Снова мы наблюдаем интересную картину: британские представители топят на корню любую идею, помогающую Антанте выиграть войну быстрее и легче. Даже если мысль эта проста и очевидна, как желание координации действий, англичане всеми силами ее торпедируют. Война должна длиться долго и быть катастрофой для ее «монархических» участников по обе стороны баррикад. Иначе как можно объяснить тот факт, что после года (!) боевых действий, страны Антанты еще только согласились наладить обмен данными разведки! Уже больше года разведслужбы разных стран действуют каждая на свой лад. Только после такого невероятно большого срока «принимается решение: разведывательная информация, которая уже имеется у Англии, Бельгии и Франции, будет сообщена Италии и России». До этого данные своих разведчиков, за редким исключением «союзники» складывали в сейфы и русским партнерам не показывали. Для понимания элементарнейших вещей британцам и французам требуются годы. Разве генералы двух великих стран отличаются особой тупостью и скудоумием? Конечно, нет, просто препятствование быстрой победе над Германией и усилением трудностей, создаваемых для России идет одновременно по всем направлениям. «Страны Антанты обладали колоссальными людскими и материальными ресурсами, значительно превышающими возможности германского блока. Однако из-за неумелой координации военных усилий Антанта никак не могла одержать решительный успех над своими противниками» — пишет по этому поводу глава русской разведки граф Павел Игнатьев.

Прошел очередной год борьбы. В 1916 году германское командование снова стоит перед выбором стратегии. Убедившись, что ни огромные потери, ни отступление русских войск не приводит к решительному разгрому России, оно решает сосредоточить свои усилия на выводе из войны Франции. Главный удар германцы решают теперь нанести на Западном фронте. «Союзники» и Россия тоже собираются наступать. Для выработки и согласования своих планов Антанта проводит вторую конференцию в Шантильи в декабре 1915 года. Новый представитель России генерал Жилинский, снова пытается добиться от партнеров по коалиции абсолютно простых и понятных вещей. Русское командование настаивало, чтобы наступление на Западном и Восточном фронтах велось одновременно! Промежутков между началом операций отдельных армий быть не должно. Помимо того, русский генерал добивался решения о незамедлительном наступлении остальных союзников, если кого-либо из них атаковали германцы, даже если подготовка к нему еще не окончательно завершена. Вот такие очевидные истины британским и французским генералам надо было объяснять…

Конференция Жилинского услышала и вполне согласилась, что предлагаемое им поведение не позволит противнику свободно маневрировать резервами. И — все! Были приняты лишь общие положения, конкретные задачи не были разработаны. Сроки будущих наступлений определялись в меморандуме, составленном французским генеральным штабом. Первоначально все там было запланировано, как требовал генерал Жилинский: одновременное наступление на Западном и Восточном фронте, но потом были внесены «незначительные» коррективы.

По обновленному общесоюзному плану наступление на французском фронте намечалось на 1 июля (19.06.) 1916 года, а на русском — на две недели раньше. Как раз хватит времени, чтобы германцам перебросить свои дивизии по железной дороге на русский фронт. Иными словами, в подготовленном англичанами и французами плане, основная нагрузка войны была снова взвалена на нас, и дальнейшие события ничего не меняли, несмотря ни на какие изменения политической и боевой обстановки.

Историки почему-то обходят стороной одну интересную закономерность: какая бы страна, ни вступала в войну, неважно даже на чьей стороне, хуже от этого становилось только России! В 1915 году предав своих прежних союзников по Тройственному блоку, на стороне Антанты в войну вступила Италия. На стороне Германии и Австрии, также предав русских освободителей, выступила Болгария. Войну она начала, нанеся удар по Сербии, что привело к полному разгрому сербской армии, и Россия для облегчения ее положения снова пыталась оттянуть силы противника на себя. Обескровленные русские войска принялись выручать сербов. Наступление Юго-Западного фронта в декабре — январе 1915-1916 годов было снова плохо подготовлено и потому полегло еще 50 тыс. русских мужиков.

Дальше — больше. Теперь уже итальянцы безуспешно штурмуют австрийские позиции на реке Изонцо. Следует одно наступление, за ним второе, третье и т.д. Итальянцы готовятся уже к пятому наступлению, когда австрийцы решают атаковать сами. Их удар в Трентино, начатый 15(02) мая 1916 года успешно развивается. Итальянские войска потеряли все завоеванное ранее и едва держатся за последние отроги гор. В русскую ставку снова сыпятся телеграммы с мольбой от помощи: от итальянского главнокомандующего Кадорна, итальянского короля, а также французского маршала Жоффра. Россия, как всегда, не отказала. Наступление русского Юго-Западного фронта, началось по просьбе «союзников» на 11 дней ранее намеченного срока. Это был знаменитый Брусиловский прорыв. Австро-Венгрия была буквально сметена, потеряв до полутора миллиона солдат. Одних пленных было взято до 500 тыс. человек! С этого момента войска дунайской монархии думали только об обороне. Но …

Последствия нашего удара прекрасно описывает Карл Маннергейм, командовавший дивизией именно на русско-австрийском участке фронта: «Австрийцы прекратили свое продвижение на итальянском фронте, а натиск на участок французского фронта во Франции близ Вердена ослаб. Из Франции на восточный фронт были переброшены двадцать четыре немецкие дивизии, и это позволило французским и британским войскам 1 июля начать наступление на Сомме». Австрийцы и болгары также срочно затыкали возникшую брешь: всего около 34 дивизий наших противников появились в короткий срок против русских войск. С каждой услугой оказанной России «союзникам», им становилось легче, а нам тяжелее.

Прекрасной иллюстрацией вышесказанного стало вступление в войну Румынии 27(14) августа 1916 года. Точнее показательна та настойчивость, с которой «союзники» втягивали в нее Бухарест. «С военной точки зрения для России это составило определенную проблему» — пишет Маннергейм. Широко известно высказывание, приписываемое разными авторами различным военным авторитетам. Суть его такова: не важно, на чьей стороне выступит Румыния, потому, что количество военной силы, необходимое для ее разгрома или спасения от него совершенно одинаково. В этом и состояла «проблема»: вступление Румынии в войну никакой пользы Антанте не приносило, зато России наносило ощутимый вред. Вооруженные силы Румынии были очень слабы, а наша страна имела с ней протяженную границу. В случае вступления румын в войну, русский фронт автоматически удлинялся. Для его заполнения пришлось бы потратить все резервы и ослабить другие участки фронта. Именно поэтому англичане напрягают все силы, чтобы втянуть Бухарест в войну. Чтобы румынское правительство вступало в войну с легким сердцем, британскими дипломатами были обещаны территориальные приобретения за счет Австро-Венгрии, и поддерживалась странная уверенность, что Румыния сможет объявить войну одной только Австрии. Так румыны и поступили, но войну им объявили и Германия, и Болгария, и Турция.

Ситуация удивительная: члены Антанты, борющиеся с одним и тем же врагом, имеют диаметрально противоположные точки зрения на вступление Румынии в войну. Так было и с Турцией. Однако ничего удивительного в этом нет — просто истинные цели войны у России, и ее «союзников» разные, отсюда и разница в подходах.

Новую головную боль получал и русский Черноморский флот: у него появилась дополнительная задача прикрытия от неприятельских судов еще и румынского побережья. Командовавший этим флотом адмирал Колчак, на допросе, перед самым своим расстрелом в январе 1920 года, вспоминал интереснейшие слова императора Николая II, сказанные ему лично: «Я совершенно не сочувствую при настоящем положении выступлению Румынии: я боюсь, что это будет невыгодное предприятие, которое только удлинит наш фронт, но на этом настаивает французское союзное командование; оно требует, чтобы Румыния, во что бы то ни стало, выступила. Они послали в Румынию специальную миссию, боевые припасы, и приходится уступать давлению союзного командования».