Другим важным аспектом третьей перинатальной матрицы является чрезмерное сексуальное возбуждение[22].
Четыре рисунка, представляющие необузданную агрессию с тягой к убийству, которая является частым переживанием в перинатапьных ЛCД-сеансах.
По описаниям людей, проходивших сеанс, их ощущения напоминают первую часть сексуального оргазма, отличающегося прогрессивным увеличением инстинктивного напряжения. В данном случае, однако, оно несравненно более интенсивно и, очевидно, захватывает весь организм, а не только ограниченную генитальную область. Иногда испытуемые проводят часы в сексуальном экстазе, выражая свои чувства в оргаистических движениях. Сопровождающие образы отражают бесконечное разнообразие диких оргий во всех вариациях сексуального опыта. Люди могут отождествлять себя с владельцами гаремов, с участниками фаллических поклонений или необузданных ритуалов плодородия, с проститутками и сводниками или с историческими личностями и художественными персонажами, ставшими общими сексуальными символами — такими, как Дон Жуан, Джакомо Казанова, Распутин, Мария Магдалина, Мария Терезия и Поппейе. Испытуемые могут переживать сцены из Соха, Пляс Пигаль и других городских районов, известных своими публичными домами и ночными клубами, участвовать в самых откровенных стриптизах и групповых оргиях, в вавилонских религиозных церемониях, включающих в себя неразборчивый беспорядочный секс, или становятся свидетелями и участниками примитивных ритуалов с чувственными ритмическими танцами и сильным сексуальным оттенком.
Общим элементом таких сеансов является атмосфера красочного, динамического и чувственного карнавала с характерным смешением возбуждающих, радостных элементов с причудливыми, гротескными и жуткими. В других случаях высвобождение подавленных сексуальных и агрессивных импульсов формирует иной вид сходства между ЛСД-переживаниями этого типа и атмосферой карнавалов в Рио-де-Жанейро, Маисе, Тринидаде или на Марли-Грас в Новом Орлеане, на который испытуемые столь часто ссылаются в этом контексте.
Скатологический аспект БПМ-III, очевидно, принадлежит к последней стадии борьбы рождения и смерти и часто предваряет переживания рождения или «повторного рождения». Его существенной характеристикой будет непосредственный контакт с различными видами биологического материала, идентифицируемыми как слизь, пот, продукты разложения, менструальная кровь, моча и кал. Помимо визуальных и тактильных ощущений, такие переживания включают довольно реалистические обонятельные и вкусовые ощущения. У испытуемых могут быть довольно аутентичные чувства поедания кала, питья крови или мочи или сосания гниющих ран. Также нередки фантазии или живые переживания канилингуса (орально-генитального контакта), совершаемого в условиях, далеких от гигиенических. Вначале у испытуемого возникает сильная негативная реакция в отношении этих биологических материалов: он находит его отвратительным и отталкивающим. Однако не исключено, что это отношение позднее меняется на пассивное принятие или даже на странное примитивное удовольствие[23].
Иногда скатологические элементы возникают в символической живописной форме вроде тонн отбросов, источающих отвратительный запах, куч разлагающейся падали или гниющей рыбы, разлагающихся человеческих трупов и останков животных, запущенных свинарников с кучами навоза и застоявшейся мочой, гигантских переполненных сточных ям, клоак городских очистных сооружений. Мифологическая символика в этом контексте, включает в себя такие образы, как Геркулес, чистящий конюшни царя Авгия, Гарпии, пачкающие пищу беспомощного слепого Финея, и ацтекская богиня деторождения и плотского вожделения Тласольтеотль, Пожирательница отбросов, которая, по поверью, вычищала грехи человечества.
В этой связи заслуживает упоминания одно из важных переживаний, связанных с третьей перинатальной матрицей. Это встреча с поглощающим огнем, который воспринимается как наделенный очищающим качеством. Индивид, который в предшествующих переживаниях столкнулся со всеми безобразными, отвратительными, вселяющими ужас аспектами своей деградирующей личности, видит, как его бросают в огонь или как он сам добровольно проходит сквозь него. Огонь, как оказывается, разрушает все нечистое и испорченное в человеке и готовит его к обновляющему и омолаживающему переживанию возрождения. Испытуемые с высоким культурным уровнем ссылаются в этом контексте на средневековую практику изгнания злых сил путем принесения в жертву еретиков и лиц, обвиненных в колдовстве, на жертвенное самосожжение буддийских монахов и на испытание огнем, которое было частью ритуала посвящения в герметическую традицию. Такие лица сообщали, что они достигли глубокого проникновения в эти явления и пришли к новому пониманию символизма некоторых произведений искусства (омолаживающий огонь, поддерживающий вечную юность жрицы в романе Райдера Хаггарда «Она», и принесение в жертву Зигфрида и Брунгильды в финале «Сумерек богов» Рихарда Вагнера). Адекватным символом, связанным с идеей очистительного огня, является легендарная птица Феникс, вьющая себе гнездо в огне и умирающая в пламени; пламя же способствует появлению из яйца в горящем гнезде нового Феникса.
Религиозная символика БПM-III, как правило, связывается с теми религиями, где применяются и прославляются кровавые жертвы как важная часть церемоний. Довольно часты ссылки на ужасного карающего ветхозаветного Бога Иегову, на историю Авраама и Исаака, библейский потоп, египетские пытки и разрушение Содома и Гоморры. В этом контексте могут возникать видения Моисея и неопалимой куницы. Десять заповедей представляют, надо полагать, специфический заслон на пути всех негативных аспектов и соблазнов человека, что столь ясно проявляется в БПM-IIII. Элементы Нового завета, в частности, включают в себя символику Тайной вечери и трансцендентные аспекты распятия и страдания Христа, а также положительные аспекты Страшного суда. Концепция чистилища в различных культурных модификациях также принадлежит к этой категории. Особенно часты образы из культур доколумбовой Мезоамерики с их жертвами и самопожертвованиями, подобные тем, что обнаружены в церемониях ацтеков, майя или ольмеков. Очевидно, ритуальный каннибализм также уходит своими корнями в эту матрицу опыта. Иногда испытуемые описывали подробные сцены поклонения жаждущим крови божествам, напоминающим Кали, Молоха, Прокату, Астарту, Уичилопотчли или Лилит. Двусмысленный символ сфинкса, который, очевидно, представляет разрушительный женский элемент, так же как и трансцендирование животного аспекта в человеке, заслуживает здесь особого внимания. Видения религиозных церемоний, включающих сексуальность, сексуальное возбуждение и первобытные ритмические танцы от вакханалий древних греков до ритуалов туземных племен — довольно частые символические иллюстрации борьбы второго рождения. Некоторые описывали переживания, сильно напоминавшие переживания, предшествовавшие просветлению Будды, в особенности усилия «мага мировой иллюзии» Кама-Мары (Желания-Смерти) лишить мужества Будду в его духовном поиске, отвлечь его, используя сексуальный соблазн и угрозы смерти.
Одним из заслуживающих внимания наблюдений является релевантность БПМ-III для понимания феномена, являющегося частью сатанинской мессы и ритуалов черного шабаша. В этой связи секс (обычно в форме групповой оргии) комбинируется с крайними садомазохистскими элементами, включая человеческую или животную жертву, ритуальную дефлорацию и психологические или физические пытки. Часто акцент делается на биологические материалы, такие, как кровь, менструальные выделения, выкидыши или внутренности. Окружение, как правило, мрачное и ужасное, а атмосфера в целом изобилует богохульством, ужасом и смертью. Странная смесь секса, смерти и скатологии — довольно обычное явление, как свидетельствуют примеры совершения сексуальных актов среди внутренностей выпотрошенных животных или на кладбище в открытой могиле. Комбинация извращенного секса, садомазохизма, скатологии и акцента на смерти с элементами богохульства, обратного религиозного символизма и квазирелигиозной атмосферы являются характеристикой БПМ-III. Субъекты, настроенные на эту матрицу, часто сообщают о переживаниях участия в Вальпургиевой ночи, в черной мессе или в сатанинской сексуальной практике. В результате это ведет к глубокому пониманию психологии инквизиторов и охотников за ведьмами. Эти переживания, очевидно, предполагают далеко идущее сходство между состоянием ума у людей, действительно практикующих черную магию, ну их фанатичных преследователей. Поведение представителей обеих этих групп выдает влияние третьей перинатальной матрицы.
