– Пожалуйста, назовите свое имя, – все тем же невозмутимым тоном попросил он.

– Меня зовут Джино Хилдерсон, – ответил дворник. – Этот человек находится под мостом Сайс на Блайнд-Эзел-стрит.

Невозмутимость диспетчера действовала Джино на нервы, он ведь не знал, что Дементс уже сообщил в больницу и что двое парамедиков в этот момент садятся в машину скорой помощи, чтобы выехать на место происшествия. Как только Джино сказал, что человек опасно ранен и истекает кровью, Дементс сразу же нажал на сигнальную кнопку.

– Пострадавший находится в сознании? – продолжал свои вопросы Дементс, одновременно передавая по чрезвычайной линии полученную от Джино информацию дежурному офицеру полиции. А дежурный офицер, в свою очередь, послал на место происшествия патрульную машину.

– Как я уже сказал, этот человек в очень тяжелом состоянии, – задыхаясь, проговорил Джино. – Если вы не поторопитесь, ему придет конец. Хватит задавать вопросы. Дорога каждая минута.

– Я вас понял, – спокойно ответил Дементс. – Возвращайтесь к пострадавшему и оставайтесь с ним до приезда скорой помощи. Парамедики уже едут.

С этими словами Дементс повесил трубку. Происшествие, судя по всему, действительно было серьезным. Именно поэтому Дементс вызвал неотложную помощь сразу, не прекращая разговора с мистером Хилдерсоном.

Арентс, врач неотложной медицинской помощи, ел китайскую лапшу в комнате отдыха вместе с молодой симпатичной медсестрой. Настроение у него было просто прекрасным. И даже звонок Дементса не испортил его, хотя он и вынужден был прервать свою трапезу. Арентс и его коллега Айван Девильде сразу же поспешили к гаражу. В это утро Арентс был счастлив и беззаботен, как никогда. Он не имел ничего общего с теми засыпающими на ходу козлами в белых халатах, которые, словно тени, бродят по больничным палатам. Судьба была к Арентсу на удивление благосклонна. Он был молод, здоров, и ему хватало денег на жизнь.

Хотя в этот утренний час дороги были почти пустыми, Девильде включил сирену. Машина скорой помощи мчалась по тихим заснеженным улицам.

Полиция приехала на место происшествия всего через несколько минут. Но эти минуты ожидания тянулись для Джино мучительно долго. Он сидел рядом с раненым, уставившись в одну точку. Незнакомец не подавал никаких признаков жизни. Джино про себя молил Бога, чтобы этот человек был еще жив.

Наконец к месту происшествия подъехала полицейская машина. Из нее вышел офицер Брайнух. Это был коренастый мужчина средних лет. Он служил в полиции уже двадцать два года и многое успел повидать на своем веку. Офицер Брайнух склонился над потерпевшим и окинул его быстрым, профессиональным взглядом. Он сразу же понял, что дворник совсем не преувеличивал, когда говорил, что мужчина находится в тяжелом состоянии. Не желая терять ни минуты, офицер Брайнух бросился к полицейской машине, чтобы передать срочное сообщение по рации.

– Говорит офицер Брайнух. У нас пострадавший. Он находится в очень тяжелом состоянии. – Несмотря на чрезвычайную ситуацию, голос полицейского звучал спокойно и невозмутимо. – У него серьезная рана на левом виске. Вряд ли она получена при падении. Судя по всему, у нас нападение.

Последнюю фразу он сказал, втайне гордясь собой и своим умением с первого взгляда определять причины полученных пострадавшими увечий.

Дежурный офицер Джин-Мари Вервен взглянул на часы. Через десять минут его смена заканчивалась. Он собирался перепоручить это дело своим коллегам и отправиться домой. Но Брайнух был дотошным человеком. И если он решит, что случившееся не несчастный случай, а все же дело рук преступника, он не отпустит Вервена домой ни через десять минут, ни даже через час.

– Я все понял, Брайнух, – ответил по рации Вервен. – Уже выезжаю.

Вервен отключился. Губы Брайнуха тронула ухмылка. Он представил себе недовольное выражение лица дежурного полицейского. Получить срочный вызов за десять минут до конца смены! Можно понять, что он сейчас чувствует.

Буквально через несколько минут подъехала и машина скорой помощи. Из-за снежных заносов двигалась машина с трудом, словно плуг по сырой земле. Жан Декостер крепко прижимал к груди чемоданчик для оказания первой помощи. Зимой помогать пострадавшим было гораздо сложнее, чем в теплое время года. И потому в это утро Жану нужно было как следует подготовиться. Вим Дефрудт остановил машину в двух ярдах от пострадавшего. Захватив с собой термоодеяло, Декостер открыл дверцу и выскочил наружу. Его коллега уже склонился над мужчиной и безуспешно пытался нащупать у него пульс. Несчастного уже перенесли подальше от стены, чтобы медикам было удобнее работать. Декостер быстро достал термоодеяло из пластиковой упаковки и завернул в него пострадавшего. Доктор еще не успел приехать. И все, что оставалось Декостеру, – это попытаться оказать мужчине первую помощь. Он сделал ему искусственное дыхание, а потом – массаж сердца, чтобы заставить кровь циркулировать.

Дефрудт между тем принес из машины скорой помощи нашатырь. Он был готов в любую минуту прийти на помощь Декостеру, чтобы привести в чувство раненого.

Джино Хилдерсон задумчиво наблюдал за этой сценой. Еще никогда в жизни ему не приходилось видеть, как работают парамедики. Неожиданно утреннюю тишину нарушила сирена второй скорой помощи. На Бург-сквер выехала машина с командой МЕТ. А спустя десять минут прибыл и дежурный офицер Джин-Мари Вервен. Снег на Бург-сквер был испещрен следами шин. Эти следы напоминали одну из картин Мондриана.

Арентс сразу направился к раненому и склонился над ним, отстранив Декостера. Доктор попытался нащупать пульс, а потом сам сделал массаж сердца. Спустя минуту он подозвал Декостера.

– Теперь ваша очередь, – проговорил Арентс, – приступайте.

Декостер кивнул. Раненый все так же не подавал никаких признаков жизни.

Арентс открыл свою сумку и долго в ней рылся. Он что-то искал и никак не мог найти. Поиски заняли у него целых двадцать секунд. Наконец он достал упаковку стерильных шприцев.

Арентс вскрыл ампулу с адреналином, наполнил шприц и сделал раненому укол прямо в сердечную мышцу. Джино содрогнулся – выглядело это жутко.

– На твоем месте я не стал бы жаловаться, – улыбнувшись, проговорил Версавел. – Ведь ты единственный, кто сам вызывается дежурить по воскресеньям.

Ван-Ин нервно закурил. Костюм, в который он был одет, был измят и стал похож на старую, полинявшую тряпку.

– Да, я соглашаюсь дежурить по воскресеньям. Но это не значит, что я должен разгребать дерьмо за Вервеном, – отрезал он. – За сегодняшнюю ночь я не сомкнул глаз. Хотя обычно по воскресеньям все тихо и спокойно.

Версавел, покручивая ус, с сочувствием посмотрел на Ван-Ина. У того была одна особенность: в раздражении он не переставая ходил взад и вперед по комнате. Наконец, устав, он остановился у окна и налил себе кофе.

– Не понимаю, кому понадобилось совершать убийство в воскресенье утром, – проворчал Ван-Ин.

– Когда потерпевшего отвезли в больницу, он был еще жив, – сухо возразил Версавел. – Но, по словам одного из парамедиков, состояние его было критическим. Субдуральные гематомы часто заканчиваются летальным исходом.

– Я ничего не понимаю в этом, Гвидо. Говори яснее, – раздраженно произнес Ван-Ин.

– Прошу прощения, комиссар, – смущенно извинился Версавел. – Это у меня чисто профессиональное. Скажу попроще: у пострадавшего пролом черепа и обширное внутреннее кровотечение.

Версавел сел за свой письменный стол и вытянул ноги. В отличие от костюма Ван-Ина и пиджак и брюки Версавела выглядели безукоризненно.

– Значит, этот немец сильно пострадал, – усмехнувшись, сказал Ван-Ин. – Хоть в чем-то нам повезло.

Версавел предпочел пропустить последнюю фразу Ван-Ина мимо ушей. Все знали, что Ван-Ин терпеть не может немцев.

– Боюсь, это не сильно что-либо меняет: нам все равно придется расследовать это дело. Что, если комиссар Коломбо позвонит и потребует отчет о проделанной работе? – насмешливо спросил он.