— Тебе надо выспаться. Давай отдыхай, а с кристаллом я полечу.

— Ты с ума сошла! Чтобы я пропустил такое? — с негодованием воскликнул Фаир и снова зевнул.

— На солнце опять все зачешется. Тебе надо пару дней отдохнуть под защитным полем.

— А как ты сама полетишь тогда? Тебе придется взять с собой ожерелье, чтобы не сгореть вблизи солнца, и оазис засохнет.

— А вот и не придется! У меня теперь есть тиара!

— Ну, значит, мы вместе полетим под ее защитой. А спать я совсем не хочу, — Фаирсан отвернулся, чтобы скрыть очередной зевок.

— Ну... вот что, братик, в конце концов, ты меня уже много раз таскал на себе, пора уже отплатить. Ложись в сани, выспишься по дороге.

— Спасибо, Сахарок, ты — самая лучшая сестра! — ответил Фаир, без лишних слов забрался в повозку, завозился, устраиваясь на остатках сена, и моментально заснул.

— Сквик! — Филомина нерешительно обратилась к аликорну. — «Можно яблок?»

— Ну конечно, я же тебе целую корзину насыпала, — удивилась Селестия.

— «Можно больше? Стае — подарок!» — птица от смущения сунула голову себе под крыло.

— Хорошо, — подумав, ответила Тия. — Возьмем все что есть.

Она засыпала Фаирсана сверху яблоками и обошла оазис, проверяя все ли в порядке. По маленьким канавкам вода текла к деревьям, водопад, рассыпаясь водной пылью, исправно увлажнял воздух. Ожерелье функционировало по заданной программе, регулируя микроклимат оазиса.

Селестия спрятала камень под Фаирсана, надела тиару и впряглась в сани. Выйдя из оазиса и взлетев, она закружила по пологой спирали, направляясь в сторону солнца. Обрадованная Филомина полетела вперед, пообещав встретиться «там, где все не падает». На третьи сутки полета в санях завозился Фаир, и поднял голову.

— Так, я не понял, почему я весь в яблоках? — удивился он, соображая со сна, где находится.

— Это подарок для фениксов, — ответила Сестра. — Филомина попросила. Я даже не думала, что они ей настолько нравятся.

— Это хорошо, мы ей очень многим обязаны.

Фаирсан выбрался из саней и, оттолкнувшись, полетел рядом с сестрой. Оглядываясь, он прикидывал, насколько они успели отлететь.

— Далеко еще?

— Да, Фаир, я не слишком быстро летела, чтобы не рассыпать груз.

— Может тебя сменить?

— С трудом себе представляю, как бы мы могли это проделать в полете, — хмыкнула Селестия. — Придется мне тащить груз до точки невесомости.

— Ну, ладно. Какой план действий?

— В точке невесомости ты разгонишь кристалл в сторону солнца, я включу защитное поле и будем ждать, пока он долетит.

— Постой, а как ты его включишь без ожерелья? — вдруг сообразил Фаирсан. — Или ты можешь управлять через тиару?

— На самом деле мне для этого уже не нужно ожерелье. Все команды я выучила наизусть.

— А что если не получится?

— А что может не получиться?

— Ну, мало ли....

— Ну, вот тогда, Лучик, ты зарядишь второй кристалл, и мы с ним пойдем опять к кораблю.

— Уж лучше тогда, чтобы все получилось, — содрогнувшись, пробормотал Фаирсан.

Когда они приблизились к месту назначения, уже издалека было заметно мельтешение оранжевых тел птичьей стаи. При виде аликорнов, стая полетела навстречу.

«Радуга!» «Здорово!» «Так рады!» «Радуга будет?» «Будет весело!» — из фонового шума вылетали отдельные мысли-послания.

Филомина с важным видом уселась на спину Селестии и раздулась от гордости. Весь ее облик как будто говорил: «Вот, прилетели мои аликорны».

— Сейчас мы устроим им такую радугу, что даже я с удовольствием полюбуюсь, — сказала Селестия брату. — Бери кристалл и разгоняйся к солнцу. Лети так быстро, как только можешь, а как почувствуешь, что быстрее невозможно — прибавь еще немного скорости, а потом еще чуть-чуть.

— А при чем тут радуга? — удивился Фаир.

— Увидишь, — Селестия ободряюще кивнула. — Как услышишь громкий хлопок, тормози, потому что я сразу включу защиту кристалла.

Вытащив камень, Фаир зажал его между передними копытами и полетел. Ускоряясь, он чувствовал, как воздух перед ним уплотняется и мешает разгону, но, следуя совету сестры, продолжал наращивать скорость. За пределами защитного поля грива моментально воспламенилась, и огненные языки захлопали по ветру, превратив его в пылающую комету. От рези в глазах выступили слезы, но тут же испарились в жаре огня. Упершись в воздушную стену, он еще немного поднажал. Фаирсан не услышал хлопка, а почувствовал его всем своим телом. Мотнув головой, он пришел в себя и выпустил кристалл, провожая его взглядом. Пролетев несколько сот метров, камень окутался блестящей оболочкой и продолжил свое путешествие. Аликорн притормозил, оглянулся, и его сердце восторженно затрепетало при виде гигантской, затмившей полнеба, радуги. «Неужели... неужели это я сделал?» — не верилось ему. «Да, Лучик! Эту радугу мы запомним на всю жизнь!» — пришла к нему мысль сестры.

Сделав круг, Фаирсан развернулся и воссоединился с сестрой. Селестия была занята разламыванием яблок на половинки, так как на всех их не хватало. Филомина распоряжалась раздачей. Большая часть птиц клевали с удовольствием, хотя были и те, кто остался равнодушным. Филомина на них сердито цыкала, пока не сообразила, что ей же больше останется. Вытащив все яблоки, Тия доела остатки сена и приготовилась к возвращению.

— Когда уже все получится?! — в нетерпении воскликнул Фаирсан.

— Сначала пять суток ждем, пока он долетит, потом еще пару суток займет разворачивание солнечной сети, — ответила сестра.

— Я даже не знаю, как пережить это ожидание...

— Все будет хорошо! Летим!

Попрощавшись с фениксами, аликорны полетели к дому.

***

Селестия стояла, запрокинув голову, на утесе для размышлений. Все дела были сделаны, все команды — отданы. Оставалось только ждать. Невыносимо медленно текли секунды. Фаирсан, нервно бил копытом по камню. Оглядываясь по сторонам, он первый заметил признак движения.

— Тия! Смотри, тень!

— Что?

— Тень от утеса, она движется!

Селестия опустила глаза и увидела, как появившаяся под утесом темная полоса медленно растет, выгибаясь указующим пальцем.

— Мы сделали это! — прошептала она севшим от волнения голосом.

По всему телу разлился жар, который Сел списывала на нервное напряжение, пока брат не ткнул ее в бок копытом.

— Смотри, Сахарок. Теперь ты тоже в «дурной компании»! — насмешливо бросил Фаир.

Обернувшись, она увидела, как на белоснежной шкуре проступает изображение золотых солнц.

— Нет, просто я теперь стала...

— Крутым жеребцом? — предположил Фаир.

— ... крутой кобылой! — заявила Селестия, топнув передними ногами.

— Что теперь будем делать?

— Попробуем связаться с кораблем. Но сначала мы встретим наш первый закат здесь. — сказала Тия и уселась поудобнее. — И первый восход тоже.

Эпилог

Еле живые солнечные батареи развернулись в сторону восходящего солнца. Постепенно растущий поток энергии разбудил сервисных ботов, бросившихся убирать и надраивать заиндевевший корабль. Искусственный интеллект развернул криокамеру Луны в рабочее положение и запустил процесс пробуждения. На Эквестере наступило утро.

***

Толстые пласты сухого льда, нагретые солнцем, шипели и выбрасывали струйки белого тумана. Выкипая, они оставляли извилистые каверны в толще льда, который пока еще держался под потоками тепла от поднимающегося солнца. Но его дни были сочтены. Растопив последний кусок углекислоты, солнце всерьез взялось за лед.

Постепенно сдаваясь, лед начал оплывать, оплакивая конец своего владычества чистыми прозрачными слезами. Проникнув сквозь толщу льда, свет наткнулся на черный овальный предмет, похожий по форме на зерно фасоли.

Найтмер ненавидела свет, вызывающий боль и ожоги, но сейчас, после тысячелетий небытия, она была ему даже рада. Толстый пласт льда, обрушившись под своим весом, обнажил черный кокон и раскололся тысячью осколков. Выпустив множество маленьких отростков, Найтмер поползла в сторону виднеющегося неподалеку утеса, желая скрыться от нестерпимого света. У нее были обширные планы и великая цель. Надо будет обзавестись слугами. Пораженные кошмарами растения и животные, привязанные к ней прочной ментальной связью, будут гнить заживо, питая ее своей болью. Набравшись сил, она покинет свой кокон и, обернувшись черным туманом, облетит окрестные поселения в поисках новых жертв. Потом ей попадется кто-нибудь подходящий, чтобы пронести ее к местным правителям. А если они будут так неосторожны, что пустят в свое сердце зависть, злобу, обиду или гордыню, уж она не упустит своего шанса. Ночь за ночью она будет являться в кошмарах и бить по самому уязвимому месту, пока они не превратятся в ее новых рабов.