Охранники переглянулись, словно о чем-то молчаливо договаривались, и право говорить снова перешло к первому.

   -- Ладно, только учти - в Верхний город без разрешения смотрящего Пустых следов не попасть.

   -- Мне туда и не нужно, - себе под нос произнес Дору.

   -- Тронешь не того человека - тебя найдут и освежуют, - произнес второй.

   --Охота запрещена, - прибавил второй, - будешь беспокоить местных зверьков - поохотятся на тебя самого.

   Незнающему эти слова показались бы тарабарщиной, нелепостью, но Дору слышал их истинный смысл. Он кивнул, мол, принимаю правила, и дождался, когда стражники повернут ключ. Огромная конструкция из шестеренок на нескольких десятках кольцах, заключенных внутри главного круга, ожила, стоило первому стражнику положить красный камень в отверстие под замком. Шестерни грохотали и скрипели заскорузлыми голосами, нехотя, но подавались запущенному механизму. Сперва свои круги сделали самые маленькие, следом - круги размером побольше. Пробежав свои недолгие дистанции, шестерни с треском останавливались, ложились в прежние места - и утопали в них на добрую ладонь. Так повторялось до тех пор, пока в желобе не утонул самый последний, самый большой круг. Вслед за этим дверь рассекла яркая вертикальная вспышка света, массивный пласт железа скрипнул, разделился на две створки, которые разошлись в стороны, словно вышколенные слуги.

   Дору бесшумно проскользнул в открывшийся проход, окунаясь в запах подземного мира. Здесь, под столицей Риилморы, текла своя особенная, невидимая, и непонятная наземникам жизнь. О существовании катакомб, конечно же, знали все, от попрошаек до щеголей Верхнего города, но мало кто видел ее собственными глазами. За монету-ключ могли даже убить, если владельцу хватало ума о ней разболтать. За свою Дору заплатил мертвецом и считал, что продавец продешевил.

   Жизнь в подземном городе не останавливалась никогда. Влажный полумрак подземелья рассеивали редкие масляные светильники, чада от которых было больше, чем света. Здесь жили по своим собственным часам, не разделяя сутки на день и ночь. Здесь не оглядывались на дороговизну носового платка и количество заплат на рубахе: какая разница, сколько стоят твои тряпки, если ты достаточно выпачкан в крови, чтобы попасть в обитель убийц и воров, контрабандистов и работорговцев?

   Дору хорошо помнил каждый закоулок, каждую выщерблину на сером камне, помнил, как хрустит под сапогами здешняя пыль и названия забегаловок. И он как раз собирался наведаться в одну из них. Дела, которые привели его в Нешер, не терпят суеты, и пока он будет занят поисками нужного ему человека, он попутно разыщет еще одного - того, кто заказал марашанцу инвигу. Наверняка ему будет интересно узнать не только, где находится его "заказ", но и Союзу, который пришлось вырезать, чтобы раздобыть девчонку. Если заказчик не дурак - а зачем бы дураку понадобилась обращенная инвига? - он хорошо заплатит за информацию. Не исключено, что прежде он попытается убить его, Дору, но в итоге он все-равно заплатит.

   "Что ты будешь делать, если он захочет вернуть девчонку?"

   Наемник не сомневался, что такое предложение будет и не сомневался, что сумма вознаграждения окажется намного больше всего заработанного им за минувший год. И пока что Дору не знал, каким будет его ответ.

   "Решай проблемы по мере их поступления", - вспомнил он слова одного почтенного старика и свернул на очередном повороте. Траншея коридора превратилась в узкий канал, почти колею, идти по которой было некомфортно даже в одиночку. Верхние ярусы стен облюбовали летучие мыши, громадные пауки и сфевры, под ногами копошились наглые жирные крысы и мыши. Дору усмехнулся - ничего не изменилось с того дня, как он покинул подземный Нешер.

   Он остановился спустя ровно сто пятьдесят три шага, повернулся направо и постучал в дверь, умело замаскированную под стену. Открыли почти сразу - в двери отворилось маленькое оконце, в которое высунулся длинный железный нос.

   -- Кто такой и зачем пожаловал? - голосом несмазанных колес поинтересовались с той стороны.

   -- У меня есть подобранная у дороги вещица, ищу того, кто ее потерял.

   Ничего не значащие слова, почти безобидные, но в нижнем Нешере их понимали правильно. Нос еще несколько мгновений покрасовался в дыре, а потом исчез. Дверь отворилась, после чего на Дору обрушился крепкий запах табака, курительных трав и нюхательных порошков. Большая часть местные "лакомства" были безобидными - кому охота совершать договора и сделки на дурманную голову? Но здесь же приторговывали и тем, за что в Верхнем городе без разбора бросали в колодки или рубили головы. Дору потянул носом, поймал сладкий аромат "шипов полуночи" и с удовольствием перешагнул порог.

   -- Надо же, кого к нам нелегкая принесла, - произнесла владелица железного носа.

   -- Вета, - скроил улыбку Дору, - я думала, что ты меня по голосу признаешь, не станешь вопросы задавать, кто, зачем да почему.

   -- Я знаю десятка два умельцев, которые даже мое удушенное горло повторить могут, - не поддержала веселья женщина. - Если бы я всегда верила своим глазам и ушам - давно бы в могиле лежала.

   Вета, сколько Дору себя помнил, оставалась бессменной хозяйкой "Тихой лавки". Завсегдатаи говорили, что когда-то забегаловкой верховодил ее муж, который, в свою очередь, выиграл ее в тар-но-так у спившегося воришки. Говорили, что перед смертью мужик орал, что лучше раздаст свое заведение по кирпичу всем встречным, чем передаст управление Вете, но бедолага скончался раньше, чем осуществил задуманное. Вета прибрал наследство к рукам и завела новые порядки раньше, чем закопали ее неугомонного мужа.

   -- Зачем пожаловал? - повторила она.

   Каждый звук, который выходил из ее глотку резал слух, и Дору приходилось стараться, чтобы не выдать свое отвращение: Вета этого не любила.

   -- Сказал же - нашел кое-что, теперь вернуть хочу, да только не знаю кому.

   -- Я тебя помню еще когда убивал со слезами на глазах, так что кончай браваду и говори, что у тебя за дело. Или, - она многозначительно кивнула на выход, - ты и от порога не далеко ушел, вон пойдешь и весь разговор.

   Эта сделает, как сказала, подумал Дору и н стал спорить. В конце концов кому, как не хозяйке знать все секреты, которые обитают под крышей ее заведения.

   -- Не сухо-то слова не слишком быстро из горл выскакивают, - намекнул он.

   На это хозяйка кивнула, поворочала железным носом и поманила гостя за собой. Она усадила его за свободный стол, сама принесла бутыль с мутной выпивкой, а к питью подала коробку с желтым порошком. Коробку, однако, поставила около себя.

   -- Если ничего не изменилось, то ты к этим угощениям равнодушен, - сказала, обслюнявила палец и по самую фалангу макнула его сперва в порошок, а потом - под язык. С минуту она сидела молча и с закрытыми глазами, пока ее губы не увлажнились слюной. - А теперь говори.

   Дору не притронулся ни к порошку, ни к выпивке.

   -- Я ищу человека, которого... - Он помедлил, все еще неуверенный, что поступает правильно. - Есть одна интересная вещица, которую мне посчастливилось найти. Она мне ни к чему, да и держать при себе такие ценности человек, вроде меня, не станет. Я бы хотел узнать, кому ее везли и, возможно, вернуть владельцу.

   Вета посмотрела на него хмельными от дурмана глазами. Он начала принимать "шипы полуночи" еще до того, как Дору покинул нижний Нешер, а с тех пор прошло достаточно времени, чтобы наркотик проел ее нутро. Это подтверждали красные вздувшиеся белки глаз и крохотные желтые точки на лице. Последние называли "уколами шипов".

   -- И что же ты нашел? - поинтересовалась она, став заметно спокойнее.

   -- То, чему нет цены, - он в который раз уклонился от прямого ответа. В местах, подобных этому и с людьми, вроде Веты, лучше не распространятся о вещах, ценнее столового серебра.