Сердечное спасибо за доброе мнение о моей сказке, о моей «Открытой книге». Меня глубоко тронуло, что вы всей семьей читаете мои книги (…)

Весь этот месяц я был занят юбилейными событиями, которые, признаться, меня очень уморили, и я глубоко сожалею, что не встретился с Вами…

9.6.82

Комментарий:

Академик Яншин, знаменитый геолог, Герой Социалистического Труда, принадлежит к числу наших видных книголюбов. Он высоко ценит и научную и литературную деятельность Тынянова и охотно принял участие в моих заботах о тыняновском литературном наследстве. Наша конечная задача далеко еще не решена. Мы надеялись победить Госкомиздат в борьбе за издание Полного собрания сочинений Тынянова, включающего как научные, так и художественные его произведения. В научной литературе давно доказано, что они представляют собой неразрывное целое и, в сущности, до конца не поняты, потому что неоднократно издаются отдельно друг от друга. Когда-нибудь это издание совершится, потому что Ю. Н. Тынянов представляет собою уникального писателя, которому удалось перебросить долгожданный мост между наукой и литературой. Задача, над которой трудятся уже много лет русские ученые, понимающие все значение этой позиции.

Уважаемый Владимир Федорович!

Без сомнения, Вы должны считаться с наличием документов, хотя они обычно врут, как справедливо написал Юрий Николаевич Тынянов. Врут и те, о которых Вы упоминаете. Туберкулезом легких Тынянов никогда не страдал. Это была фиктивная причина для получения отпуска, а в Крым он попал вместе со мной, по-видимому, в 1924 году. Впрочем, может быть, ездил и раньше. Об этом я не знаю. Мне кажется, что Вам не следует относиться к университетскому документу как к непреложному факту. Но упомянуть о нем, мне кажется, надо.

Благодарю Вас за то, что Вы занялись Тыняновым, и жду получения Вашего очерка о самом неизученном периоде жизни писателя, значение которого, судя по недавно появившимся в «Вопросах литературы» статьям, быстро возрастает.

7 октября 1982 года

Уважаемый Владимир Федорович!

И Лидия Николаевна и я прочитали Ваш очерк о Ю. Н. Тынянове. Он написан вполне удовлетворительно. Но у нас есть ряд замечаний.

На стр. 3 Вы сообщаете неточные сведения. Ю. Н. не из-за болезни временно оставил университет, в Крыму был гораздо позже и не из-за болезни. В 1918 году летом он был у родителей в Ярославле во время ярославского мятежа. Вся семья оказалась на даче, откуда он ушел вместе с братом пешком в Рыбинск. Во время мятежа сгорела первая работа Тынянова о Кюхельбекере и его книги. Жена Ю. Н. с маленькой дочерью оставались в Ярославле.

Неверно, что в студенческие годы Тынянов менял жилье «почти каждый семестр». Он жил с семьей сначала на Гатчинской улице, а потом на Греческом проспекте до 1936 года. <…>

На стр. 5. Коммуна так и называлась тынкоммуна, а не юртынкоммуна.

Стр. 7. Надо указать, что Поливанов был гениальный востоковед мирового значения. Почему Вы называете Б. М. Эйхенбаума «неуверенным»? Это совсем не так. В пенсне с разбитым стеклышком он ходил сравнительно недолго.

Стр. 8. Вы пишете: «Опояз сплотил многих литераторов». Нет, немногих. Ожесточенные литературные споры, которые нельзя называть «перепалками», происходили во многих местах.

Стр. 9. Уверены ли Вы, что академик В. Н. Перетц был почетным председателем «Общества изучения художественной словесности»? Не похоже. Он был очень далек от молодых ученых.

Стр. 11. Баки, сколько я помню, он носил самое короткое время, а трость до болезни вообще не носил. Непонятно, почему баки, трость и живые глаза близки пушкинской эпохе?

Стр. 16. Зимой 1925 года не Тынянов предложил Козинцеву и Траубергу написать «Шинель», а наоборот — предложили режиссеры.

Стр. 20. Лицо менялось, но не от болезни, а, как у всех, от возраста. «Четкость линий» его красивого лица не была «приобретена», а была ему свойственна и ничего не подтверждала или, во всяком случае, не имела никакого отношения к увлеченности Тынянова своим делом.

Стр. 21. По улице Плеханова трамвай никогда не ходил. Книги для работы доставали для Тынянова не друзья. В последние годы у него был секретарь, Наталья Васильевна Байкова. К сожалению, ее каждодневные записки о работе с Ю. Н. Тыняновым погибли в Ленинграде.

Благодарю Вас за очерк. Поправки, я надеюсь, внести будет нетрудно. Желаю Вам всего хорошего.

8.8.82

P.S. К сожалению, автопортрета Ю. Н. у нас нет.

Комментарий:

Эти письма представляют собою необходимые поправки к очерку В. Ф. Шубина. Впрочем, автор письма мог бы удержаться от неточностей, потому что я о Тынянове написал много статей, в которых нетрудно найти подлинные факты его биографии. В настоящее время мы с критиком В. И. Новиковым закончили книгу, которая, как мы надеемся, будет первой серьезной монографией об этом замечательном писателе и ученом. Книга намечена к изданию в издательстве «Книга» в серии «Писатели о писателях».

Чтобы ответить на вопрос, что такое художественная правда, каково ее содержание, как она соотносится с понятием «жизненная правда», надо начать с разговора об основном жанре, характерном для всех литератур мира, и в частности для советской литературы, а именно о психологической прозе. Можно сказать, что я почти не знаю произведений, в основе которых не лежало бы подлинное, истинное происшествие. Художественная правда просто немыслима без того, чтобы не отталкиваться от правды жизненной, от какого-то реального факта. Например, все мои произведения, написанные в этом жанре, обязательно основаны на каких-то случившихся со мной или с моими знакомыми событиях. Взять хотя бы сюжеты последних моих книг.

Вот, скажем, «Наука расставания». Роман, основанный на подлинных событиях, свидетелем и участником которых я был, событиях, происшедших во время войны, когда я служил военкором «Известий» на Северном флоте. Описанный в романе случай «пролежал» у меня в памяти больше тридцати лет. Признаюсь, что несколько раз я хотел к нему обратиться, но неизменно останавливало то обстоятельство, что о войне писали уже очень многие. И среди них были настоящие мастера, как, например, Василь Быков. Подняться до уровня такой художественной правдивости было чрезвычайно трудно. Однако внутреннее побуждение было столь сильно, что я взялся за перо. Конечно, я был преображен в другое лицо, и у меня появилась другая фамилия, но основой книги явился подлинно автобиографический материал.

Что касается моих рассказов «Загадка», а впоследствии и «Разгадка» (второй тесно связан с первым), то они также возникли из действительного случая, который произошел очень давно. Я всегда живо интересовался жизнью школы, занимался сбором материала о ребятах, написал несколько произведений, посвященных школе. Как-то девочка-девятиклассница рассказала мне историю, которая меня глубоко тронула. Один мальчик был влюблен в королеву класса — мы таких учениц хорошо знаем. Ею все восхищались, а она, как и подобает королеве, отвергала все знаки внимания. Но однажды мальчик получил от нее очень ласковую записку, в которой она просила, чтобы он немедленно пришел к ней. А дело, надо сказать, происходило на канале имени Москвы. Идти через мост было слишком далеко, и он, не раздумывая, бросился в воду и начал переплывать на другой берег, не зная, что в это время открыли шлюзы. Он плыл, работая одной правой рукой, левой держал над водой свою одежду. Потом, когда почувствовал, что не справляется с мощным потоком, бросил одежду и стал лихорадочно бороться с течением, но обессилел и утонул. Эта трагическая история запомнилась мне на всю жизнь и послужила основой рассказа «Загадка». В работе над рассказом мне очень помог опытный, известный всей Ялте педагог Петр Сергеевич Саньков. Он посвятил меня в жизнь школьников, поведал мне об их взаимоотношениях, привел множество очень интересных примеров того, как складываются эти отношения. Второй рассказ — «Разгадка», написанный на ту же тему, как бы явился продолжением и вышел из «Загадки». То есть я захотел показать, что ту же самую историю можно увидеть другими глазами.