– Так точно! Я тебе! – Тролль втихаря погрозил кулаком гному, которому и так было плохо. – Вот, Иосиф Грабович, приглашённые консультанты.

Тролль показал на случайников, как будто он их всех только что вытащил из своего кармана.

– Н-да, действительно… Любезный Табачный Дух, что вы можете по поводу этого всего предположить?

– Я могу предположить, Иосиф Грабович, что поезда надо остановить, и это надо было сделать ещё пару сотен человек назад. А то они скоро здесь помещаться перестанут.

– Меня не здесь было, – всхлипнул гном, – я не видел.

– С вами мы потом разберёмся, – даже не глянул на него леший. – Что ж, вы правы. – Афанасий Кремниевич, дорогой Шпат, передайте моё распоряжение: движение остановить…

– В Москве, – подсказал Табачный Дух.

– Да, ещё на московском участке. Пусть что-нибудь придумают. Что там было, в прошлый раз, с драконами? Ремонт? Ну, пусть опять будет ремонт. Да побыстрее, между прочим, ещё один поезд прибывает.

– Слыхал, олух!? – заорал на гнома тролль. – А ну, метнулся лёгкой посылочкой!

– Вы бы поговорили с ним потом, – тихо сказал леший, глядя на раскачивающуюся на бёдрах бегущего гнома травяную юбку.

– Так точно!

Не успел гном убежать, Табачный Дух был уже в толпе прибывших. Артём и Яна не отставали.

– Гражданин, вы на какой станции сели? А вы? А вы?

Прибывшие отвечали. Вяло, но отвечали.

– Артём, обрати внимание. Этот, этот, этот. – Дух коснулся плеч. – Присмотрись. Что видишь?

Артём очень старался. Но был вынужден признать: никакого дрожания над плечами или головами он не заметил.

– Дойди до конца платформы. Но быстро.

Артём рысью пробежал туда-обратно. Но не заметил ничего, на что стоило бы обратить внимание.

– Вывод? – спросил Дух, когда Артём, чуть задыхаясь, развёл руками.

Артём помотал головой. Не было у него выводов.

– А то, что они, как рыбы снулые, не считается? – вмешалась Яна. – Может, их каким-то газом отравили.

– Это не газ, – отмахнулся Дух. – Вспоминай, Артемус, о чём мы говорили. Объект оказался Тут. – Дух вытянул руку на пару метров и подтащил поближе стоящего к ним спиной парня в красном пуховике. Парень так и пятился, не сопротивляясь. – И характерного для перемещённого объекта дребезжания реальности на границе соприкосновения с ним мы ‒ что?..

– Не видим, – с первого раза угадал Артём.

– Не видим, – согласился Дух. – А это значит ‒ что?

– Что мы… Что вы… Что я…

– Артемиус! Дело не в том, что ты долго не проживёшь, а в том, что тебя никому жалко не будет. Пня такого.

Стоящий в отдалении леший, кажется, что-то услышал, и нахмурился в сторону Духа.

– Нет-нет, это мы не про вас, Иосиф Грабович, это мы рабочие вопросы обсуждаем, – крикнул Дух. И добавил уже шёпотом. – С дебилом с этим. Ну?

– Да не могу я понять, почему они вообще все здесь оказались, – занервничал Артём, как на экзамене.

– Ну. так верно же! Указанных объектов, – Дух повернул парня в красном пуховике лицом к ним. Парень смотрел куда-то вдаль. – Указанных объектов вообще тут быть не должно. А они есть. В этом и проблема.

– Никоти… В общем, а почему тогда этот трясётся? – спросила Яна, глядя в толпу.

– Что? – одновременно воскликнули Дух и Артём.

– Ну, вон тот. Трясётся, или как вы там говорите. Дрожит, дребезжит.

– Где? – снова спросили они хором.

– Вон башка торчит, дядька метра два ростом. Ну, в шапке с ушами.

Дух увидел, на кого она показывала. Посмотрел на дядьку. На Яну. На Артёма. Спросил:

– А ты видишь?

– Да, – присмотрелся Артём. – Я только по краю платформы на них смотрел, в толпу не заглядывал, вот и пропустил. Извините, – наклонил он голову.

– Ерунда. Я тоже не заметил. Но мы, Артемиус, во-первых, имеем исключение, которое подтверждает правило. Этот человек должен быть здесь. Один из всего этого зомби-первомая. Кстати, сбегай потом к Фёдору, пусть примет прибывшего. А во-вторых, наша новая знакомая не перестаёт удивлять. А что, раньше ты никогда такого не видела? Ну там, у вас, наверху.

– Может, и видела, я не присматривалась. А что вы так на меня смотрите, я заболела, что ли?

– Увидеть одного прибывшего по назначению в толпе непонятно как здесь оказавшихся – это не болезнь. Даже я бы собой погордился, если бы первый увидел. ‒ Дух смотрел на Яну задумчиво.

– Да он просто далеко стоял, я не заметил! А так я бы тоже мог! – Артём почувствовал, что начинает завидовать и ревновать.

– Не суть. Ты на неё внимательно теперь посмотри. Совмести её с прибывшими. А потом с платформой.

Артём прищурился.

– Да-а-а… И что это значит?

– А это значит, Артемиус, что мы должны были сразу это заметить, но были отвлечены известными событиями. А оно вон как.

Дух стал похож на расстроенного бульдога, его лицом завладел Черчилль.

– Эй, чего вы? – встревожилась Яна. – Вы вообще обо мне говорите? У меня что, тушь размазалась? Я скоро умру?

Исключительно мимикой Дух показал «Кто знает?»

– А ну-ка быстро говорите, что случилось! – потребовала Яна.

Она и правда начала пугаться.

– То же самое, что в Москве, ‒ сказал Табачный Дух, глядя не на неё, а на Артёма. – Не совпадает. Она и здесь чужая.

– Итак, Фёдор, вы утверждаете, что вы гном.

– Гном, – сглотнул Фёдор.

– А что заставляет вас так думать?

Фёдор внимательно осмотрел свои руки, опустил взгляд ниже, увидел юбку из уже увядающей травы, попытался взбить её попышнее, чтобы уменьшить прозрачность, но стало только хуже. У Яны появилась возможность узнать, что Фёдор носит трусы с котятами.

– Ну, как-то так вот …

В доказательство того, что он гном, Фёдор показал ладони. Ладони были самые обыкновенные, даже не мозолистые, чего невольно ждёшь от гнома.

– И это всё, что вы можете сказать? То есть, показать?

Фёдор задумчиво приподнял грязную босую ногу.

– Так, хватит с нас анатомии. С анатомией всё у вас нормально. А когда вы осознали себя гномом?

– Года в три, – грустно признался Фёдор.

– А как реагировали окружающие, когда вы сообщали им, что вы гном?

– Били, – прослезился Фёдор.

– Били? – оживилась Яна. – Кто вас бил?

– Тролли… В детском саду…

– Вас били тролли? Да вы что! – Яна черкнула что-то в блокноте. – А за что они вас били?

– За то, что я гном, – захныкал Фёдор.

– Это они вам говорили, что бьют, потому, что вы гном?

– Да-а-а….

Фёдор практически рыдал.

– И ещё что я грязный, тупой и сопливый-й-й-й…

– Итак, в результате регулярных избиений, которые пациент перенёс в раннем детстве, он пришёл к выводу, что является гномом, – диктовала Яна сама себе и быстро писала в блокноте.

Она загнала Фёдора в закуток под лестницей в город и вовсю готовилась к экзамену. Гном был отдан ей на растерзание после того, как вернулся, передав приказ лешего остановить движение, и отправил высокого мужика в «Регистрацию и распределение».

Мужик держался молчаливо, задумчиво, но, в отличие от прочих прибывших, взгляд имел ясный, и, поглядев на начальственную нечисть, только кивнул, как будто был уверен, что рано или поздно встретит лешего и тролля, и вот это наконец случилось. С гномом он ушёл молча, вопросов «где» да «что», как Артём, не задавал. Про телефон гном его не спрашивал.

Поезда прибывать перестали, но пока это был единственный результат. Прибывшие находились в ступоре, шевелиться, отвечать на вопросы и реагировать на тычки и щипки перестали. Но стоило ждать, что они «разморозятся», и тогда проблема выйдет на поверхность в буквальном смысле и в большом количестве. И никто не мог предсказать, когда это произойдёт, завтра или через минуту.

А помрут все здесь, так тоже мало приятного.

– Мы не можем этого допустить, – в который раз повторял леший. – Голубчики, вы только представьте, что будет, если вся эта, э-э-э, я не побоюсь сказать, толпа выйдет Туда? И столкнётся с, э-э-э, непривычными для них обычаями, традициями, и, не побоюсь сказать, технологиями? Для них это будет шок! И что будет потом, если, как утверждает уважаемый Табачный Дух, их здесь быть не должно? Им придётся вернуться! И – раз, два, три – тысяча человек побежит в, э-э-э, полицию с одинаковыми рассказами? Такого никогда не было! Люди наверху не смогут этого, э-э-э, переварить!