– Что же теперь делать? – спросил Радомир, в раздумье оглядывая непреодолимое препятствие. – Тут дальше и белка не проскочит.

– Эти вековые ели уже много лет оберегают Светлояр от недругов, – Родослов приложил правую руку к сердцу, а левой прикоснулся к изумрудным иголкам. – Но через любую непреступную преграду всегда есть верная тропа! Как ты думаешь, Радомир, ты сможешь её отыскать?

Радомир пожал плечами и подошёл ближе. Наклонившись, он постарался заглянуть под нижнюю ветвь. Острые иголки тут же укололи его в руку. Внизу не было видно ни малейшего просвета.

Поморщившись, Радомир потёр ладонь и, отойдя на два шага назад, стал вновь оглядывать зелёную преграду сверху донизу. Все деревья были как на подбор: ровные, одинакового цвета и высоты. Но одно из них, всё же, привлекло цепкое внимание мальчика.

Пройдя шагов десять влево от того места, где они с Родословом вышли к холму, он увидел, что ветви одной ели склонялись вниз к земле, в то время как у остальных деревьев они были слегка изогнуты кверху.

«Обычно ветви склоняются вниз, если там есть вода», – всплыло откуда-то из подсознания Радомира, – «а если там может просочиться вода, то, может статься, пройдёт и человек!». С этой мыслью он подошёл ближе и, действительно, услышал едва различимое журчание, хотя ни ручья, ни родника нигде не было видно.

Втянув свою руку в рукав рубашки, он бережно пригнул одну из ветвей к земле. В образовавшийся просвет мальчик с радостью увидел тропинку, уходящую вглубь елового частокола.

Решив взглянуть, откуда раздаётся журчание воды, Радомир протиснулся в открывшийся проём. Вдруг тяжёлые ветви тут же сдвинулись за ним непреступной стеной.

Радомир попытался приподнять ветви вновь, но не смог сдвинуть их и на пядь. Попробовал перелезть через верх, но только тщетно исколол себе руки. Огляделся, нельзя ли обойти преграду, но с обеих сторон плотным рядом стояли неприступные ели, угрожающе выставив вперёд длинные острые иголки. Путь назад был закрыт.

Радомир несколько раз громко покричал Родослова, но в ответ услышал лишь всё то же хрустальное журчание ручейка.

Странно, но он не чувствовал тревоги. Скорее любопытство и ожидание чего-то нового и увлекательного переполняло его сердце.

Взглянув вниз, мальчик увидел, что из земли, прямо у него из-под ног, пробивается небольшой родничок. Искрясь и переливаясь на солнце, он переходил в ручеёк шириною в пядь[2] и, весело журча, убегал вниз по тропинке. Радомир улыбнулся. Ручеёк словно указывал ему путь и призывал следовать за собой.

С надеждой, что этот путь сможет вывести его к Родослову, мальчик пошёл вперёд.

Проход был достаточно просторным. Тут легко смогли бы пройти плечом к плечу три-четыре человека. Ветви, смыкавшиеся высоко вверху, пропускали тонкие лучи света, образовывая на земле и по бокам прохода причудливые узоры, а раскачивающиеся на ветру деревья, заставляли эти солнечные узоры постоянно двигаться, как по волшебству меняя свою форму. Завороженный такой красотой, Радомир медленно шёл по тропинке, крутя головой во все стороны.

Вдруг он увидел, что тропинка разветвлялась и уводила в три стороны. Радомир растерянно остановился.

Первая тропа была вся окутана разноцветными цветами; вторая вся заросла острыми колючками; третья была покрыта мягкой зелёной травой.

Шагнув на третью тропу, Радомиру вдруг показалось, что на земле что-то движется. Сев на корточки, он пригляделся и увидел, что среди травинок бегают множество муравьёв. Многие из них тащили на спине веточки и листочки, а один из муравьёв настырно толкал перед собой пухлый дубовый жёлудь.

Радомир задумался. Пойдя по этому пути, он неизбежно подавит муравьёв. Выбрав же первую дорогу, ему неминуемо пришлось бы потоптать множество цветов.

Вздохнув, Радомир ступил на вторую тропу и начал осторожно протискиваться сквозь колючки.

Пройдя около четверти версты, он сильно исцарапал себе руки и ноги, и два раза больно укол щёку. Однако он не чувствовал и капли раздражения или обиды. Ведь он не навредил трудягам-муравьям и не измял ни единого цветка, сохранив удивительную красоту природного покрова.

А царапины – не велика беда… Пройдёт время, пройдут и они… Выбравшись с этими раздумьями из колючих зарослей, Радомир остановился.

Дальше тропинка раздваивалась, и нужно было вновь принимать решение – каким путём следовать. Дорога, уходящая налево, завораживала взгляд россыпями спелых ягод, в то время как путь, уходящий направо, ничем не отличался от обычной лесной дороги. Но что-то Радомиру показалось в нём милее, добрее и роднее.

Ещё раз внимательно оглядев обе тропинки, Радомир понял, почему его больше привлекает обычная дорога – сюда уходил ручей. Тот самый путеводный ручей, который помог ему отыскать вход; тот самый, который, весело журча, сопровождал его в пути.

Поняв всё это, Радомир улыбнулся, и смело свернул направо.

Но не прошёл он и сотни шагов, как путь ему преградило следующее препятствие – глубокий овраг. Шириною он был не больше пяти саженей[3], с отвесными гладкими склонами.

Подойдя к краю и с опаской заглянув вниз, Радомир увидел на дне большие острые камни. Ручеёк с журчанием падал в овраг и разбивался о них, оставляя после себя хрустальные брызги.

Перепрыгнуть такую преграду было слишком опасно, обойти вокруг – невозможно.

В растерянности оглядываясь по сторонам, Радомир вдруг заметил у дальнего куста большую деревянную бочку. Подойдя ближе, он медленно обошёл её по кругу. В такую с лёгкостью мог бы поместиться не только Радомир, но и ещё трое таких, как он. Широкие дубовые доски были накрепко стянуты железными ободами. Верхний же обод в двух местах был изогнут петлёй. Подпрыгнув, мальчик подтянулся и заглянул внутрь бочки. На дне лежала длинная крепкая верёвка.

Размышляя, как это может ему пригодиться, он стал ходить взад и вперёд, пока не остановился у молодой высокой сосны. Она росла около того самого места, где ручеёк падал в овраг.

Радомир улыбнулся. Он быстро подбежал к бочке, упёрся ногами в землю и, после недюжинных усилий, завалил её набок. Даже лёжа на боку, бочка была выше его роста. Но закатав рукава, Радомир решительно навалился на неё и с трудом покатил к сосне. В этот миг он был похож на маленького настырного муравья.

Подкатив бочку к дереву, он ловко продел верёвку в петли и накрепко завязал на двойной узел. Затем взял другой конец верёвки и, ловко забравшись на сосну, обмотал её ближе к верхушке.

Спустившись вниз, Радомир ещё раз проверил узел на бочке, затем подкатил её к обрыву и перебросил через край. Бочка повисла на верёвке и натянула её таким образом, что верхушка сосны чуть наклонилась над обрывом.

Утерев пот со лба, Радомир взялся за верёвку и подвёл бочку под падающий ручей. Вода гулко застучала по дубовому дну, и бочка стала быстро заполняться водой. Чем больше становилось воды в бочке, тем сильнее она тянула вниз гибкую сосновую вершину.

Вскоре дерево тонким мостиком нависло над оврагом, и Радомир проворно перебрался на другую сторону.

Лишь мальчик успел соскочить на землю, как бочка коснулась дна оврага и тяжело завалилась набок. Вода с шумом вылилась из неё, и дерево тут же распрямилось, радостно закачав ветвями.

Улыбнувшись, Радомир смело взглянул вперёд. Тропинка огибала небольшой холм и круто уходила в сторону.

Он вприпрыжку преодолел это расстояние и, выскочив из-за поворота, вдруг столкнулся лицом к лицу с Родословом!

От неожиданности Радомир замер на месте.

– Но как?!? – только и смог он вымолвить. – Дедушка, ты же был позади меня!?!

– Иногда не всё можно осмыслить разумом, – засмеялся старец. – Но ты молодец, Радомир. Мысль у тебя быстрая и воображение пылкое. Редко кто проходит Еловый Ход так быстро.

– Неужто все, кто в Китеже живут, должны каждый раз эти испытания преодолевать?