Вот, наконец, и конечная остановка. Мы дождались, когда все выйдут и направились на выход. Я показал водителю билеты, а тот, улыбнувшись, мотнул головой в сторону Зравшуна, мол, бывают же на свете такие идиоты. Зравшун подбоченился и вышел из автобуса. Комизм ситуации понимали только мы с водителем. Зравшун же считал, что водитель был сражен видом его экипировки. Как бы там ни было, но в автобус я его больше впускать не хотел, поэтому поймал такси и назвал свой адрес. Мы уселись на заднее сидение и буквально через тридцать-сорок минут были возле моего дома. Я расплатился, и мы направились к моему подъезду. Наемник поразился высоте дома, когда мы ехали, он удивленно качал головой, но помня мой совет, молчал. Но одно дело видеть высокие дома со стороны, и другое, когда ты подходишь к нему вплотную. Сейчас же он поинтересовался, неужели это мой дом. Я подтвердил, что мой, а потом вспомнил, как Владислав Третьяк рассказывал, что однажды пригласил к себе в гости, по-моему, Грецки. Он вот так же привел того к своему дому и на вопрос Грецки, его ли это дом, ответил утвердительно. Впоследствии выяснилось, что Грецки решил, что весь дом принадлежит Третьяку. Вот такой конфуз вышел с нашим уважаемым спортсменом, а я поспешил развеять неверное представление о моем богатстве, объяснив, что в этом доме живет еще больше сотни человек. Таких больших глаз я у Зравшуна еще не видел. Мы поднялись на второй этаж, и я открыл своим ключом дверь моей квартиры. Нащупав на стене выключатель, зажег свет. Наемник вмиг отскочил от меня и в его руке блеснул кинжал. Я только укоризненно покачал головой и закрыл входную дверь. Предложил ему пройти в комнату, где предварительно тоже зажег свет и присесть в кресло, а я пока приготовлю что-нибудь поесть. Так как в холодильнике, в этот раз, кое-что осталось, то я решил сделать нам жареную яичницу с помидорами, так как помидоры слишком долго пролежали и сейчас не совсем свежие, но как кислинка для яичницы подойдут. Выбрав большую сковородку, я поставил ее на огонь и принялся нарезать помидоры. Как только сливочное масло в сковородке разогрелось и стало слегка пузыриться, я забросал все дно помидорами в один слой. Когда они слегка запеклись с одной стороны, я перевернул их кончиком ножа и, подождав еще немного, стал разбивать в сковороду яйца. Сделал каждому по три штуки, больше просто бы на сковороду не влезло, и включил электрический чайник. В общем, через десять минут мы ели яичницу, запивая ее чаем с молоком. Что яйца, что молоко вызвали восторг у Зравшуна. Он, как и Ликура стал мечтать, что и у них было бы неплохо иметь такие продукты. Он бы их брал с собой в походы. Я его пыл остудил, рассказав, что и яйца и молоко не выдержат долгой дороги и могут стать даже опасными, если испортятся. Но тут же успокоил его, сообщив, что мы с Ликурой уже обсуждали, что нужно привезти вам туда коров и кур несушек. Так что вскоре у них дома появится и молоко и яйца.

  Конечно, для здорового мужика такая еда только раззадорит аппетит, поэтому я повел Зравшуна в ванную и предложил помыться с дороги, а я приготовлю настоящий ужин, а потом и сам помоюсь. Зравшун, в отличие от Ликуры, боялся всяких пузырьков с шампунями и гелями для душа. Однако, мыло он воспринял нормально, так что я ему напустил воды в ванную и положил рядом банное мыло и показал, каким полотенцем следует вытираться. Думаю, что уж такое нехитрое дело, как помыть голову, он сможет сделать. Оставив его одного в ванной комнате, я отправился на кухню. Там у меня оставалось еще немного картошки, так что на сегодняшний вечер хватит, а завтра прикупим чего-нибудь в магазине или на базаре. Едва я почистил картошку и принялся ее резать, как из ванной комнаты раздался вопль Зравшуна. Бросив все, я понесся туда. Все оказалось до неприличия просто. Мыло попало в глаза. Открыв воду, я подтащил Зравшуна к струе теплой воды и приказал промыть глаза. Через некоторое время он расслабился, а я укорил его за то, что он мог бы и закрыть глаза, когда мылил голову. В общем, он теперь знает, как пользоваться мылом, так что я пошел готовить ужин, а он может домываться.

  Минут через десять, Зравшун вышел распаренный, однако напялил всю свою одежду, да еще и кольчугу сверху натянул. Сабля висела на боку, кинжал, за поясом.

  - Ты бы еще арбалет в руки взял! - Укорил я его. Стал объяснять, что никто к нам сюда, без нашего согласия, войти не сможет, так что можно расслабиться. Если ему так спокойнее, то можно нацепить кинжал, а вот саблю и кольчугу лучше снять. Во-первых, они от воды ржаветь начнут, а во-вторых, мы с завтрашнего дня будем ходить почти без оружия, так как пойдем в оружейную лавку, а там, на входе проверяют, есть ли у тебя спрятанное оружие или нет. Так что все придется оставить дома.

  Зравшун уже начал прислушиваться к моим словам, так что молча снял кольчугу и отстегнул саблю с ремня. Я предложил ему снять одежду, а сам принес ему халат. Зравшун непонимающе уставился на меня.

  - Ты снимай всю одежду, а я тебе ее выстираю, так что завтра будешь как новенький.

  - Ты что, как женщина будешь стирать мне вещи?

  - Ты, Зравшун, говори, да не заговаривайся! Не я буду стирать тебе вещи, а специальную штуку попрошу, она и постирает. Я ей только твои шмотки отдам, а то если ты ей сам их отнесешь, то она не поймет, что нужно делать. Давай, снимай все с себя, пока я картошку режу. Сам наденешь вот этот халат и, пока будем кушать, твоя одежда уже постирается, останется только развесить ее сушиться, а завтра утром погладим, чтобы не мятая была. Все, я ушел готовить ужин. Когда вернусь, чтобы вся твоя одежда лежала перед тобой на полу. Из потайных карманов все вытащи, чтобы не потерялось.

  В общем, легли мы спать поздно ночью. Перед сном я проверил почту. Там была просьба о встрече с тем самым нумизматом, который купил у нас с Ликурой золотые монеты. Я написал, что готов встретиться завтра в первой половине дня. Через минуту пришел ответ, что встретимся завтра у него в одиннадцать часа. Я подтвердил встречу и улегся спать.

  2.3. Глава 3.

  * * *

  Утром я проснулся первым. Зравшун вчера получил столько впечатлений и физической нагрузки, что спал как убитый. Я помылся и принялся готовить все к завтраку. Решил сделать омлет. Молоко с консервантами прекрасно пережило мое почти недельное отсутствие. Я выложил на стол все ингредиенты для омлета и наскоро одевшись, сбегал в ближайший магазин за продуктами, все же яйца, яйцами, а мужикам необходимо питаться чем-то более существенным, да и хлеб дома был уже черствый. Похватав в магазине все, что попадалось на глаза из еды, а также взяв зубную щетку для Зравшуна, я расплатился и вернулся домой. В этот раз на звук щелкнувшей двери проснулся Зравшун. Такого грозного голого мужика с кинжалом и саблей я никогда в жизни не видел. Комизм ситуации был настолько откровенным, что я сполз по стенке, хохоча чуть ли не в голос. Зравшун обиделся, а потом его взгляд упал на большое зеркало, где он отразился во всем своем великолепии. Через мгновение ко мне присоединился хохочущий Хравшун. Когда отсмеялись, он попросил меня не рассказывать в замке об этом инциденте. Все-таки, авторитет командира. Я пообещал, что это останется между нами. Потом разделся и понес продукты на кухню. Там я уже убрал свою постель, которая представляла собой спальный мешок. Гости, как уже повелось, спали в моей кровати. Зравшуна направил умываться, предварительно открыв ему теплую воду. Зубы они дома тоже чистят, но только залой из печи или костра и пальцем. Здесь же я выдавил ему на новую зубную щетку пасту из тюбика. Зравшун запоминал мои действия, так что в следующий раз мне не придется ходить за ним следом и выключать воду или нажимать кнопку унитаза. Зравшун вышел из ванной комнаты, завязав на поясе полотенце. Я подал ему его нижнее белье, которое представляло собой старые штаны, обрезанные выше колена. Видимо, так они получали вторую жизнь в виде нижнего белья. Верхняя одежда уже практически высохла, так что когда буду гладить, то она придет в норму. Но сегодня он пойдет в моей одежде, так как в оружейный магазин нас просто не пустят, если он заявится в своем наряде. Просто посчитают за сумасшедших. Я уже выбрал для него старые джинсы, рубашку и свитер. Куртка тоже нашлась, ну а на его сапогах была очень скользкая подошва. Ведь она представляла собой просто кусок кожи, которую не потрудились сделать хотя бы шершавой, ведь необходимости не было. В горах его спасли каблуки. Не знаю, по какой причине, но они были слегка зауженные книзу и в высоту, сантиметров пять. Он так и спускался, втаптывая каблук в снег. Я поинтересовался у наемника, зачем такой каблук? Оказалось, что это дополнительное оружие и любой воин знает, как наступить на ногу противника или нанести удар каблуком.