-- Зачем она тебе? Ничему не обучена, к тяжелой работе не привычна - какая же это рабыня? В убытке будешь.
-- Ты мои выгоды не считай, - отозвалась она, - лучше отдай с миром, что прошу - и разойдемся под улыбки Создателей.
-- Видишь ли, тот здоровяк с чего-то решил, что без его заступничества девчонка пропадет, так что опекает ее, как зеницу ока. Если узнает, что его канарейку в рабство решили продать - озвереет, мне головы не сносить, а тебе и подавно. - Дору развел руками, в последний раз пощупал взглядом "кучу хлама" и тоже списал ее со счетов.
Прежде чем затевать резню, хорошо бы узнать, где архата и истукан, и чем они заняты, но время на поиски вышло.
Дору сунул руку за пазуху, взглядом следя за глазами старухи. Чем дольше его рука шарила в поисках кошелька - в месте совершенно противоположном - тем сильнее расширялись старушечьи зрачки.
-- Скажи, что делать со здоровяком - и девчонка твоя, с эрбом в зубах.
Дору выудил припасенный на всякие сподручные расходы квадратный эрб, повертел монету между пальцами, наслаждаясь алчностью, что зажглась, стоило драагаровому стеклу поймать свет лампы.
-- Она наверху, - сглотнула железноносая. Лишь старческая немощь сдерживала ее от попытки сцапать монету.
-- А он где? - Дору продолжал теребить монету.
-- С ней, - давясь слюной, охотно ответила старуха. - Твоя правда - стережет ее, что пес цепной; я уж ребят попросила его утихомирить, если с тобой уговора не получится.
С этими словами она кивнула в зал.
Дору стоило больших усилий подавить смех. Должно быть, весь ее ум ушел на то, чтобы придумать, как выпотрошить жадного наемника.
"Ты хотела взять меня этими доходягами?!" - мысленно возмутился Дору. А потом вспомнил, что худощавость и раньше играла ему на руку, и решил не переубеждать ее в ошибке. Теперь, он знал точно, дела уладят пара метких ударов. На каждого по одному - в самый раз, чтобы не пачкать руки.
-- Ладно, твоя взяла - по рукам. - Наемник щелчком пальца отправил монету в воздух.
Старуха, как и ожидалось, задрала голову и на миг потеряла к собеседнику интерес. Эрб - единственное, что ее волновало. Но жадность губила людей и за меньшее.
На все про все понадобился промежуток между ударами сердца. Выхватить меч - и нанести точный удар в горло, ровно под кадык. Железноносая булькнула глоткой, ее желтые глаза уставились на Дору, руки потянулись к лезвию, но поникли на половине и веревками упали вдоль тела. Дору аккуратно, чтобы не испачкаться кровью, брезгливо выдернул меч и ногой толкнул табурет под старухой. Только поднявшийся грохот привлек внимание до сих пор безучастных посетителей. Дору подумал, что она и в этом блефовала - вряд ли хоть один из посетителей был в курсе ее планов. Двое, на которых Дору обратил внимание первыми - первыми же и сбежали, торопливо, переворачивая столы и стулья. Их пятки сверкали с живостью, которую тяжело было заподозрить в их сухих телах. Одиночка глядел на него перепуганным пьяными глазами и не знал, что делать. Наемник выдернул меч из горла старухи и та рухнула на пол. Звук бьющей из распоротой раны крови подстегнул посетителя быстрее определяться: он схватился с места и, прихрамывая, бочком попятился к двери. Дору провел его насмешливым взглядом
Третий, которого Дору мысленно обозвал "мусорной кучей", просто исчез.
"Ну надо же", - наемник мысленно присвистнул, отступая.
Крови, по его мнению, вытекло раза в два больше, чем могло поместиться в старушечьем сухом теле. Лужа расползалась в стороны с такой быстротой, что грозила вскоре заполнить собою весь крохотный зал. Дору обошел старуху так, чтобы не испачкать подошвы, и пошарил у нее в карманах. В одном нашелся скорченный и ржавый ключ, который перекочевал к Дору в карман. Пришло время наведаться на второй этаж и узнать, что успел натворить клыкастый урод.
Еще поднимаясь по лестнице наемник решил, что убьет всякого, кто попадется на пути. Впрочем, по-хорошему, после всех следов, которые он оставил, вырезать следовало весь притон, даже кошек и собак. После безмолвного внутреннего диалога, Дору понял, что устраивать резню нет необходимости: вряд ли кто-то успел запомнить его в лицо. Но окончательное решение он оставил до разговора с сумасшедшими, которых - он знал, что еще не раз вспомнит себе эту промашку - он имел неосторожность оставить одних.
У двери их комнаты Дору ждал сюрприз: высоченный мужик с одним глазом и странным механическим протезом вместо одной руки. Вид Дору заставил его рожу налиться багровой злостью. Наемник оценил его размер и неповоротливость, и оставил победу за собой. К чести здоровяка, он не испугался, когда Дору достал окровавленный меч.
Когда противников разделяло несколько шагов, из-за двери за спиной здоровяка послышался настойчивый стук, и голос архаты впридачу:
-- Выпустите нас!
"Нельзя же быть такой наивной, - про себя ответил девушке наемник, - и думать, что эта гора мяса без мозгов проникнется состраданием к кому-то, кроме собственного брюха".
--Повтори это через минуту - возможно, он передумает, - сказал он вслух, нарочито громко, чтобы услышала Аккали.
После такой угрозы, здоровяк перестал скалиться, начал разминать плечи и хрустеть кулаками, словно готовился к кулачному бою. Дору следил за каждым движением, искал выгоды, которые моно использовать против соперника. Что ж, культю ему приладили совсем недавно - если приглядеться, то можно различить характерные бурые следы от смазки в стом месте, где железо "врастает" в кожу. Он постарается беречь ее от ударов и, скорее всего, будет использовать только для отвода меча, а бить станет своей "живой" рукой. Не составит большого труда заставить противника пустить в ход культю, с которой он, ко всему прочему, не слишком успел освоиться. Оценив все тонкости будущего поединка, Дору решил, что убить его будет так же легко, как и старуху. А чтобы окончательно добить соперника, принял расслабленную позу, лениво оглаживая рукоять меча.
Здоровяк тараном полетел него, сдабривая свой громкий бег рычанием. Дору увернулся от прямой атаки кулаком, вильнул вправо, стараясь не терять противника из виду. Тот не терял времени даром и нанес новый удар: кулак пронесся на расстоянии вздоха ото рта Дору и врезался в стену. От удара дрогнула вся хибара - на мгновение наемник поверил, что она рухнет, но стены выдержали. Наемник нырнул здоровяку под руку, крем глаза оценил вмятину на стене и полное отсутствие боли на лица противника.
"Да ты крепко на чем-то сидишь, парень, - догадался Дору. - Твоя нова рука плохо приживается, ты испытываешь боль и нюхаешь какой-то из дрянных порошков, чтобы хотя бы изредка спать. Мозгов у тебя совсем мало, раз ты полез в драку с гнилой плотью".
Вооружившись неожиданно вскрывшейся слабостью противника, Дору передумал действовать так, как планировал с самого начала. Нет нужды изматывать противника, водить его, как рыбак рыбку - достаточно просто разозлить его, заставить потерять бдительность и раскрыться всего для одного удара.
Наемник перестал пятиться, наоборот - всем видом и каждым движением давал понять, что готов нападать. Увалень кряхтел, пятился и нападал, но держался нарочито аккуратно. Его мозг был одурманен не так сильно, как думал Дору, но момент, когда увальню изменит его осторожность - лишь дело времени. Дору сделал финт, показывая, что собирается ударить в уязвимое место. Здоровяк тут же отпрянул, повернулся здоровым боком и направил в наемника кулак-таран. Дору ушел и и от этого удара, хотя, будь на вместо него кто-то менее обученный и ловкий, кулак бы размозжил ему голову. Для контратаки наемник выбрал скользкий удар снизу, словно оса намереваясь ужалить врага в бедро. Увалень хотел уйти от удара, но оступился и налетел спиной на стену, всего в шаге от запертой двери. Он попытался исправить положение: отшатнулся, но только еще сильнее запутался в ногах. Дору не собирался давать ему передышку: удары сыпались за ударами, здоровяк пыхтел, сопел, но был вынужден прикрываться железной культей, как щитом. Металл, встречаясь, высекал вспышки искр и лязг, от которого Дору заложило уши.
