Со мной все будет в порядке. Что бы он ни говорил, это не затронет мою сущность. Я справлюсь. На счет «три». Один… два…
Элен открыла глаза, освеженная и полная новой энергии. И снова огляделась. Никто не таращился на нее. Конечно, она понимала, что на самом деле не левитировала, не взлетала над стулом, сияя, как электрическая лампочка, но иногда эти ощущения были настолько потрясающими, настолько реальными, что Элен просто поверить не могла, что это так или иначе не проявилось физически, внешне.
Самогипноз был таким прекрасным инструментом! Она всегда узнавала, если кто-то из студентов или пациентов действительно его использовал. Они бывали просто ошеломлены тем, чего способен достичь их ум. В тот день, когда к ней пришло ощущение левитации, Элен показалось, что она научилась летать! А ведь это бы решило проблему наркотиков, если бы удалось научить подростков самогипнозу.
Патрик все еще не вернулся. Элен посмотрела на тарелку с едой, стоявшую перед ней. Нет смысла позволить всему пропасть напрасно. Официант, скользивший мимо, остановился и заново наполнил ее бокал вином. Замечательное вино, замечательная рыба. Жаль, что у нее нет с собой какой-нибудь книги.
Элен принялась размышлять о прошедшем дне.
До того самого момента, когда Патрик вдруг отложил нож и вилку, все шло отлично. Даже безупречно.
Она прекрасно спала, не видя никаких снов, убаюканная ритмичным стуком дождя по крыше, и проснулась поздно, когда на ее лицо упал солнечный свет. Первым, что она увидела, открыв глаза, была ветка, которую она подвесила к потолку как напоминание о буддистской практике памятования[1]. Она неторопливо сделала три глубоких вдоха, удерживая губы в полуулыбке.
Теперь ей хотелось, чтобы она никогда не упоминала об этой практике в разговоре со своей хорошей подругой Джулией, которая тут же попросила Элен продемонстрировать ее полуулыбку. Когда Элен все-таки это сделала, после долгих уговоров Джулии, та хохотала не меньше десяти минут.
Встав с постели, Элен обнаружила, что в комнате прохладно, а оконные стекла на ощупь казались ледяными, однако новая система газового отопления, которую успели установить еще ее бабушка с дедушкой (спасибо счастливому лотерейному билету двоюродной бабушки Мэри!), быстро превратила ее дом в уютный кокон. Она съела на завтрак посыпанную коричневым сахаром овсянку, слушая при этом новости по Эй-би-си, вполне оптимистичные, хотя и противоречивые. Недавняя пандемия гриппа в конце концов оказалась вроде бы совсем не пандемией. Мать Элен, терапевт, с самого начала это утверждала. Пропавший малыш нашелся живым и невредимым. Недавнее убийство, якобы совершенное гангстерами, скорее всего, было результатом обычной семейной ссоры. Последний политический скандал утих. Движение на дорогах спокойное. Ветер ожидался юго-западный умеренный. Впервые мир выглядел вполне удобным местом.
После завтрака она заставила себя пробежаться вдоль пляжа и вернулась веселой и освеженной, слизывая с губ соль.
В этот день у Элен были назначены четыре встречи. Она провела последний сеанс с пациентом, который нуждался в помощи в преодолении страха перед полетами, чтобы быть в состоянии отвезти жену во Францию на рубиновый юбилей их совместной жизни. Уходя, он энергично пожал Элен руку и пообещал прислать ей открытку из Парижа. Потом она встретилась с двумя новыми пациентами, а она всегда наслаждалась встречами с этими пока еще незнакомыми людьми. Первой была женщина, страдавшая от непрерывной боли в ноге уже четыре года. Она посетила бесчисленное множество докторов, физиотерапевтов и хиропрактиков, но никто не сумел ей помочь. Второй новенькой оказалась дама, которая пообещала жениху, что бросит курить ко дню их свадьбы. Оба сеанса прошли вполне успешно.
Последней в этот день пациенткой была особа, которая, пожалуй, не войдет в список ее побед. Элен так и не удалось по-настоящему выяснить, чего Мэри-Бет на самом деле ждала от гипнотерапии, причем та отказывалась обращаться к кому-либо еще и настаивала на продолжении лечения. Элен решила сегодня не применять чего-то сложного, а просто устроить Мэри-Бет легкий сеанс релаксации. Она называла это массажем души. В итоге Мэри-Бет заявила, что ее душа чувствует себя без изменений, благодарю вас, но такова уж была Мэри-Бет.
После того как Мэри-Бет тяжелой походкой отправилась восвояси, Элен как следует прибралась в доме, продуманно оставив некоторые вещи лежать немножко не на своих местах, чтобы все выглядело так, будто она никакой особой уборкой не занималась, а всегда была достаточно аккуратной.
Потом она немного поразмышляла над тем, не снять ли ей некоторые цитаты из буддистских текстов, что висели по всему дому на бледно-фиолетовых листках. Ее бывший парень Джон обычно насмехался над ними: стоя возле ее холодильника, он читал эти короткие тексты писклявым голосом. Но сокрытие своего истинного «я» ведь не есть удачный путь для начала нового романа, разве не так?
Еще Элен застелила кровать недавно купленными и самыми нарядными простынями. Возможно, пришла пора лечь с ним в постель. Ох да, немножко цинично, но об этом думаешь, когда ходишь на свидания в возрасте слегка за тридцать. Им ведь не по шестнадцать лет. Они не религиозны. Да и познакомились через Интернет, на сайте знакомств. Так что все было предельно ясно с самого начала. Оба искали долговременных отношений и сразу об этом заявили.
Пока они лишь несколько раз поцеловались, причем весьма неплохо. Теперь же настало время секса. Элен жила в целомудрии уже почти год, а она любила секс. Это удивляло некоторых мужчин, которые, похоже, поначалу видели в ней нечто неземное, бесплотно-нежное, хотя Элен вовсе таковой не была, но она ничего не имела против и всегда немножко актерствовала. Возможно, это и было ошибкой?
А еще она любила фильмы ужасов, и кофе, и бифштексы, не слишком прожаренные. Многие были уверены в том, что Элен – вегетарианка. На самом деле ей бы и следовало быть травоядной. Кое-кто заходил так далеко, что готовил для нее специальные блюда на приемах с ужином, а потом эти люди еще и заявляли, что прекрасно помнят, как она говорила, будто не ест мяса.
Элен не стала спешить, готовясь к вечеру: она долго сидела в горячей ванне со стаканчиком вина, включив один из альбомов «Violent Femmes». Тяжелые музыкальные аккорды и резкие голоса представляли собой ошеломительный контраст мягкой ритмичной музыке для релаксации, которая звучала у Элен весь день, – и это было похоже на то, как если бы она опрокинула себе на голову ведро ледяной воды. «Violent Femmes» напомнили ей о том времени, когда она была подростком и ее переполняли гормоны и надежды. Когда Патрик постучался в парадную дверь ее дома, Элен уже пришла в удивительно хорошее настроение, хотя в ее уме то и дело мелькало: «Должно быть, все идет к краху».
Но Элен отмела эту идею. И вот теперь… Я должен кое-что тебе сказать.
Она отложила вилку. Куда он пропал? Один из официантов бросил на нее осторожный взгляд, явно прикидывая, не следует ли предложить даме какую-то помощь.
Элен посмотрела на полупустую тарелку Патрика. Мужчина заказал свиную грудинку. Странный выбор, но Элен еще недостаточно хорошо знала Патрика, чтобы поддразнить его на этот счет. Свиная грудинка! Звучало просто отвратительно, а теперь и выглядело как большой кусок застывшего холодного жира.
Если Патрик из тех, кто постоянно заказывает вот такую еду, забивающую артерии, то, возможно, он свалился в туалете с сердечным приступом? Может, ей следует попросить официанта пойти и проверить? А что, если свиная грудинка просто не захотела остаться в его желудке? Он ведь был заметно подавлен. Ну, она и сама была бы подавлена в схожих обстоятельствах. Хотя мужчины обычно все воспринимают намного проще.
Нет, она слишком стара для таких вот волнений на свиданиях. Ей бы следовало сидеть дома, печь пирожки, или что там делают родители первоклассников по вечерам?
