– Все перебираемся на остров!

Наш отряд организованно стал отступать, не поворачиваясь спиной и не бегом. Все двигались в строгом порядке и, зайдя по шею в воду, продолжали держать оружие наготове. Волки с рычанием надвигались. Прикрывая отступление, лучники дали очередной залп. Раненый волк вцепился в пораженный стрелой бок, натолкнулся на товарища, они затеяли между собой грызню, но быстро, словно по чьей-то команде, прекратили грызться.

Мы все выбрались на остров. Он местами был покрыт густым кустарником, послужившим нам заменой огневой защиты на холме. Стало светать.

Звери вновь бросились в атаку. Я ожидал, что днем они оставят свои попытки одолеть нас, но они лишь удвоили усилия.

Красный блеск их глаз совпадал с цветом их языков и пастей и наших кровоточащих ран. Они с трудом боролись с течением, некоторых из них сносило, кусты препятствовали их прыжкам, чем с убийственной аккуратностью пользовались копейщики, лучники и арбалетчики.

Волки отступили на берег. Но это вовсе не означало окончания боевых действий с их стороны. На холме остались наши вещи, и там же я насчитал пять, нет, семь тел наших павших товарищей. И я решил, что теперь волки накинутся на трупы и на запасы продуктов. Но они, казалось, имели лишь одну большую цель – наше полное и окончательное уничтожение.

Джанела занялась своим делом, встав на колени и раскрыв свою сумку, с которой она, слава Тедейту, никогда не расставалась.

– Посмотрите на них, – сказал Квотерволз. Он перевязывал себе ногу, за которую его цапнул хищник. – Они, кажется, обсуждают свои планы.

Так и было, звери собирались по пять или десять особей, организуя отряды. Уже достаточно рассвело, и от этого стало лишь страшнее – оба берега реки были заполнены этими чудовищами, решившими нас уничтожить.

– Что же получается, – обиженно сказал Пип. – Мы единственная достойная добыча для них в этих благословенных краях? Где божественная справедливость?

– А как тебе понравится этановость, малыш? – проворчал Отави.

Раненые волки отступили, а невредимые и вновь прибывшие… тренировались, видимо для преодоления кустарника. Двое становились рядом. Третий вскакивал им на спины и делал длинный прыжок. Мы подивились такой невиданной смышлености этих зверей пустыни. Я подумал: а не направленыли они против нас, именно против нас? Если Равелин использовал своих ужасных волков в качестве охранников, почему бы и Модину не заняться этим же? Или пусть не Модин, но то неизвестное нечто, находящееся впереди, почему бы ему не приручить этих тварей и не натравить на нас?

Если же это случайное нападение диких зверей, то я надеялся, что Джанела придумает нечто магическое, действенное против них. Это была наша единственная надежда.

– Посмотрите-ка вон на того, – указал Пип, – вон на том холме.

Я посмотрел в том направлении. За охватывающим нас кольцом зверей, на холме, стоял огромный самец. Его шерсть была с седоватым отливом, местами уже белая. Все волки были крупны, но этот был самым крупным. Даже с учетом того, что у страха, как известно, глаза велики, я мог бы поклясться на алтаре любого божества, что голова этого чудовища была как у крупного быка, а рост – побольше лошадиного.

– Возможно, они кем-то и посланы, – подтвердил вслух мои мысли Квотерволз. – Но у них тем не менее есть и свой вожак.

– Что ж, может быть, они и сами по себе напали на нас, – с готовностью согласился я, надеясь, что такое разумное поведение этих зверей вызвано все-таки не магией. – У многих хищников есть вожаки.

Квотерволз прикидывал расстояние.

– Хм. Не достать даже из моего лука. Этот главарь знает, на каком расстоянии держаться в безопасности.

– Может быть, знает, – сказал я. – А может, и нет. Джанела! Она, нахмурившись, оторвалась от работы.

– Амальрик, ты не можешь подождать минутку?

– Нет, – сказал я. – Посмотри вон туда.

Джанела мгновенно поняла, что можно сделать. Она огляделась, увидела большой лук и подняла его. Вытащив кинжал, она прижала его к луку и зашептала заклинание. Я разобрал лишь последние слова:

…прими образ прими изменения

Был жив стал мертв

Прими силу прими мощь

Прими образ прими изменения.

Вместе с ее нашептыванием лук стал расти, желтый цвет тиса сменялся тусклым металлическим отливом. Затем она коснулась тетивы своими волосами и сотворила еще одно заклинание. Я не расслышал ни слова, но только тетива превратилась в плетеную женскую косу, которые применяются при создании самых мощных катапульт.

– Вот тебе лук, Амальрик. Осталось найти лучника. С этим тоже проблем не было.

– Отави, ложись на спину. Квотерволз поможет тебе прицелиться.

Отави лег на спину и, держа лук параллельно земле, уперся каблуками в древко.

Джанела, взяв пригоршню стрел, направилась к трупу волка, лежащему на берегу. Она ткнула волка в грудь, так что наконечники стрел окрасились кровью. Затем коснулась наконечниками века своего глаза:

Смотри на то на что я смотрю

Охоться на то на что я охочусь

Убей того кого я убью

Лети быстро

Лети точно.

Она протянула стрелы Квотерволзу.

– Если повезет, то даже особенно целиться не придется. А теперь не мешайте мне.

Она извлекла из сумки длинные пряди какой-то шерсти. Но я отвлекся на стрельбу из вновь сотворенного оружия. Квотерволз встал на колени рядом с Отави.

– Оттягивай на полную, парень.

Отави ухватился за тетиву из волос обеими руками и потянул изо всех сил, так что вены вздулись у него на лбу. Стальной лук, изгибаясь, медленно подавался. Квотерволз наложил стрелу.

– Немного поверни… правильно… так, так… затаи дыхание…

Ноги Отави дрожали от напряжения.

– Пуск!

Щелкнула тетива, Отави завопил, получив отдачу по лодыжкам, а стрела устремилась прочь. На первый раз заклинание не сработало, стрела пролетела мимо вожака волков. Мы промахнулись по крайней мере футов на пять.

Я выругался. Зверь, точно заговоренный, продолжал оставаться на месте. Отави вновь улегся, натянул лук, а Квотерволз наложил стрелу и прищурился.

– Так… чуть ниже… Проклятая стрела, да проникнись же ты заклинанием… Пуск!

Вновь щелкнула тетива…

На этот раз она летела точно, и чудовищный зверь поздно заметил опасность. Он попытался отпрыгнуть, но стрела угодила ему точно в грудь. Он был поражен, видимо, в самое сердце, упал и умер на месте.

Тут же с обоих берегов донесся низкий вой. Он все усиливался по мере того, как волки узнавали, что их вожак сражен. Вой поднимался к небесам, наполняясь незвериной скорбью по потере. Даже я, как ни глупо, ощутил какую-то печаль, как всегда бывает, когда узнаешь, что землю покинул великий вождь, независимо от того, друг он тебе или враг.

Через мгновение этот вой перешел в сигнал к атаке, и звери вновь бросились на нас. Их злоба и ненависть к нам возросли вдвое. Но на нашей стороне был теперь дневной свет, позволяющий лучникам стрелять без промаха.

Волки откатились, теряя погибших, но к ним шла помощь, и я понял, что мы обречены, потому что даже земля затряслась. Мах посмотрел на меня, должно быть, мое лицо было столь же бледным, как и у него.

И тут мы увидели, отчего затряслась земля.

К холму в полном молчании неслось стадо из сотни, а может и больше, тех самых грозных остророгих быков. Джанела улыбнулась: ее заклинание подействовало. Я посмотрел на то место, где она творила заклинание. На песке она не рисовала никаких фигур или магических символов, а изобразила только чертеж реки и острова. Вокруг размещались клочки шерсти, отрезанные, как я сообразил, у мертвых волков. Та же шерсть, которую она вытащила из сумки, оказалась бычьей, найденной ею на кусте во время первой нашей встречи с этими животными. Теперь Джанела магией призвала их на помощь.

Я не знаю, как ей удалось сотворить заклинание, вызывающее быков. Но она сотворила, и они явились. Завидев своих извечных врагов, они, ведомые магией Джанелы, забыли свой обычный оборонительный инстинкт и бросились в атаку.