А ведь он с собой наедине Размышлял частенько обо мне. Сколько их, друзей, в моей стране Что всё время помнят обо мне! Да и я ведь думаю о них, Сочиняя песню или стих. САМОЛЁТ Пролетает самолёт Высоко-высоко.
Как, наверное, ему В небе одиноко! Скалы голые внизу, Да леса, да горы. Оглушительно ревут От тоски моторы. Видно, знают, что случись Что-нибудь в дороге, Им ни с неба, ни с земли Не придёт подмоги… Самолёт, не упади, Самолёт, мужайся, Поднимайся не спеша, Медленно снижайся! Ты следи за ним, Земля, Днями и ночами, Путь указывай ему Радиолучами. Одинокому, ему В небесах несладко. Пусть же будет у него Мягкою посадка! ФАБРИКА ИГРУШЕК В приоткрытое окно Ребятне смотреть смешно: Дяди в кубики играют, Как ребята в детсаду. Пирамидки собирают, Дуют в детскую дуду. Тёти песни напевают, Куклам платьица кроят. Чистят, гладят, наряжают Ватных кукол и котят! Но не смейтесь: эти тёти На ответственной работе. Не забавы детской ради В этот дом приходят дяди. Люди делают игрушки, Им забавы не с руки: Выпускают погремушки, Лейки, кубики, совки. Даже в трудный, грозный час Люди думали о вас. Укрываясь от бомбёжек И немецких батарей, Кукол делали, матрёшек И игрушечных коней. Шли на фронт машины, пушки, Мир спасая от беды. А весёлые игрушки Отправлялись в детсады. Так что это не игрушки - Делать детские игрушки. СВЕЧА Сгорела свеча. На работе сгорела. Дотла, Без остатка - Обычное дело. Сгорела, как тысячи свечек. Однако… Их было пятнадцать, Противников мрака. Пятнадцать ровесниц Из сала и воска В прохладной тени Мелочного киоска. Под шорох мышиный Вздыхали подружки: — Попасть бы на службу В квартиру к старушке! В квартиру со светом, Но с тёмным чуланом, Чтоб хоть для блезиру Работа была нам! И только одна заявила, горда: — Я лучше сквозь пол Провалюсь от стыда! Упала с прилавка И в тёмном углу Осталась лежать На холодном полу. Подружки устроились В пыльных чуланах На рваных рогожах И ватниках драных. И очень гордились соседством: Ведь в зале Стоваттные лампы, Как солнце, пылали!. А время летело. И как-то к киоску Пришёл незнакомец, Куря папироску. Расстроенный, В пальцах он мял её Нервно: — Свечей и у вас Не осталось, наверно? Вот жалость! В тайгу На рассвете Лечу, Хотя бы одну Отыскали свечу! Свеча встрепенулась. По доскам стуча, К ногам продавца Подкатилась свеча. И вот опустилась На дно рюкзака, Чтоб завтра, с рассветом, Лететь в облака. Подружки в глаза Не видали воды. Скучали на полках, От пыли седы. А там, за хребтами, В чащобе лесной, Пять суток шёл дождь Проливной, Навесной. И свечке Там некогда было скучать - Должна была свечка Людей выручать: В кисель превратились За несколько дней Тугие пакеты Сухих батарей. Геологи - Так их, Таёжников, Звали - На новенькой карте Значки рисовали: Тут горы, Тут скалы, Здесь падь, Здесь родник. Тут будет посёлок, Тут — новый рудник! Свеча Под унылую песню Дождя Пылала в палатке, Себя не щадя. И люди просили: — Подольше свети - Нам надо на карту Завод нанести! Но вот нарисован Последний значок. И сник, Трепыхнув, Золотой язычок. Погас, чтоб потом, Через несколько лет, Пришёл в эту глушь Электрический свет… Сгорела свеча. А могла не сгореть. Могла, Как подруги, Тихонечко тлеть, Пылиться в чулане, С мышами дружить… Но только не стоит Для этого жить! БАЛЕРИНА Вы посмотрите, как она Легка, воздушна. Как по мелодии плывёт, Смычку послушна. Как осторожны и легки Её движенья. Она идёт, летит, плывёт Без напряженья! Когда закончится балет, Заметит кто-то, Что это отдых у неё, А не работа. А вот была б она швея Или ткачиха, Тогда б узнала, что к чему, Хлебнула лиха. Откуда зритель может знать, Что балерина Лишь перед ним быстра, легка И так картинна. Что напряжённей и трудней Её работа, Чем у шахтёра, чабана И у пилота. Все репетиции её И упражненья - До исступленья, но ещё Не выступленье. А вот на сцене у неё - Самосожженье. Уходят все, она сидит В изнеможенье! Она сидит, себя клянёт, Вздыхая тихо, Что не доярка, не швея И не ткачиха. Сидела в зале бы она, Рукоплескала И балерину отдыхать Не отпускала… ВОРОН Птицы-вороны живут По триста лет, Словно выдан им В бессмертие Билет. И галдят они, бывает, И кричат. Но о самом главном Каменно молчат. Вот уселся старый ворон На амбар. Ничего сказать не может, Кроме "Кар-р!" А ведь столько видел Ворон на веку, Что не снилось Никакому старику. Может быть, Над Лобным местом Он кружил, Когда Разин свою голову Сложил. Очень может быть, Что видел С каланчи, Как казнили Пугачёва Палачи. Шведский говор под Полтавой Слышал он. Видел, как в Россию шёл Наполеон. И падение Москвы, И тот пожар Видел сверху И кричал ворчливо: "Кар-р!" Ворон-ворон, Ты — история сама. Почему тебе не дадено Ума? Ну-ка вспомни, Ну-ка, ворон, расскажи, Как мой прадед Умирал возле межи. |
