Дельный совет. Не смотреть, а видеть. В чем разница? Не понимаю.
Странный разговор. Это все реально? Или я сплю, а напуганное Лабиринтом подсознание пытается помочь найти мне выход?
– Твои слова мне никак не помогут, – делаю очевидный вывод.
– А ты в них ищешь помощь? – насмешливо заявляет Ворон.
Злость и раздражение накатывают, грозя поглотить, и я наконец задаю тот вопрос, с которого и следовало начинать этот безумный разговор:
– Да кто ты вообще такой?!
Попугай надувается, распушая перышки, становясь похожим на небольшой пушистый мячик:
– Я Ворон!
Имя звучит так грозно и совершенно не вяжется с этим пернатым колобком. Вот был бы побольше, клюв погрознее, глаза пострашнее и лапы покогтистее – вот тогда да. Стоп, о чем я думаю?
Иногда, в самые сложные моменты жизни, в тяжелых и опасных ситуациях, нападает дурашливость. Начинаешь смеяться над тем, от чего в обычный период сбежал бы сломя голову, дразнить судьбу, не обращая внимания на явные намеки будущих неприятностей и вообще делать то, чего стараешься никогда себе не позволять. Вот и сейчас, заблудился в Лабиринте, схожу с ума, разговаривая с черным попугаем, а так и тянет добавить в рифму к грозному имени не менее гордое название очень распространенного на Элегии животного.
Видимо Ворон высмотрел что‑то на моем лице и его взгляд из насмешливого стал грозным, он взлетел, резко подпрыгнув, и выкрикнул:
– Прошлое ведет в будущее, глупый человек!
Сделав пару кругов под потолком, попугай разогнался и с диким клекотом ринулся в атаку. Выставив руки, в надежде перехватить взбесившуюся птицу, я дернулся в сторону и резко стал заваливаться на бок...
Пробуждение вышло не очень приятным. Я в очередной раз во сне умудрился съехать с теплого насиженного места и больно удариться. Еще и снилось непонятно что. Вроде попугай прилетал...
Потревожив флягу, допил остатки остывшего кофе и мысли немного прояснились. Сон удалось вспомнить очень детально, каждая фраза Ворона отпечаталась так, будто это происходило наяву. Но в одну картину это не слаживается: думать, слышать, видеть, прошлое в будущее... Только одна безумная мысль появилась: я шел, думал о своем, слушал свое внутреннее я, спорил с профессором в своих мыслях, не видел куда иду, полагался только на страховочную нить, старательно сворачивал направо. Может это и есть выход? Закрепить молекулярную нить, погрузиться в себя и мерно переставлять ноги? Больше вариантов и идей нет.
Встать, отряхнуться, проверить амуницию – все это заняло мгновение. Развернувшись в направлении к исследовательскому модулю (по крайней мере, хотелось в это верить) я бодро затопал по тоннелю. Для чистоты эксперимента, стал вспоминать продолжение той беседы, из‑за которой на всех парах и отправился в путешествие по Лабиринту...
– Это вы не понимаете, – хмыкает профессор, делает глоток из кружки и продолжает, – вот скажите, Джейми, на что вы потратили последние семь лет вашей жизни, если лания, крептония и кателиния не существует?
Я сначала не понял. Как это не существует? А что я тогда вот уже семь лет с завидным постоянством привозил на КС‑5? Никому не нужные осколки метеоритов? Нет, точно, профессор меня отвлекает таким способом от игры, мешает сосредоточиться.
– Нас тоже не существует? – Ехидно интересуюсь.
– Почему же? Мы реальны, как и все это, – Террайн повел рукой, указав рукой на гору пустых коробок в углу пещеры, – в ситуации с этими дорогостоящими металлами просто сделано небольшое преувеличение.
Мне стало смешно, и я расслабился. Юмор этих ученых нужно учиться понимать! Но последняя фраза профессора все же требует уточнения:
– Что за преувеличение?
– Вы помните о теории дуального строения Вселенной? – Кивком подтверждаю, и Террайн продолжает, – предположим, что много тысяч лет назад в звездной системе Элении произошел катаклизм поистине чудовищных масштабов. И в результате буйства запредельных энергий у частиц вещества немного изменились показатели временного поля. Получилась ситуация, когда некоторые металлы чуть‑чуть изменили свои свойства, да так, что определить это изменение практически невозможно.
– И что?
– Когда эти вещества обнаружили, предприимчивые первооткрыватели захотели увековечить себя в истории человечества и дали им свои имена. Естественно, ученый совет провел все необходимые исследования. В итоге это признали всего лишь местной аномалией.
– А почему тогда в таких масштабах ведется добыча этих, по вашим словам, бесполезных металлов? – Я уже еле сдерживаюсь, чтобы не заржать на всю пещеру. Профессор таким рассказом пытается меня отвлечь от игры, но у него ничего не выйдет! Еще пару ходов и держись!
– Этот вопрос следует задать не мне, а совету Элении, – мастерски Террайн уходит от ответа.
– А анаптаний? – теперь уже я не даю профессору продумать свой следующий ход, отвлекая его разговором.
– Это всего лишь серебро, обладающее поистине уникальной способностью к удерживанию всех известных излучений, – делает Террайн уверенный ход и ломает все мои планы на неожиданную опасную атаку.
– И получить анаптаний в лаборатории невозможно? – пробую обходным маневром провести запланированную комбинацию.
– Совершенно верно, – очередной ход профессора ставит меня в еще больший тупик: теперь нужно продумывать стратегию обороны...
– Видите ли, Джейми, – комбинация профессора набирает сил, и я понимаю, что отбиться от этой атаки будет очень сложно, – если обычную руду добывают таким способом – это кому‑то выгодно. Работать в убыток никто не будет. А добыча анаптания невозможна не из‑за сложности условий на Черной Звезде, а из‑за полной бесполезности добытого. Небольшой кусок этого металла на Черной Звезде будет анаптанием, а на Элегии за пару дней превратится в обычное серебро. Эта, так сказать, мутация металлов, сохраняется лишь в месте их большого скопления. Поэтому в облаке те куски метеоритов, что добывают киперы, содержат только обычные металлы, пусть и носящие гордые названия своих значительно более дорогих собратьев.
Террайн замолчал, задумчиво передвинул свою самую сильную фигуру, и закончил:
– Ну а вам, молодой человек, я хочу посоветовать быть собраннее и внимательнее во время игры в шахматы.
Глава 8
Чем отличается цивилизованный человек от неотесанного варвара?
В первую очередь, конечно же, запахом. Привычка принимать душ утром и вечером, пристрастие к чистой и опрятной одежде, любовь к различным косметическим средствам – разве без всего этого современный человек сможет жить? Однозначно, нет. А варвар? Желание затащить в ванную и заставить принять душ, натянуть на него чистую опрятную одежду, побрызгать любимыми духами – все это сделает вас клиентом ближайшей клиники на срок от пары месяцев до полугода. И дело не тут не в отношении варвара к вашим привычкам, а наличие у него собственных пристрастий ...
Второе большое отличие – поведение. Варвар верит в силу, все что может, присваивает себе, и поклоняется оставшемуся. Цивилизованный человек во всем руководствуется целой кучей критериев, поэтому в сложных ситуациях, когда необходимо молниеносное принятие решений, зависает надолго в очень неподходящих для этого условиях. И как бы мы не смеялись над неотесанностью варвара, он, в отличие от цивилизованного и образованного человека, сможет выжить практически в любых условиях, а не только в привычном ареале обитания.
А самым важным, на мой взгляд, различием между двумя этими категориями развития человека как индивида, служит их отношение к окружающей среде. Варвар относиться бережно, и при этом живет в очень близких отношениях с природой. Цивилизованный человек относится показно‑бережливо, а на самом деле может уничтожать целые леса на благо совершенно глупых идей. Но в повседневных мелочах цивилизованность приносит только кучу проблем...
Тактика сработала, тоннель стал узнаваемым, и я вот‑вот должен был дойти до пещер с лагерем научной экспедиции. Выпитый кофе стал намекать на необходимость посещения очень важного в жизни любого человека места. Так как ближайшее представительство оного помещения находится непосредственно в исследовательском модуле, скорость движения непроизвольно возросла, и я, ничего не замечая, уже практически бежал. Вихрем пронесшись по обжитым залам, через открытый шлюз вбежал в модуль, а там уже два шага по коридору до спасения...
