– Думаю, что согласится, – кивнула я. – В конце концов, не в его интересах, чтобы люди из ближайшего окружения герцога позволяли себе подобные выходки. Это бросает тень на весь двор. А лорд Эстли некоторым образом следит за порядком.

– Но даже если он согласится, есть другая сложность, – заметила Мирейя. – Посвятив Эстли в суть проблемы, мы раскрываем ему секрет Одри и ее отца. Вправе ли мы так поступить? И не создадим ли мы девочке еще бо́льшие неприятности?

– Я так не думаю. Во-первых, шантажировать таких, как Одри, не в духе лорда Кэмерона. Не такая большая она фигура, чтобы ради нее ему стоило марать руки. Во-вторых, даже если бы он и стал ее шантажировать… честно говоря, это в любом случае будет лучше для Одри, чем то, что происходит сейчас. Эстли, во всяком случае, не стал бы ее унижать и наслаждаться беспомощностью того, кто слабее. Он просто извлек бы из общения с ней какую-то пользу, сделав их сотрудничество взаимовыгодным. А в-третьих… в общем, предоставьте это мне. У меня есть причины считать, что с этой стороны Одри ничто не угрожает. Я буду очень осторожна и проверю почву прежде, чем доверить Эстли информацию щекотливого характера.

Мы с Мирейей еще немного обсудили ситуацию. В итоге мой план был утвержден, и мы разошлись по своим делам. А на следующий день я отправилась на беседу к Эстли.

После истории с герцогской печатью мы практически не общались. Только здоровались в коридорах дворца, как правило, ограничиваясь кивком. Тем не менее не могу сказать, что меня сильно тяготила необходимость отправляться к графу на встречу. Приступ злости, вызванный его дерзким письмом, давно сошел на нет. Теперь я была в состоянии смотреть на то происшествие даже с юмором. К тому же, получив возможность как следует обдумать те события, я хорошо понимала, что мой собственный поступок тоже был, мягко говоря, не самым безобидным и здорово задел мужскую гордость Эстли. Так что я считала, что мы более-менее квиты и, следовательно, вполне готовы к сотрудничеству. Вопрос заключался лишь в том, считает ли так сам лорд Кэмерон.

Поэтому к разговору я подготовилась. Долго подбирала наряд и в итоге остановилась на нежном платье цвета фуксии, с цветочным орнаментом и глубоким квадратным декольте. Мои волосы камеристка, как и обычно, собрала в высокую прическу, но только на этот раз я сказала ей использовать не обычные заколки, а особенные, только-только успевшие войти в моду. При каждом движении головой они начинали легонько трепетать, подобно крыльям бабочек. Серьги я выбрала скромные и под цвет платья. И наконец туфли – открытые, хорошо демонстрирующие изящную ножку, при этом на сравнительно низком, почти детском каблуке, что придавало образу невинности. Напоследок взглянув на себя в зеркало, я удовлетворенно кивнула и направилась в рабочий кабинет к Эстли.

Лорд Кэмерон уже ждал меня, поскольку я прибыла по предварительной договоренности. Едва я вошла, он поднялся из-за массивного рабочего стола, за которым рассматривал какие-то бумаги. И поприветствовал меня легким полупоклоном, отдавая дань этикету. Я, в свою очередь, ответила укороченным реверансом, исподтишка разглядывая своего сегодняшнего не то противника, не то делового партнера. Кэмерон Эстли выглядел безукоризненно, как и всегда. Белая рубашка, прячущаяся в основном под верхней одеждой, удлиненный фиолетовый жилет очень красивого оттенка – тот вариант фиолетового, который ближе к синему, нежели к красному, – черный камзол и такие же брюки, заправленные в высокие жокейские сапоги. Буквально-таки мечта многих придворных дам. Впрочем, мечта, для некоторых вполне себе реализовывавшаяся. Правда, как правило, на весьма непродолжительный срок.

– Леди Инесса, счастлив, что вы сочли возможным снизойти до моей скромной обители.

Ну конечно, Кэмерон Эстли не был бы Кэмероном Эстли, если бы не начал беседу с язвительного замечания. Притом сделанного с совершенно серьезным лицом.

Ага, скромной. Я не удержалась от того, чтобы обвести кабинет взглядом. И что же конкретно здесь, спрашивается, скромное? Мебель, исключительно функциональная, но при этом массивная, с ножками, изображающими лапы животных, и украшенная изысканной резьбой? Вот эта несомненно дорогая картина с изображением трехмачтового корабля? Или, может быть, вон та статуэтка на каминной полке, продав которую можно, наверное, прикупить пару лошадей? Впрочем, хозяин кабинета при желании смог бы приобрести и целый табун, ничего при этом не продавая.

– Присаживайтесь, – между тем пригласил он.

Я осталась на ногах. Сделала в направлении Эстли пару неспешных и как бы неуверенных шагов и снова остановилась. Сцепила перед собой руки и кокетливо посмотрела на него исподлобья.

– Лорд Кэмерон, а вы еще сердитесь на меня за ту выходку?

Я надула губки и устремила на графа наивно-просительный взгляд. Пару раз невинно моргнула и для пущего эффекта слегка тряхнула головой. Заколки затрепетали вместе с ресницами.

Сперва Эстли смотрел на меня своим обычным холодным взглядом, но очень быстро на дне его глаз заплясали смешинки. Он неспешно оглядел меня с головы до ног. Можно было бы принять это за чисто мужской интерес к женщине. Но я словно могла читать его мысли. И почти слышала насмешливый вопрос: «И сколько же часов вы потратили на подготовку к этой одной-единственной фразе?» Я ни капли не смутилась. Да сколько угодно не жалко, раз уж от этой первой фразы зависит весь дальнейший разговор.

– Хорошая попытка, – усмехнулся Эстли. – Не сработала, но все равно хорошая.

Я лишь невинно улыбнулась. Не сработала, как же. Вы улыбаетесь, лорд Кэмерон, а значит, все отлично сработало. А говорить вы можете все, что вам заблагорассудится; мне ведь, в сущности, не жалко.

– Ну же, лорд Кэмерон, так нечестно, – кокетливо попеняла я вслух. – Как благородный человек вы просто обязаны меня простить. Великодушные мужчины должны проявлять снисходительность к женским глупостям.

Эстли негромко рассмеялся.

– С чего вы взяли, будто я благородный человек и тем более великодушный? – весело удивился он. – Присаживайтесь. – Он повторил свое приглашение, на сей раз подкрепив его кивком в сторону стула.

– Эх, вот если бы вы сказали, что меня прощаете, мне было бы гораздо легче вести с вами разговор, – скуксилась напоследок я.

– А я вовсе не обещал устраивать вам легкую жизнь, – откликнулся Эстли.

– Да? Ну и ладно, – заявила я.

Опустилась на стул, разгладила на коленях платье и резко сменила линию поведения. Теперь мое лицо, с которого разом слетели все признаки кокетства, приобрело сугубо деловое выражение. Руки я опустила на стол и наклонилась немного вперед, давая понять, что намерена, не рассусоливая, взять быка за рога.

Граф сел на свое прежнее место и выжидательно изогнул брови.

– Я вас внимательно слушаю, – сказал он.

– Я пришла по делу.

– Вот как? Полагаю, оно имеет отношение к приданому леди Альмиконте?

А вот и не угадал.

– Ну что вы, лорд Кэмерон. – Я обнажила зубы в ослепительной улыбке. – С приданым леди Альмиконте я разберусь сама, без вашей помощи.

– В самом деле? – Мои слова его явно позабавили. – А каким же образом, не хотите рассказать?

Я укоризненно покачала головой.

– Чтобы вы предприняли соответствующие контрмеры? Конечно же, нет. Право слово, лорд Кэмерон, неужели вы столь низкого мнения о моих умственных способностях?

– «…проявлять снисходительность к женским глупостям», – насмешливо повторил он, невинно глядя в потолок. – Знаете, к женским глупостям проявить снисходительность можно. К уму – сложнее. Однако, признаться, прежде я считал вас умнее. Как вы умудрились ввязаться в эту глупейшую затею с печатью?

На этот раз ему удалось меня зацепить. Упрек казался справедливым и потому задел за живое.

– Если хотите знать, – мрачно заявила я, – то я была против этой затеи с самого начала.

– И тем не менее приняли в ней участие, – язвительно констатировал Эстли.

– Служба обязывает.