«Картина маслом, – сказал бы Давид Гоцман из «Ликвидации». – У нас в Одессе это не едят». Допустим. Но это не значит, что туфту не проглотят в Москве. По всему выходило, что Немцова застрелили где-то в другом месте, а тело выбросили на Москворецком мосту. Не исключено, что как раз из «подметальной» машины. С какой целью? Убили и убили, зачем таскать туда-сюда труп, грузить его сначала в легковую машину, затем в спецавтомобиль? Такая «картина маслом» была показана разве что в фильме Тенгиза Абуладзе «Покаяние».

И кто в таком случае совершил променад с киевской фотомоделью? Камеры видеонаблюдения в ГУМе бесстрастно свидетельствовали: вот идет высокий мужчина лет тридцати (Немцову, напомним, исполнилось 55) в серой куртке с откинутым капюшоном, под распахнутой курткой виден свитер, шея замотана шарфом. Отдаленное сходство с Немцовым присутствует, но все-таки не слишком похож. Этот некто на ходу разговаривал по мобильнику с Дурицкой, договариваясь о месте встречи. Судя по всему, знакомы они не были.

Следователям удалось восстановить хронологию роковой пятницы 27 февраля. В 10.30 утра Борис Немцов встретил свою подругу, 23-летнюю Анну Дурицкую, в аэропорту Шереметьево. Оттуда на машине, за рулем которой был водитель, приехали на квартиру Немцова на Малой Ордынке. Хакамада почему-то утверждала, что бывший лидер СПС живет в маленькой, скромной квартире, которую получил, еще будучи вице-премьером. Анна Дурицкая лучше Хакамады знала элитные апартаменты Немцова площадью 180 кв. метров и стоимостью примерно в 100 миллионов рублей. Еще бы не знать – встречались три года.

В квартире они провели целый день. Из дому вышли в начале восьмого. Анна отправилась в облюбованный Борисом спа-салон на Пятницкой, а он – на радиостанцию «Эхо Москвы», где предстояло высказать «особое мнение» по поводу ожидаемого краха «путинского режима». В последние годы других тем Немцов не касался. С Анной договорились встретиться после эфира в ГУМе и поужинать там в ресторане. После ужина Немцов (точнее, его моложавый двойник) кому-то позвонил и направился с подругой в сторону Москворецкого моста, где все якобы и случилось – странное убийство, не оставившее никаких следов, если не считать нескольких гильз от двух разных пистолетов.

Что именно случилось, знает, вероятно, только водитель коммунальной спецмашины, ну и, конечно, сама Дурицкая. Водителя, разумеется, допросили. Он сказал, что был настолько занят процессом очистки проезжей части, что обратил внимание на лежавшего на боку человека, только когда случайно взглянул в зеркало заднего вида. Выстрелов не слышал из-за работающего двигателя, а вот крики Анны услышал и, не спрашивая ее ни о чем, стал звонить в полицию. Впрочем, она очень скоро успокоилась и внимательно слушала реплики врачей из подъехавшей «скорой», сразу определивших, что одна из пуль попала в сердце, а та, что через шлею угодила в голову, сильно их смутила, но не больше, чем отсутствие пулевых отверстий на одежде. «Девушка, – спросил Анну кто-то из экспертов, – вы видели, откуда стреляли?» «Кажется, со стороны пешеходной лестницы, – ответила она, – но я точно не могу сказать».

Анну, конечно же, не спрашивали, куда подевался ее молодой спутник, назвавшийся по телефону Борисом. Никому и в голову не пришло, что несколько минут назад здесь мог быть еще какой-то Борис, кроме того, чье тело теперь упаковывали в черный пластиковый мешок. Санитары торопились – пошел мокрый снег с дождем.

– Кровоток блокирован, – задумчиво молвил врач со «скорой», глядя на полоску еще сухого асфальта без единой капли крови.

– Странно. Поле чудес какое-то…

– Ничего странного, – возразил судмедэксперт. – Так бывает, если первая пуля попала в сердце.

Комментарий к несущественному

Член Палаты судебных экспертов генерал-лейтенант Юрий Тупиков: «Кровь должна присутствовать, если верить официальной информации, ведь были задеты кроветворные органы. Поражены сердце, печень, желудок и легкие. В цель попали четыре пули, а на асфальте – ни следа. Конечно, шел мокрый снег с дождем, следы могло смыть. Но что-то должно было остаться. И потом, такой еще момент. Пистолет Макарова, из которого стреляли в Немцова, скорострельный, однако за столь короткий промежуток времени произвести столько выстрелов в цель очень сложно. Я бы сказал, практически невозможно. И почему разные пули? По официальной версии, стрелял один человек и, стало быть, ищут один ствол. По-моему, тут есть нестыковка. Но главный вопрос в другом. Почему столь поспешно отпустили Дурицкую, главного свидетеля преступления? На месте следователей я бы задержал ее хотя бы для того, чтобы провести следственный эксперимент. Пройти с нею весь путь до места убийства, привлечь водителя коммунальной спецмашины, зафиксировать, сколько времени необходимо, чтобы произвести шесть выстрелов, обежать сзади «подметальщик», зная, что впереди у него видеорегистратор, и заскочить в подъехавшую иномарку белого цвета, которая, кстати, засветилась у дома Немцова на Малой Ордынке еще в сентябре прошлого года. Только сопоставив факты, можно делать какие-то выводы, а не навязывать обществу версию о мести за негативные высказывания Немцова в адрес оголтелых отморозков, напавших на редакцию журнала «Шарли Эбдо». Гнусного, между прочим, журнала. Ситуация там проста: одни подонки расстреляли других подонков, вот и все…»

Генералу Туликову вторит бывший следователь по особо важным делам при генпрокуроре СССР Владимир Калиниченко: «На мой взгляд, Анна Дурицкая – первая подозреваемая по этому делу. На месте следователей я провел бы специальное исследование, чтобы выяснить, не применялись ли в отношении нее психотропные препараты. Дурицкая говорит о частичной потере памяти. Но в таком случае просто необходимо провести психолого-психиатрическую экспертизу. Это азы криминалистики. Но следствие на второй день отпускает ее домой, и нам сейчас говорят, что с нее взята подписка о невыезде. Что это за спектакль?! Вы главного свидетеля на Украину отпустили! И что? Она по первому требованию прилетит в Москву на допрос? Или Генпрокуратура России потребует от Киева ее экстрадиции? С Дона выдачи нет, говорили когда-то беглые казаки. С Днепра тем более…»

Заказ на Россию

В кулуарах «Эха Москвы» режиссеры спросили Немцова, будем ли обсуждать в эфире личные перспективы в плане политической карьеры? Это чтобы успеть подготовить соответствующую нарезку видеоряда для телевизионной версии. «Непременно! – ответил гламурный политик. – У меня вообще такое ощущение, что наступает некий «час пик» – для России, для Кремля и для меня лично. Я многое передумал, сидя на шконке в изоляторе. Клубы, серфинг, массажные салоны, парти, рестораны – все это осталось позади. Кануло в прошлое. Красивое, но сегодня абсолютно ненужное. Послезавтра в Москве состоится самое массовое оппозиционное шествие, которое организовал я. По моим сведениям, из посольства, президент США придает нашему мероприятию большое значение, поскольку оно может вынудить Путина убрать войска с юго-востока Украины и приструнить спецслужбы – эту гигантскую машину для подавления инакомыслия. Короче, «час пик» наступает! Из этого будем исходить…»

Сказанул так Немцов и после эфира отправился в ресторан, где его ждали устрицы и шабли урожая 1995 года. Скромно, конечно, нечего сказать, но ведь и времена какие. Немцов помнил былые вечеринки-парти и праздничные экзотические меню, в которых помимо устриц предлагалась спинка французского кролика, фаршированная грудкой останкинского голубя с каштановым, из Парижа, пюре. Помнил, как проводились на этих вечеринках благотворительные аукционы Союза правых сил с набором уникальных лотов – личных и даже интимных вещей, выставляемых от имени ВИП-персон, а также самих персон, усвоивших свои права, но еще не сделавшихся личностями, и сизый дымок «травки», как знак приближения полночного «часа пик», когда процесс обретает еще более культурные формы общения. Там и лисоватая Хакамада, она же хозяйка аукциона, названного в память убиенного Влада Листьева – «Час пик», разводившая банкиров на фунты стерлингов, кои пудами сыпались в загашники СПС. Ах, какие были времена, и как кричали верноподданные: «Борис, ты прав!»