Домой Вильям возвращался медленно, в задумчивости.

С этого момента каждый шаг в его жизни будет тщательно продуман.

На следующее утро Вильям Виккерс вернулся в Лондон и явился к своему командиру в Найтсбриджские казармы.

Он выехал рано в фаэтоне, запряженном четверней, которой сам управлял. Камердинер последовал за ним с большим количеством багажа.

Позже в этот же день, простившись только с отцом, Вильям уехал в Индию.

С Летицией он больше никогда не встречался. Жизнь его полностью изменилась.

Приехав в Индию, Вильям не очень долго задержался в резиденции вице-короля. С ним провели беседу старшие офицеры. По сообщениям, полученным о нем из Лондона, они знали, что он в высшей степени способный молодой человек.

Это был именно такой человек, который был им нужен в этот крайне сложный момент.

После этого Вильям то исчезал, то возвращался в Калькутту или в Шимлу с докладами. Сведения, которые он приносил, были настолько исключительными, что даже те, кто был посвящен в тайну операции «Большая игра», с трудом в эту информацию верили.

Его начальство понимало, что Вильям шел на такой риск, о каком другой и мысли не мог допустить.

Но каким-то чудом ему всегда удавалось уцелеть.

Добываемая им информация представляла исключительную ценность.

Каждый раз она не только оказывалась верной, но и спасала жизнь многих английских солдат, которые в это время из последних сил старались выполнить свой долг.

В свои двадцать семь лет Вильям Виккерс стал ветераном «Большой игры».

Он пользовался доверием высокопоставленных лиц, с которыми немногим молодым офицерам случалось иметь дело. Его тайная деятельность позволяла ему получать свежие новости, доходившие в Индию с севера, о передвижениях войск противника. Ему не было равных в искусстве изменять свою внешность.

Вильям только что присутствовал на очень важном и, разумеется, секретном совещании в Военном министерстве, завершившемся только рано утром.

Он с облегчением думал, что сможет отдохнуть за семнадцать дней плавания.

Поскольку он был очень важной персоной, ему всегда предлагали место за капитанским столом. Он неизменно отказывался.

Иногда встречался с друзьями, которым случалось путешествовать одним с ним рейсом. Они вместе завтракали или выпивали на палубе.

Остальное время Вильям проводил у себя в каюте, пользуясь услугами своего камердинера.

На отдыхе читал много книг, для которых у него не находилось времени в Индии.

Если ему были нужны физические упражнения, он занимался ими рано утром. На борту обычно было несколько превосходных спортсменов, с которыми он играл в теннис. Если таковых не было, гулял по палубе, когда другие пассажиры ели или спали.

Когда пароход вышел в Ла-Манш, он со вздохом подумал, что теперь действительно сможет по-настоящему отдохнуть. Последняя неделя в Англии была, мягко говоря, утомительной.

Его то и дело требовали в Военное министерство, где он отвечал на вопросы, объяснял происходящее и, надо сказать, был выслушан с большим уважением.

Если кто-то и понимал цели и задачи противника, то этот кто-то был майор Вильям Виккерс. И в Военном министерстве это признавали.

Когда пароход шел по Ла-Маншу, майор понял, что в Бискайском заливе их порядочно потреплет. Он не тревожился, потому что был отличный моряк и никогда не страдал морской болезнью. Для волнения не было никаких оснований, тем более что «Коромандел» был превосходным судном, гордостью судоходной компании.

Корабль покачивало, но не так, как другие суда, с гордостью говорил капитан.

Когда они подходили к Гибралтару, сияло солнце и море было голубое.

Хотя шел конец марта, вечер был теплый. Выглянув в иллюминатор, майор решил выйти на воздух. Он вышел, но не на палубу первого класса, где, он был уверен, многие пожелали бы с ним поговорить. Вместо этого Вильям поднялся на верхнюю палубу, куда пассажиры забирались редко. Между трубами и судовой надстройкой было мало места для сидений, не говоря уже о палубных креслах.

На небе сияла луна, мерцали звезды. Дул легкий ветерок. Майор медленно вышел на нос, где, как он знал, было место, защищенное как от ветра, так и от посторонних глаз. Он часто там сидел.

Но когда он приблизился к окружавшей это место перегородке, раздался испуганный крик.

Там сидела женщина. Понимая, что он напугал ее, Вильям спокойно сказал:

– Простите, что я вас потревожил. Я не ожидал найти здесь кого-то. – Он повернулся уходить, но женщина сказала:

– Вы… англичанин… пожалуйста, прошу вас… помогите мне! Я… я боюсь и не знаю, что мне делать.

Майор удивился. Первой его мыслью было, что это его не касается. Но он не мог игнорировать страх молодой особы.

– Да, я англичанин, – сказал он. – Что вас напугало?

– Один человек, – ответила женщина.

Майору пришла в голову немного циничная мысль, что ничего другого он и не ожидал. Но так как голос был очень молодой, счел своим долгом, по крайней мере, узнать, что ее встревожило.

Он сел на скамью, где часто сидел в одиночестве. Женщина, с которой он говорил, съежилась на другом конце.

– Что же вас беспокоит? – спросил майор. – Ведь на этом комфортабельном пароходе не следует ничего бояться.

– Я… я тоже… так думала, – ответила Марина. – Но из-за случившегося я боюсь вернуться в свою каюту.

Голос ее оборвался, и майор понял, что девушка вот-вот расплачется. Когда он взглянул на нее, лунный свет упал на лицо Марины. Вильям увидел, что она очень молодая и хорошенькая. Увидел и слезы на ее глазах.

Он подождал, и через минуту Марина сказала:

– Он… он заговорил со мной… впервые, когда я только что поднялась на борт, и спросил, можно ли сесть рядом со мной за ужином. А потом… я старалась этого избежать, приходя в салон раньше… или позже, чем другие.

После мгновенной паузы она продолжила:

– Потом мне стали приносить в каюту подарки, цветы, шоколад. Я просила стюардессу отнести их тому, кто прислал. Но она отказывалась. Наверное, этот человек подкупил ее.

Майор нахмурился, но ничего не сказал, и девушка продолжила:

– Когда началась качка… он оставил меня в покое, но сегодня… – Не в силах продолжать, Марина поднесла к глазам платок.

– Что случилось сегодня? – спросил майор.

– Я пошла в библиотеку найти другую книгу об Индии, но это оказалось… сложнее, чем я думала, потому что там мало книг… и я думаю, это неправильно.

Майор был согласен, но не сказал этого вслух.

– Когда я вернулась к себе, у меня в каюте была бутылка шампанского, цветы и… какая-то еда, но я не посмотрела, что там было.

Слегка задохнувшись, она сказала:

– Я поняла, что он задумал прийти, даже если бы я заперла дверь… стюардесса впустила бы его, вот я и убежала сюда. Знаю, мне нельзя здесь находиться… потому что это только для пассажиров первого класса, но я не смогла придумать места лучше.

– Я думаю, это было очень благоразумно с вашей стороны, – спокойно сказал майор. – Такого не должно быть на приличном пароходе. А теперь скажите мне ваше имя и номер каюты, и я этим займусь.

– Благодарю… благодарю вас… уверена, вас они послушают. Я думаю, если бы я пошла… к старшему стюарду, он бы предоставил мне самой заботиться о себе, потому что я не важная особа.

– Вы путешествуете одна? – спросил майор.

– Да… одна, – отвечала Марина. – Мне… не с кем было. Я решила поехать в Индию, так как я хочу узнать, где похоронен мой отец.

Она подумала, что выразилась не совсем понятно, и поспешно добавила:

– Он служил в Индии и был убит при исполнении служебного долга, но в Военном министерстве не сказали где.

– Вы еще не назвали мне ваше имя.

– Лонсдейл, Марина Лонсдейл, и мой отец был полковник королевских стрелков.

Майор сдвинул брови.

– Вы говорите, что ваш отец – полковник Ричард Лонсдейл?

– Вы знали его? – воскликнула Марина.

– Я встречал вашего отца только раз или два, – ответил майор. – Но я знаю, как прекрасно он служил и как был храбр.