Я было начала говорить об общих делах относительно вампиров, однако он перебил меня и ответил:

– Нет. Меня не интересует, как там дела у Баррона и что он там изобрел нового. Мне интересно, как себя чувствуете вы и что думаете обо всем этом. Вы были уже в особняке? Расскажите, мне, правда, очень интересно.

Сложно было вот так сразу выложить все постороннему человеку, поэтому я все же ограничивалась очень осторожным рассказами, сдабривая их не менее аккуратными суждениями без излишеств. На удивление, он весь обратился в слух, и, казалось, только взрыв мог вернуть его в реальность. Он не перебивал, лишь в моменты пауз задавал всякие вопросы, на которые тут же получал ответы. Я себя чувствовала так, будто нахожусь на приеме у врача, оставалось только выписать рецепт от болезни в заключении.

Ужин закончился достаточно скоро. Уважая мою усталость, Легран вел себя очень тактично и не стал мучать лишними вопросами и своими беседами. Мы поехали в его дом, где он представил меня своей жене и детям. Мне отвели гостевую комнату, где я поспешила лечь в постель, не напрягая себя раздумьями о сегодняшнем дне.

На следующий день, проснувшись, я понежилась в постели и, не спеша поднявшись, поплелась вниз, на кухню, откуда доносился уютный, поистине домашний шум от манипуляций с кухонной утварью. Жена Леграна суетилась, готовя завтрак на семью. Увидев меня, она тепло улыбнулась и задала пару дежурных дружелюбных вопросов о самочувствии и делах. Моя утренняя заторможенность вразрез с ее бодростью смущала меня. Кроме того, вокруг нас сновали ребятишки, весело смеясь и строя мне всякие милые рожицы, на которые я вяло улыбалась из вежливости, ловя себя на мысли, что каждый день такого количества народа и активности я бы не выдержала.

– Он, кстати, ждет тебя в кабинете. Так что как только позавтракаешь, загляни к нему, – за между прочим бросила Анна.

Кабинет доктора располагался тут же, в доме. Очень удобно. Позавтракав, я сразу же пошла к нему. Радуясь, что чрезмерная активность вокруг меня исчезла.

Кабинет оказался небольшим и очень уютным. Заваленный от пола до потолка всякими интересными античными или странными вещами, он вызывал неподдельный интерес. Африканские маски и статуэтки, и какие-то неизвестные приспособления – все это висело на потолках, стенах, в беспорядке валялось на полу. К тому же кабинет вмещал еще и большую коллекцию книг, иные из них тоже стояли тут и там на полу стопками. Он заметил, что я не могу оторваться от разглядывания, и ответил:

– Да, вот такой у меня кабинет. Очень маленький для всех этих вещей, зато удобно – домашний офис. Тут всегда так грязно, так что не обращайте внимания. Убираться здесь бесполезно. Анна поначалу пыталась наводить порядок. Но это все-таки мужская берлога, поэтому она быстро убедилась в бесполезности своих попыток.

– Здесь поистине клад интересностей. Откуда у вас столько всего? – вырвалось у меня.

Легран довольно сощурил глаза и ответил:

– Подарки в основном. Друзья археологи привозят из разных стран. Что-то я сам привожу, что-то покупаю. Жена все ворчит по поводу количества у меня этих игрушек, если бы она знала, сколько им лет и какую цену они имеют…

Он замолчал, посвятив мне многозначительный взгляд, на который я ответила ему скромной улыбкой.

– Вы дома работаете?

– Да. Я частник. Принимаю заказы и состою членом во многих организациях или просто имею доступ туда, куда мне надо. Мои услуги ценят, и это позволяет неплохо жить, работая на себя.

– Вы же мистик? Баррон сообщил.

– Не совсем так. Я ученый и специализируюсь на всяких исторических древних вещицах, как эти. Еще увлекаюсь мистикой и некоторыми тайными науками без вреда для себя и окружающих, так что не беспокойтесь. Также я владею тремя мертвыми языками, что дает доступ ко всяким интересным исследованиям и научным работам. Ну и последнее: я постоянно путешествую и приобретаю ценный опыт, который дал мне в жизни гораздо больше, чем докторская степень и членства в исследовательских центрах. Путешествия с целью познания, это великое дело, Эва!

Я стояла и не могла скрыть своего восхищения этим человеком. Его таланты не вызывали сомнения. Они все явно читались в его манере держать себя, внешности, лице и глазах. К тому же Баррон постоянно пользовался его услугами.

Мы уселись друг против друга в массивные кожаные кресла. Он спросил, как я себя чувствую, и задал несколько других общих вопросов. Как раз в это время явилась Анна и принесла нам горячий шоколад с мороженным.

– Обожаю сладкое, – глаза ученого загорелись, словно детские.

Все никак не получалось привыкнуть к смене его образа.

– Итак, как вы видите, это мой домашний офис. Очень удобный и безопасный. Нам никто не помешает, и здесь есть все необходимое для работы.

– Вам разве угрожает опасность?

– Есть такое, – лукаво ответил он, явно не желая забегать вперед, – во-первых, мне часто передают на изучение какие-нибудь ценные вещицы. Кроме того, здесь личные мои труды, которые можно было бы продать за хорошую сумму, ну и еще одно обстоятельство, о нем позже. Вчера я не случайно задал вам вопрос о себе, – сменил тему Легран, – я хотел узнать, насколько глубоко вы умеете чувствовать, чтобы затем понять для себя, как хорошо вы поймете меня. Видите ли, есть такие люди, как уже упоминалось, которые могут чувствовать другого человека. Есть те, кто, не ограничиваясь только лишь чувствованием, видит глубже: его ауру, болезни и проблемы, и много чего другого, всего и не перечислишь. Есть и другие, способные лечить своими силами, или совершенные мастера – прикоснулись к тебе, и ты здоров. У всех возможности разные, кто на что даровит и кто как их в себе развил. Понимаете ли вы, о чем я?

Я кивнула.

– В человеке заключена огромная сила. Это не бред ученых и философов, это правда. Только вот проблема – большинство это не понимает и большинству оно все не надо. Ну что ж, в мире царствует отбор. Не все названные – избранные. Я долго исследовал этот интересный факт, проделал огромную духовную работу, общался с большим количеством определенных людей и теперь имею возможность понимать все так, чтобы компетентно общаться с вами. Когда я начинал, у меня было лишь желание. Но теперь я стою гораздо выше. Мы сейчас общаемся с вами на таком языке, который тоже мало кто поймет. Криса бы посчитала, что я не в своем уме, и посмеялась бы надо мной. Для нее бы я звучал наивно и глупо. Почему нет? С ее деловой хваткой и аналитическим умом. Есть такие вещи, которые словами объяснить либо невозможно, либо очень трудно, как девяносто девятое имя бога, которое непроизносимо. Поэтому все тайные учения тайные не потому, что в них есть тайна, а потому, что их не каждый поймет. К этому надо быть готовым во всех смыслах этого слова. Не ошибусь, если предположу, что вы окунались в подобное, и, скорее всего, в вас всегда присутствовала благоприятная основа. Ее стоило лишь развивать.

Я не стала перечить Леграну, потому что он оказался прав. Сообщив ему затем многие другие детали моего восприятия мира, подтверждая его заинтересованность мною.

– Если бы я был вампиром, то сказал бы гораздо больше относительно вас. От их глаз ничего не укроется. Поэтому меня и интересовал рассказ из ваших уст о ваших взаимоотношениях и планах. Или даже, если быть точным, как они реагируют на вас.

– Увы, вы, наверное, рано призвали меня. Я могу похвастаться только одной неудачной попыткой… или даже двумя. Кроме того, к своему стыду, тогда я испугалась и ничего не могла поделать с собой.

– Ничего страшного, для вас это начало. Все мы начинаем с ошибок, это нормально. Самое главное, учесть их на будущее и больше не совершать. По моим представлениям могу сказать, что они не оттолкнут вас. Обнадежит ли вас такое заявление?

– Если оно основано на здравых рассуждениях, то да. Хотя, наверно, пока Керран лично не посмотрит на меня благосклонным взглядом, мне кажется, я так и буду сомневаться.

Легран засмеялся, хлопнув себя по колену.