— Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
— Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, — повторил какой-то голос, — запрягать надо, пора запрягать…» Это уже был реальный голос кучера, который наслоился на сонную мысль Пьера при пробуждении.
Герой романа Л. Толстого, вспоминая свои просоночные рассуждения, знал, что они были впечатлениями этого же дня, и в то же время был убежден, что кто-то вне его говорил ему о них. Никогда наяву, как ему казалось, он не мог так ясно выражать свои мысли.
Для раскрытия механизмов просоночных состояний эвристическую роль сыграла запись биотоков мозга — электроэнцефалография, впервые примененная на людях в 1929 году австрийским психиатром Гансом Бергером. Выяснилось, что биотоки бодрствования резко отличаются от ритмов сна. А в 1937–1938 гг. английские ученые Лумис, Хорвей, Хабарт, Девис попытались систематизировать и описать электроэнцефалографические кривые сна. Надо отметить, что работа была настолько добротна, что за последние годы в их классификацию вносились лишь несущественные дополнения. Ученые выявили, что засыпание происходит как бы по ступенькам различных стадий сна (I — расслабленное бодрствование; II — дремота; III — сон средней глубины; IV — глубокий сон). Если в начальный момент засыпания (расслабленное бодрствование) преобладают колебания так называемого альфа-ритма (8–13 колебаний в секунду), то с углублением сна появляются колебания тега-ритма (4–7 колебаний в секунду) и дельта-ритма (0,5–3 колебания в секунду). За каждой картиной биопотенциалов мозга стоят реальные гипнотические фазы, о которых мы уже говорили. Пробуждение идет ступенчатообразно, только теперь в обратном порядке. Более подробно о стадиях сна можно прочитать в научно-популярной книге советского профессора А. М. Вейна «Бодрствование и сон[8]».
Скорость спуска и подъема по этим ступенькам зависит как от индивидуальных особенностей человека (темперамент и др.), так и от различных внешних причин. Так, например, когда увеличивается время пребывания в условиях сенсорной изоляции, ритм сна — бодрствования нарушается, что приводит к «застреванию» той или другой гипнотической фазы на какой-либо из ступенек.
Здесь необходимо сказать, что при развитии гипнотических фаз могут появляться гипнагогические представления, которые, как правило, бывают скоротечны и человеком забываются. При нарушениях же процесса засыпания они как бы попадают «в поле внимания» и оставляют глубокий след в памяти. Для иллюстрации приведем выдержки из дневников двух испытуемых, проходивших исследование в условиях сурдокамеры.
Испытуемый Б… «Только начал «проваливаться» в бездну сна — вновь эта музыка. Теперь я более внимательно начал прислушиваться к ней. Это была какая-то заунывная, довольно приятная мелодия, очень похожая на японскую музыку, которая то уходила на очень высокие ноты, то опускалась на самые низкие. Причем ее характер был какой-то неземной; она походила на ту музыку, которую сейчас воспринимают как космическую, или же ту, которую представляют в виде красок и изменения гаммы цветов… В следующий раз (через день или два) эти слуховые галлюцинации я нашел схожими с органной музыкой в помещении с хорошей акустиком… Мелодия была торжественная и очень, очень близкая моему сердцу. В следующий раз у меня в органную музыку влились голоса хора мальчиков — мелодичные, высокие, переходящие даже на пискливые тона. Честно говоря, я не очень люблю голоса мальчиков, а выступление хора Свешникова у меня всегда ассоциируется с чем-то неполноценным. А тут музыка вызвала у меня довольно положительные эмоции, хотелось ее все время слушать, слушать и слушать… Но сон, вероятнее всего, прервал это наслаждение…»
Испытуемый Т.: «Уже целый месяц я слышу в нашей абсолютно звуконепроницаемой камере по ночам, в полной тишине, голоса, музыку, пение Козловского, хор, визг, завывание, возню животных в вентиляционной трубе… Я лежал с открытыми глазами, стараясь отогнать звуковые привидения, — ничего не получилось». Такие необычные психические состояния, возникшие у испытуемых при переходе от бодрствования ко сну, и были обусловлены «застреванием» парадоксальной и ультрапарадоксальной гипнотических фаз. То, что музыкальные образы развились на фоне указанных гипнотических фаз, подтверждалось не только записями биопотенциалов мозга, но и характером гипнагогических представлений.
В обычных условиях органная музыка и хор мальчиков у испытуемого вызывали только отрицательные эмоции. Появление их в период засыпания говорит об оживлении «нежелательных», заторможенных, по становящихся парадоксально приятными музыкальными образами. О развитии ультрапарадоксалыной фазы в период засыпания наиболее отчетливо говорит следующая запись Б.. — «Но вернусь к моему сну. Эти странные явления со слуховыми галлюцинациями (иначе я не могу назвать) продолжаются по-прежнему. Вот вчера, засыпая, я опять услышал органную музыку на тему русских народных песен в такой фантастической вариации, что просто поразительно, как можно выдумать такие музыкальные образы. Затем все это перешло в траурную песню… В конце в музыку влились голоса мальчиков, и на душе стало так блаженно, что просто диву даешься. И это от такой-то песни!!! Вот же чертовщина какая напала на меня».
Несмотря на то что эти представления были непроизвольны, мы относим их к гипнагогическим, так как они вызвали у испытуемых критическое отношение.
В большинстве случаев галлюцинации возникают при нервно-психических заболеваниях. Но они могут появляться и у здоровых людей при выраженной тревожности и других эмоциональных состояниях. Их можно вызвать и специальными приемами. Одним из них является лишение сна.
Лишение сна в наши дни используется наиболее реакционными режимами ряда государств как средство получить сведения у политзаключенных, а также для того, чтобы сломить их психику. Вот что рассказал член ЦК Португальской коммунистической партии Педро Соариш, когда он вышел на свободу после свержения фашистского режима: «Меня беспрерывно мучили тем, что не давали спать. Охраняемый агентами, я не мог ни днем, ни ночью сомкнуть глаз. Комната была залита убийственно ярким электрическим светом. При малейшей попытке заснуть или задремать мои сторожа стучали ящиком стола или швыряли па пол пепельницу. На третьи сутки я стал ощущать первые результаты длительной бессонницы, хотя и не терял еще над собой контроль. Мне стало казаться, что на полу стали появляться трещины и темные пятна, что тут и там летают насекомые. Фигуры охранников я видел как бы сквозь стекло, которое резко уменьшало их размеры. Мне чудилось, что из соседних комнат до меня доносятся крики других заключенных. Какие-то шаги и шум, сопровождающие истязание».
Воздействие лишения сна на психическое состояние человека изучалось и учеными в различных лабораториях многих стран мира. В нашей стране для выяснения сохранения работоспособности человека в аварийных ситуациях лишение сна изучалось О. Н. Кузнецовым в сочетании с одиночеством и тишиной при длительном пребывании в сурдокамере. Одиночество в сурдокамере и лишение сна взаимно потенциировались и довольно быстро вызывали гиинагогические галлюцинации даже у прошедших специальный отбор молодых людей. Вот как описывает это состояние испытуемый Г., участвовавший в опытах по лишению сна продолжительностью 74 часа; «В конце режима непрерывной деятельности я обнаружил такую способность. Сел я в кресло, в углу шумит вентилятор… и мне почудилось, что я услыхал какую-то нотку. Нотка эта сразу как-то ассоциировалась с песней «Горизонт-горизонт». По сути дела, там шум какой-то, а я в этом шуме начал прослушивать песню «Горизонт»… Вот так же мне показалось, что я через вентилятор слышу, как тихонько играет приемник…»
Если мы присмотримся к деятельности мистиков, то увидим, что для вызывания галлюцинаторных переживаний мистического характера они нередко используют бессонницу. Для этого они прибегают к изнурительным молитвам в ночное время. В состоянии измененного бессонницей сознания они умело в проповедях и других формах вводят нужную для них информацию, которая воспринимается без критического анализа.
