Сверхъестественный частный детектив. Ангел смерти, единственный в своем роде. Как вам угодно. Чарли Дэвидсон возвращается! И отныне пьет еще больше кофе, чтобы не уснуть, потому что всякий раз, закрывая глаза, она видит его – Рейеса Фэрроу. Получеловека, полусупермодель. Сына Сатаны. 

Мало того, что по милости Чарли Рейес опять оказался в тюрьме, ей предстоит раскрыть дело о без вести пропавшем человеке, постоянно общаться с самовлюбленным врачом, успокаивать недовольного отца и выяснить, кто из банды байкеров помешан на убийствах. Но как все это сделать, если сын дьявола по-прежнему полон решимости соблазнить ее и… отомстить? 

Как всегда, глубочайшие и самые сердечные «спасибо» Джен и Александре. Благодаря вам светит солнце и сияет луна. Вы навеки в моем сердце.

Благодарю всех в «Macmillan» и «Janklow & Nesbit». Загибаю пальцы, но наверняка умудрюсь не назвать по имени кого-то из заслуживающих самой искренней благодарности героев. Вы все – мои каменные стены.

Отдельные благодарности моей семье, в которую входят не только родные по крови люди. Моему супругу, родителям, бабушкам и дедушкам, сестрам, братьям, сыновьям, дочерям, двоюродным и троюродным братьям и сестрам, их детям (понятия не имею, есть ли для них особое слово), племянницам, племянникам и самым-самым чудесным на свете друзьям, которых не отличить от семьи.

Хочу особо поблагодарить мою сестру Анетт. Вот кто на самом деле заслуживает весь мой авторский гонорар, потому что я без зазрения совести снова и снова публикую в книгах целые куски из ее потрясающе интересной жизни. Огромное спасибо моим братьям. Лютеру – за то, что разрешил мне без спроса использовать его имя, и Квентину – за то, что он самый-пресамый крутой сводник на свете!

Очередные «спасибо» шлю своей богине критики Тэмми, несравненной Селесте Брэдли, красавице Дэн-Дэн и сногсшибательной Кит. Именно они сумели прочесть книгу со скоростью света, чтобы дать мне необходимую, как воздух, ответную реакцию. И, конечно же, всем богиням из LERA и «Общества сестер красных туфелек». Что бы я без вас делала? Особенно без Лиз. Спасибо тебе огромное за то, что придумала название для книги!

Невероятное спасибо всем читателям и рецензентам, которые любят историю Чарли и Рейеса не меньше, чем я. Пусть приключений им хватит по самое не хочу, а любовь их будет вечной. Сразу после того, как я выжму из них все соки.

Особое спасибо Майку Дэвидсону за список Гаррета. И за то, что он из кожи вон вылез, чтобы меня пригласили к Опре. Уверена: помешала крошечная несостыковка! Спасибо, что так ради меня выкладываешься.

У меня в гостиной сидел мертвый клоун. Поскольку я не питаю огромной любви к клоунам и было еще слишком рано, чтобы мой рот мог извергнуть нечто членораздельное, я притворилась, будто не замечаю его, и, громко зевнув, направилась в кухню. Тогда-то на меня и накатила паника. Глянув вниз, чтобы удостовериться, что мои девичьи отличительные черты не скомпрометированы, я с облегчением вздохнула. На мне были белый топ и мужские трусы в клеточку. А значит, мои девочки, также известные как Угроза и Уилл Робинсон, в безопасности. 

Мысленно перекрестившись, я продолжила путь по своим скромным апартаментам, стараясь не привлекать внимания и гадая, заметил ли меня клоун, до сих пор не спускавший с меня глаз. Моя квартира – нечто среднее между складом подушек и чуланом для швабр, так что путешествие выдалось недолгим. И не очень поучительным, потому что посмотреть здесь практически не на что. Однако за несколько коротких секунд я все-таки пришла к кое-какому умозаключению: пусть уж лучше у меня гостит мертвый клоун, чем живой. 

Меня зовут Шарлотта Дэвидсон. Для некоторых просто Чарли, а для некоторых Шарлотка Глубокая Глотка[1], но так меня называли в основном в школьные времена. Я иду в комплекте с полным набором изгибов и выпуклостей в положенных местах, здоровым уважением к мужской анатомии и немного настораживающей склонностью к пище и питью коричневого цвета. Не считая всего этого, а также того факта, что я родилась ангелом смерти, я такая же нормальная, как и любая другая угрюмая девица с удостоверением частного детектива.

К мистеру Кофе я подошла с похотью в глазах. Между нами уже какое-то время были, можно сказать, отношения, и с его стороны требовалось всего лишь оставлять для меня иногда лишнюю чашечку. Не нужно было ни доливать воды, ни досыпать кофе, чтобы он разгорячился и позаботился обо мне. Не глядя, я поставила чашку в микроволновку. Мне было до лампочки, чему еще не повезло оказаться в ее чреве и испытать на себе все радости облучения в течение тридцати секунд. Затем совершила набег на холодильник в попытке найти, чем набить желудок. Поглощение еды не даст мне заснуть еще как минимум пять минут. А единственной моей целью в последние две недели было не спать любой ценой. Потому что альтернатива слишком мучительна.

После поисков эпических масштабов я наконец-то нашла что-то не зеленое и не покрытое пушком. Это оказалась сарделька. Я назвала ее Питер, в основном потому, что мне нравится давать вещам имена, и только отчасти потому, что это казалось правильным. Как только кофе превратился в кипяток, я отправила Питера в микроволновку, надеясь, что радиоактивная среда его стерилизует. Кому нужно, чтобы повсюду сновали беснующиеся маленькие Питеры?

Пока я размышляла о мире во всем мире, о заоблачных ценах на дизайнерское нижнее белье и о том, какой была бы жизнь без гуакамоле, Питер пикнул. Я обернула его черствым хлебом и съела, загружая в кофе такое количество заменителей нормальных продуктов, что тот стал попросту опасным для здоровья. Сделав большой глоток, я потащилась к заваленному подушками дивану, уселась поудобнее и посмотрела на клоуна. Он сидел в кресле, придвинутом к дивану, и терпеливо ждал, когда я его замечу.

- Знаешь, я не очень-то люблю клоунов, - сказала я после очередного глотка.

Мертвые люди у меня в гостиной далеко не невидаль. Судя по всему, я супермегаяркая, как прожектор маяка во время шторма. Умершие, которые не перешли сразу после смерти, могут увидеть меня из любого уголка Земли и, если захотят, пройти через меня в мир иной. В сокращенной версии именно этим и занимается ангел смерти. Никакой косы. Никакого собирательства душ. Никакой переправы мертвых по озеру день за днем, что рано или поздно наверняка бы осточертело.

- Часто такое слышу, - отозвался клоун.

Он казался моложе тех двадцати пяти лет, которые я дала ему поначалу, хотя его голос, очевидно, охрип от сигарет и частых ночных посиделок в баре. С этим образом резко контрастировал яркий грим и торчащие во все стороны рыжие волосы. Спасало только то, что у него не было огромного красного носа. Ненавижу их, особенно те, что пищат. С остальным смириться можно.