— Что с тобой произошло, мама? — спросила потрясенная Дэвина. — С каких это пор ты так грамотно мыслишь?

— С тех пор, как вышла за Тедди, — улыбнулась Мэди. — Он указал мне на колоссальное количество ошибок с моей стороны, но не грозя пальцем, а очень деликатно, как бы мимоходом. Я считаю, что Тедди хорошо разбирается в закулисных играх.

— И теперь ты пытаешься развернуть из-за кулис борьбу за эмансипацию? — поддразнила ее Дэвина, хотя все еще чувствовала себя довольно скверно.

— Чепуха! — Мэди схватила чашку Дэвины.

Кофе успел за это время остыть. Глазом не моргнув Мэди выплеснула его в огромную цветочную кадку, стоявшую около дивана, и налила свежий.

Похоже, что экзотическому растению высотой в рост человека такое обращение шло только на пользу, что доказывали сочные листья величиной с ладонь, вплотную друг к другу усеявшие длинный ствол.

— Я занимаюсь тем, что совершенно по-новому организую свою жизнь, — заявила Мэди, протягивая кружку Дэвине. — При этом я обнаруживаю в своем прошлом много ошибок и очень не хотела бы, чтобы ты их повторила. Поэтому послушайся меня, малышка, поезжай обратно в Джениву и дай Клеменсу возможность как следует обдумать свои чувства. Он сам поймет, что для него хорошо.

— О мама, тебя послушать, так все очень просто, но жизнь-то несколько посложнее. Нельзя же сидеть и спокойно ждать, что-то надо делать, иначе поезд уйдет без тебя.

— А я утверждаю, что в любви ты ничего не сможешь форсировать, — настаивала на своем Мэди. — Доверься своей судьбе, Дэвина. Если этот Клеменс Вентура предназначен тебе, ваши пути все время будут пересекаться, неважно, что стоит между вами.

— Ах, мамочка. — Дэвина протянула руку и благодарно погладила щеку Мэди. — Ну что поделаешь с тобой и с твоей жизненной философией? Однако брак, судя по всему, пошел тебе на пользу. Ты выглядишь замечательно.

— Спасибо.

Она ошиблась или лицо Мэди действительно слегка покраснело? Дэвина пристально взглянула ей в глаза, но Мэди поспешила отвернуться.

— Да, — пробормотала она, явно смутившись. — У меня все хорошо.

Дэвине показалось, что Мэди хотела что-то добавить, но в последний момент передумала и замолчала, нервно сплетя пальцы на коленях.

— Но? — прицепилась Дэвина, сразу забыв собственные проблемы.

— Никаких «но». — Улыбка Мэди выглядела искусственной.

— Давай, говори, мама. — Дэвина не ослабляла хватку. Что-то здесь не так, потому что такие глаза бывали у Мэди лишь тогда, когда она ковала один из своих безумных планов или по ошибке получала на банковский счет от своего бывшего мужа на пятьдесят долларов больше, чем ей было положено. — Что-то случилось, Мэди. Рассказывай, я ведь уже взрослая девочка.

— Ну, раз так… — Мэди выпрямилась и бросила на Дэвину испытующий взгляд. — Что бы ты сказала, если бы у меня появился еще один ребенок?

— Ах! Ну что ж… — Дэвина начала кое-что понимать. — У тебя будет ребенок?

— Да! — На лице Мэди засияла широкая улыбка. — Я на третьем месяце. Пока незаметно?

— Нет. — Дэвина внимательно посмотрела на стройную фигуру матери. — Но еще успеется. О мама! — Дэвина с восторженным криком бросилась к матери и прижала ее к себе. — Это прекрасно, Мэди. А Тедди уже знает?

— Да, да. Конечно, он знает. — Мэди засмеялась. — И ужасно рад. — Она осторожно высвободилась из объятий Дэвины и со вздохом откинулась на подушки. — Сначала я пришла в ужас, — тихонько сообщила она. — Ты же знаешь, Дэвина, мне сорок четыре, а Тедди сорок семь. Но потом, когда мы с ним поговорили, нам стало ясно, что этот ребенок для нас обоих настоящий подарок. Когда вы с Уолтером были детьми, у нас не хватало на вас времени.

— О существовании Тедди ты тогда вообще не подозревала, — мягко напомнила ей Дэвина.

— Я знаю. — Мэди опять вздохнула. — Но у нас были сходные проблемы. У Тедди с его женой и у меня с Джеймсом. Ах, Дэвина, ты так быстро выросла. А мне очень хочется еще раз пережить, как крошка подрастает, учится массе вещей, которые ты давно знаешь. Ах, Дэвина, до чего же я радуюсь этому ребенку.

— Я тоже, Мэди. — Дэвина наклонилась и погладила руку Мэди, лежавшую на коленях. — Даже очень. Обещай, что позвонишь мне, если потребуется какая-то помощь.

— О нет, Дэвина! — Мэди засмеялась. — На сей раз я справлюсь сама. Я слишком часто звонила тебе, когда что-то в моей жизни шло наперекосяк. Теперь все должно быть наоборот. Но я позвоню тебе, когда ребенок появится на свет, это само собой разумеется. И тогда ты приедешь и посмотришь на своего маленького братика или сестричку. — Она шутливо шлепнула дочь по плечу и легко встала. — А теперь все, марш в постель! — скомандовала Мэди фельдфебельским тоном. — Ты ехала всю ночь и теперь должна основательно выспаться.

Дэвина не заставила ее повторять это дважды. Она так устала, что пол, казалось, уплывал у нее из-под ног, когда она шла за матерью на второй этаж.

Добравшись до своей комнаты, которая была, собственно, комнатой Уолтера, она запечатлела на материнской щеке искренний поцелуй и, сбросив с ног туфли, повалилась на постель.

Через пару секунд Дэвина уже спала.

Дэвина пробыла в Рочестере всего два дня.

Хотя Тедди и Мэди хотели видеть ее в своем доме подольше, Дэвина рвалась в Джениву, чтобы встретиться там наконец со своим ансамблем и начать репетиции для концерта.

Известие о беременности Мэди все же привело ее в некоторое замешательство. Она уже как-то привыкла быть единственной у своей матери. То, что у Мэди будет еще ребенок, совершенно не вписывалось в привычную схему мышления Дэвины, но эта схема все равно основательно трещала по всем швам.

Однако сюрпризы на этом отнюдь не кончились.

Вернувшись в Джениву, Дэвина обнаружила, что в доме нет никаких припасов. Они с Кармен рассчитывали на куда более длительное пребывание в Кобурне и поэтому ничего не покупали. Теперь Дэвине пришлось отправиться в супермаркет, чтобы обзавестись самым необходимым, прежде чем вплотную заняться работой.

Она катила наполненную тележку мимо кассы к выходу, когда путь ей преградил Питер Хэллоуэй, свежевыбритый, в модном шерстяном костюме, ухмыляющийся, словно выиграл в лотерею.

— Питер! — Дэвина еле успела удержать тележку, норовящую въехать в его живот.

— Привет, Дэвина! — Ухмылка на его лице стала еще шире. — Как дела? У тебя все в порядке?

— О да. — Она попыталась за вежливой улыбкой скрыть неприязнь. — А у тебя? Чем ты занимаешься?

— О-о, у меня тоже все хорошо. Даже очень хорошо. — Питер засунул большие пальцы за ремень и стал раскачиваться на каблуках.

Раньше Дэвине хватало одной этой позы, чтобы испытать к Питеру внутреннее отвращение. Сейчас же, когда не было больше нужды сдерживаться, она жаждала свернуть ему шею. Но Дэвина была тактичной девушкой.

— Да, Дэвина, у меня действительно все очень хорошо, — пыжился Питер, явно стремясь разбудить в ней любопытство. — Можешь рассказать об этом Кармен.

Дэвина прислонилась к тележке и, нахмурясь, посмотрела на Питера.

— Что случилось? — не очень любезно спросила она. — Давай выкладывай. Знаешь, я спешу.

— Ладно, ладно. — Питер, как бы сдаваясь, поднял руки. Ухмылка стала совсем невыносимой. Дэвина с трудом удерживала себя от того, чтобы не заехать в этот широкий самодовольный оскал, ведь кругом было полно народу. Домохозяйки, толкающие с верхом нагруженные тележки к парковке, охранники, стоящие у дверей, и молодежь, встречающаяся здесь, чтобы обсудить планы на вечер.

Нет, лучше уж выслушать его, чем подвергнуться риску быть судимой за убийство в состоянии аффекта.

Но то, что он все-таки сообщил, оказалось такой сенсацией, что у Дэвины отпала челюсть.

— Я женюсь на Луизе Мэйгард.

— Ты — что?

— Я женюсь на Луизе Мэйгард. — Он с наслаждением наблюдал растущее замешательство Дэвины. — Мы с ней встретились после ссоры с Клеменсом Вентурой, и между нами пробежала искра. Свадьба состоится в рождественский сочельник.