди вдруг показалось дюймов шесть окрашенной в красный цвет стали.

Свальбард пинком сбросил труп с клинка и молниеносным движением подпер дверь стоявшей поблизости тележкой с напитками.

– Миротворцы атакуют! – крикнул он. – Они захватили дворец!

Глаза Бартоу широко раскрылись, он метнулся к окну, выглянул наружу, и в то же мгновение странно взвизгнул и рухнул на пол с торчащей в горле стрелой.

Распахнулась вторая кухонная дверь, и в нее протиснулись, мешая друг другу, трое солдат.

– Никому не двигаться! Вы все…

Я подскочил к ним, проткнул одного, наотмашь зарубил второго, а третьего прикончил Свальбард. Тут же под дверь свалилась набок еще одна тележка, но в третью дверь уже вбегали люди в сером.

Я успел краем глаза глянуть в окно, выходившее во внутренний двор, и увидел там множество яростно сражавшихся людей. Некоторые из них были одеты в дворцовые ливреи, другие носили зеленые цвета эскадрона Ласлейга, а прочие – в серую форму хранителей мира. Людей Трериса было больше, но совершенно очевидно, что они не были готовы к встрече с моими хорошо вооруженными, опытными солдатами и отступали. Ласлейг не давал им спуску.

Тем не менее мы здесь подвергались смертельной опасности. Человек, бежавший в мою сторону, неосторожно приблизился к Симее, а та подставила ему подножку и всадила стилет в спину, прежде чем он успел вскочить. Громила, почти не уступавший размерами Свальбарду, схватился с Йонгом. Их мечи сцепились эфесами, и великан, рыча как медведь, пытался вырвать у хиллмена оружие. Йонг, державший меч обеими руками, отпустил левую руку, схватил со стола хрустальный кубок и ткнул им в лицо нападавшего. Тот с воплем отшатнулся назад, по лицу потекла кровь, а Йонг, не теряя ни мгновения, проткнул его и кинулся на поиски других жертв.

Роскошный банкетный зал превратился в бойню. Лишь кое-кто из аристократов пытался сопротивляться, пуская в ход свои жалкие парадные шпажонки или же оружие, взятое у мертвецов. Впрочем, многие из них старались удрать или просто сдавались, поднимая руки вверх. Но пощады не давали никому – я видел, как поднявшего руки мужчину и женщину, которую он пытался закрыть собой, убили трое солдат.

Но все же с главной лестницы еще не появилось ни одного человека, и я предположил, что людям Ласлейга во внутреннем дворе удалось сломить атаку Трериса.

– Шевелись! – заорал Йонг. – Убираемся отсюда!

Моя голова сама собой повернулась к окну, за которым сражались и погибали мои люди.

– Забудь о них! – еще яростнее рявкнул Йонг. – Они делают то, для чего предназначены! Умирают, что бы спасти тебе жизнь. Скорее прочь отсюда, симабуанец!

Несколько мгновений я стоял в растерянности, не зная, что делать, а потом мысленно вспомнил план дворца.

Подскочив к столу, я сдернул с него длинную скатерть; хрусталь, фарфор и серебро с жалобным звоном посыпались на пол. Завязав на одном конце узел, я подбежал к балкону, на котором потерявшие разум от страха оркестранты продолжали играть, не зная, что еще делать.

– Эй! – крикнул я и бросил узел дирижеру. Тот автоматически поймал его, но затем, видимо, решив, что лучше будет держаться в стороне от всего происходящего, сделал движение, будто намеревался бросить скатерть вниз.

– Только попробуй выпусти, и я тебя прикончу на месте! – крикнул я, и несчастный музыкант суетливо задергал головой и прижал скомканную скатерть к груди, как будто это был самый дорогой его сердцу подарок.

– Привяжи!

Он неловкими движениями дважды обернул полотнище вокруг перил, и Йонг взлетел по импровизированному канату с такой скоростью, что неплотно завязанный узел не успел распуститься.

В этот момент на меня набросились сразу четверо, и я отскочил в сторону, чтобы они помешали друг другу. Несколько мгновений я сражался с одним, упал на колено и проткнул ему бедро. Он громко взвизгнул и отскочил в сторону, а я обернулся ко второму и по самую рукоятку всадил ему меч в живот. Он подался было назад, но тут же упал на бок, выбив при падении меч из моей руки. Третий солдат отступил на шаг, чтобы нанести рубящий удар, но я сунулся ему под руку, боднув его головой в лицо; одновременно в моей руке оказался кинжал Йонга, и я перерезал противнику незащищенное горло. Четвертый отскочил, рассчитывая получить простор для атаки, и Свальбард, оказавшись сзади, воткнул меч ему точно в сердце.

Я вырвал свой меч из трупа, оглянулся в поисках других врагов и увидел, что один из солдат сцепился со Скопасом. Советник обеими руками схватил противника за горло и пытался задушить его. Конечно, он был толст и неуклюж, но силой, похоже, не уступал иному молодому человеку, так что солдат задыхался, лицо его побагровело. Миротворец, напрягая последние силы, все же оторвал от себя руки Скопаса и, когда мне оставалось сделать всего лишь еще один шаг, выхватил нож и вонзил его в грудь правителя Нумантии.

Скопас заскулил, словно побитая собака, стиснул ладонью рукоятку ножа, начал клониться вперед и рухнул, как марионетка, у которой перерезали нитки, а я зарубил его убийцу.

В зале все еще оставалось несколько солдат, но они, как мне показалось, были так же перепуганы, как и уцелевшие аристократы.

– Быстро сюда! – крикнул Йонг, и я, увидев, что Симея карабкается по скатерти, тоже побежал к балкону, на ходу вкладывая в ножны меч. Когда я начал подниматься, меня догнал Свальбард, схватил за ногу и со всей своей немереной силой толкнул вверх; Йонг дернул меня за руку, и я перелетел через перила и чуть не растянулся на полу.

Один из солдат бежал к Свальбарду, размахнувшись для удара; я сверху швырнул в него одну из моих железных чушек и, очевидно, пробил ему голову: он запнулся на бегу и повалился лицом вниз на спинку кресла.

Свальбард вложил меч в ножны, вцепился в скатерть, подтянулся насколько смог, и я, напрягая все силы, втащил его на балкон. До сих пор не понимаю, как мне это удалось. В этот момент я почувствовал огромное изумление, заметив, что музыканты старательно продолжают играть, не отрывая взглядов от нот и упорно пытаясь игнорировать оказавшихся среди них четверых залитых кровью людей.

– За мной! – скомандовал я и рванулся в глубину балкона к двери и дальше по длинному коридору в заднюю часть дворца, отведенную для слуг. Дворец был построен таким образом, чтобы благородные обитатели как можно реже встречались с теми, кто делал их жизнь не только удобной, но и вообще возможной, и я надеялся, что благодаря этой особенности нам удастся без излишних трудностей выбраться отсюда.

Я хорошо знал расположение дворца, потому что много лет назад специально изучал его. Тенедос очень тревожился из-за возможных покушений, и я потратил не один день, осматривая дворец вместе с камердинерами и выискивая путь, по которому убийца мог бы незаметно пробраться к императору.

По пути нам попались лишь трое солдат – всех их удалось убить без всякого шума, – и мы выбрались к выходу из дворца, лишь дважды сбившись с пути.

Чем ближе мы приближались к выходу, тем больше встречали слуг. Некоторые были вооружены тем, что попалось под руку, готовые не на жизнь, а на смерть биться каминными щипцами и кухонными ножами с солдатами Трериса, не зная, что их господа уже мертвы. Многие бежали куда глаза глядят, а некоторые, впав в то же самое оцепенение, что и музыканты, тупо стирали пыль с одного и того же места, кто-то зачем-то таскал метлы, свечи, вазы с цветами, несколько человек просто брели куда-то, натыкаясь на всех попадавшихся по дороге.

Я обнаружил ту самую дверь, которую искал, и собрался была открыть ее, когда Свальбард, не говоря ни слова, отшвырнул меня в сторону. Он сам отодвинул засов, распахнул дверь ногой и выскочил наружу.

– Никого, – сообщил он. – Идем.

Мы выбежали на улицу, освещенную клонившимся к закату солнцем. Вдалеке я увидел у стены кучку солдат. Они крикнули, чтобы мы остановились, но не стали нас преследовать, когда мы не послушались.