– Уже тогда я боялся стать актером одного типажа, – позже рассказал Камбербэтч Sunday Times. – После репетиций я уходил за кулисы, снимал свой парик Титании а‑ля Клео Лейн и переодевался в регбийную форму.
Кстати, поклонники комедии в школе тем субботним вечером получили еще один подарок. Несколько «Старых хэрровианцев» (выпускников школы) представили собственные интерпретации «Сна в летнюю ночь». Одним из них оказался автор и основатель Comic Relief Ричард Кертис, который в середине 70‑х был в Хэрроу старостой. Он прочитал написанную специально для этого случая «Оду Шекспиру от Эдмунда Блэкэддера».
Примерно в это время Камбербэтч впервые встретил будущую партнершу по съемкам. Намного позже Ребекка Холл – дочь театрального режиссера сэра Питера Холла и оперной певицы-сопрано Марии Юинг – подружилась с Бенедиктом. Они вместе снялись в фильме «Попасть в десятку» и сериале «Конец парада». Но тогда Ребекке было всего восемь лет, а в зрительный зал она попала только благодаря тому, что старший брат ее лучшего друга, с которым она пришла, был одноклассником Бенедикта.
– Уже тогда было видно, каким он станет, когда повзрослеет, – сказала Холл Daily Telegraph в 2012 году. – Он такой один. Такая уж судьба у уникальных людей: другие замечают их талант далеко не сразу. Бенедикт никогда не был ничьим последователем или подражателем. Он всегда был таким, какой есть.
На курс младше Камбербэтча в Хэрроу учился Лоуренс Фокс, будущая звезда сериалов «Война Фойла» и «Льюис». Фокс поступил в школу осенью 1991 года, как и Патрик Кеннеди, который позже снимался вместе с Бенедиктом в сериалах «Конец парада» (снова он), «Кембриджские шпионы» и в фильмах «Искупление» и «Боевой конь». В Хэрроу Камбербэтч и Кеннеди несколько раз вместе участвовали в спектаклях: «Смерть коммивояжера» Артура Миллера, где Бенедикт играл Вилли Ломана, а Патрик – его сына Биффа, хорошо приняли, как и поставленное в 1994 шекспировское «Укрощение строптивой», где Камбербэтч сыграл Петруччо, заработав на страницах The Harrovian похвалу как «великолепный передатчик эмоций».
К тому времени Камбербэтч уже стал достаточно мужественным, чтобы получать только мужские роли: кроме вышеупомянутого Петруччо он играл еще и Кларенса в «Ричарде III» (май 1993 года). До этого, однако, Бенедикту часто давали женские роли. В конце 1991 года он великолепно сыграл служанку в фарсе Жоржа Фейдо «Блоха в ее ухе» (1907). В The Harrovian выступление Камбербэтча назвали «…прекрасной эпизодической ролью. Он отлично освоил жанр фарса». Его Розалинду в шекспировской «Как вам это понравится» (май 1992) учитель актерского мастерства в Хэрроу и режиссер Мартин Тайрелл назвал «лучшей со времен Ванессы Редгрейв».
– Я видел фотографии спектакля, – позже рассказывал Камбербэтч. – Я на них выгляжу так, словно одержим женщиной.
Еще на втором курсе Бенедикт получил главную роль в «Пигмалионе» – Элизы Дулиттл. Рецензии The Harrovian оказались разноречивыми. В осеннем номере 1991 года писали, насколько «убедительно и внушительно» Камбербэтч изобразил Элизу Дулиттл, но с сожалением отметили, что «этому выступлению не хватает индивидуальности, и он не вжился в эту потрясающую роль по-настоящему. Временами он отступал от шекспировской риторики в пользу весьма убедительного подражания Одри Хэпберн». Конечно, нельзя забывать, что это всего лишь школьная постановка, а не спектакль в «Олд-Вик», а Камбербэтчу было всего пятнадцать – в этом возрасте очень немногие актеры четко представляют себе даже свою личность, не говоря уже о чужих. То, что он в этом возрасте подражал звезде «Моей прекрасной леди», – простительно.
Вскоре после этого у Бенедикта сломался голос, и он стал блестяще играть роли мужчин любых возрастов.
Бенедикта-подростка, которому приходилось играть женские роли из-за полного отсутствия в школе девочек, полностью мужской состав школы Хэрроу огорчал и еще по одной причине: он очень стеснялся в присутствии противоположного пола.
– Провести всю юность в чисто мужской закрытой школе – это просто жуть, – вспоминал Камбербэтч. – Я очень долго был просто ужасен в общении с девушками.
Задержка физического развития усугубляла эти проблемы.
– Я созрел очень поздно. Очень поздно. В пятнадцать, шестнадцать – может быть, даже семнадцать лет. Но одно достоинство у мужской закрытой школы все-таки было: можно было сколько угодно врать о том, как ты провел каникулы.
Спектакли не были единственными публичными выступлениями юного Бенедикта. Он еще и довольно неплохо произносил речи. 29 октября 1991 года он произнес «остроумную и уверенную речь» на тему славы. Выбор темы оказался на удивление пророческим, учитывая, насколько знаменит стал Камбербэтч двадцать лет спустя. Что именно он сказал, никем записано не было, но, скорее всего, он неплохо знал, что такое слава, по рассказам родителей.
Бенедикт был великолепным декламатором. В марте 1994 года, на предпоследнем курсе, он едва не выиграл конкурс чтецов леди Буршье, проводимый в школе. В финале он читал отрывки из знаменитого романа Грэхэма Свифта «Страна вод» и из «Приключений Перегрина Пикля» Тобиаса Смоллетта. «Он читал с большим выражением, а отрывки из прозы обладали заметной повествовательной силой», написали в школьном журнале. Камбербэтч решением приглашенного судьи «Стивена Фрая, эсквайра» разделил второе место. Уже тогда было ясно, что Камбербэтч – не только актер, но и великолепный чтец прозы и поэзии; позже благодаря этому он нашел работу в озвучании и на радио.
Но, тем не менее, больше всего тянуло Камбербэтча именно к актерской работе. Если бы не неожиданный приступ нервозности, его дебют на большом экране мог бы состояться еще в подростковом возрасте. Когда бывший выпускник Хэрроу Эндрю Биркин подбирал актеров для экранизации «Цементного сада» Иэна Макьюэна, он в поисках новых талантов отправился в свою альма-матер. Трудная тема – подростковый инцест между братом и сестрой – вызвала у Камбербэтча определенный дискомфорт, особенно когда выяснилось, что ему придется раздеваться.
– Я пришел в ужас. В том возрасте я был очень стыдливым, я не хотел, чтобы кто-то увидел меня голым. Так что я не пошел на кастинг.
Шанс засветиться вместе с молодой Шарлоттой Генсбур (племянницей Эндрю Биркина) уплыл, но сам факт, что ему предложили попробоваться на роль, заставил Бенедикта Камбербэтча всерьез задуматься об актерском будущем.
– По-моему, именно тогда я неожиданно понял, что актерской работой можно заниматься не только во время учебного года, но и всю жизнь.
* * *
К третьему курсу в Хэрроу без Камбербэтча не обходилась ни одна постановка. Он был звездой и русских драм, и фарсов, и ревю. Юноша присоединился к Реттигеновскому обществу, названному в честь еще одного «Старого хэрровианца» – драматурга Теренса Реттигена, одного из титанов британского театра в 40‑х и 50‑х годах.
Несмотря на то, что они учились в Хэрроу с разницей в 65 лет, Камбербэтч отождествлял себя с Реттигеном. Они оба в детстве жили в Кенсингтоне, учились в Хэрроу на одном факультете («Парк») и проводили много времени за чтением в библиотеке имени Воэна.
Впервые увидев огромные ряды книг, Камбербэтч был поражен.
– Я подумал, что, наверное, мне всей жизни не хватит, даже чтобы прочитать первую полку – не говоря уже о первом зале и уж тем более обо всей чертовой библиотеке. Я всегда стремился к самосовершенствованию, к познанию окружающего мира.
Его отношение к самообучению никуда не делось и во взрослом возрасте: готовясь к роли, Камбербэтч очень тщательно изучал все, что с ней связано.
Реттигеновское общество регулярно устраивало поездки в Лондон на спектакли в Вест-Энде. В начале 1993 года Камбербэтча просто заворожила возрожденная постановка реттигеновского «Глубокого синего моря», где главную роль сыграла Пенелопа Уилтон, а режиссером выступил Карел Рейс. Он был изумлен гремучей смесью утонченности и сильнейших эмоций.
