– Договорились, в восемь в «Суши Луши», – закончила предварительные переговоры Трошкина.

В такси по дороге в ресторан мы с подружкой бурно дискутировали о том, кто из нас с ней лучший дипломат, и чуть не поссорились, но в итоге пришли к мировой, договорившись, что обе и в подметки не годимся графу Петру Александровичу Румянцеву-Задунайскому.

У Жоры Горохова выдался трудный день, перетекший в сложный вечер.

Упакованные баночки импортного художественного дерьма имели вид, габариты и вес отечественного овощного ящика.

– Брутто тридцать три кило, – предупредил Жору водитель почтового фургона, пряча в планшет чин чином оформленную расписку в получении ценного груза.

– Брутто, брутто… Как-нибудь допру-то! – небесталанно срифмовал Горохов, радуясь тому, что дело движется.

С помощью почтового водителя он перегрузил увесистый ящик в свою машину и бережно, чтобы не растрясти содержимое баночек, повез искусство в городскую художественную галерею.

И тут удача Жоре изменила.

– Извините, но мы так не договаривались, – строго сказала сухощавая дама, состоящая в должности главного хранителя.

Звучный титул красивыми золотыми буковками с завитушками был отпечатан на кармашке форменного халата из благородного серого полотна. Из кармашка выглядывали ручки небольшого шарнирно-губцевого инструмента. Заглядевшись на сей аксессуар, Жора даже не сразу понял суть сказанного. Он заинтересованно гадал – что это такое? Клещи, кусачки, плоскогубцы? И зачем?

У главной хранительницы было сухое и твердое лицо потомственной испанской инквизиторши. Жора с легкостью мог представить благородную донью хранительницу с ее стальным инструментом в пыточной – оттяпывающей пальцы неразумным грешникам, которые дерзнули тронуть музейные сокровища немытыми руками.

– Мы не договаривались о хранении экспонатов, – заявила хранительница. – По нашим правилам, вы должны доставить их в день монтажа экспозиции. В данный момент галерея не располагает охраняемым помещением, приспособленным для временного хранения ценностей, и не оказывает такого рода услуг.

– Вот дерьмо! – четко в тему привезенных ценностей высказался Горохов. – И что же мне делать?

Ему ничуть не хотелось переть экскрементальное искусство в свою квартиру. Столь смелый авангард не сочетался бы с классическим интерьером и любопытным терьером, который запросто мог докопаться до содержимого ящика. К тому же жилище Горохова располагалось на пятом этаже в доме без лифта.

– Обратитесь в банк, – посоветовала Жоре донья хранительница и попыталась закрыть перед ним дверь.

Горохов очень хорошо представлял себе, что ему скажут в банке, если он пожелает оставить там на хранение свой интересный ящик.

Столице аграрного края еще только предстояло оценить художественные эксперименты с экскрементами. В данный момент в городе не было даже банка спермы, что уж там говорить о специальном банке фекалий!

С другой стороны, именно эта недооценка горожанами высокого искусства дефекации позволяла не особо беспокоиться о сохранности экспонатов.

– Минуточку! – Жора решительно застопорил дверь ногой. – Если проблема заключается только в отсутствии специального хранилища, то это вовсе не проблема. Можете оставить этот ящик хоть в кладовке под лестницей. Я обещаю вам, что его никто не украдет.

– Простите, но я не верю обещаниям незнакомцев, – высокомерно объявила донья хранительница, и ушлый Жора тут же понял, где слабое место собеседницы.

– Я могу представить самые лучшие рекомендации! – пообещал он, нашаривая в кармане куртки телефон. – Верительные грамоты и все такое… Скажите, кто для вас авторитет?

– Европейский музейный форум, – не без ехидства сообщила донья.

– Э-э-э… Значит, нужен знакомый авторитет из мира искусства?

Жора быстро пролистал список контактов в своем телефоне.

– Вот, пожалуйста: Казимир Кузнецов! Лауреат многочисленных конкурсов и премий, бесспорная величина в современном искусстве дизайна, его в нашем городе любая… гм… хранительница знает!

Энергичным шевелением бровей он отмел возможные возражения и ловко послал вызов на номер лауреата и величины.

Ранним вечером задолго до заката знаменитый Казимир Кузнецов лежал в постели, что он и сам бы посчитал предосудительным, если бы вульгарно спал. Но Казимир был чужд ленивой дремоты, он энергично и добросовестно предавался любовным утехам, каковое занятие совершенно искренне полагал наидостойнейшим мужским делом и где-то даже подвигом.

Сподвижницей Казимира была Тамара Руслановна Кулишевская, владелица сети гомеопатических аптек и пресловутого красного «Пежо», чужая жена и поклонница многочисленных Зяминых талантов, включая и художественный, но не в первую очередь.

Сообщив сестре и через нее – ревнивой Алке, что Тамара Руслановна является его клиенткой, Зяма вовсе не соврал. Он просто не сказал всей правды.

А мадам Кулишевской, которая тоже как-то видела его с Трошкиной, Зяма объявил, что Алка – его сестра. Ему повезло: в тот момент, когда Тамаре выпала возможность вопросить, указуя перстом: «А это что за девушка?!», Алка шествовала плечом к плечу с Инкой, так что Зяма снова не соврал. Он просто воздержался от пошлого тыканья пальцем в названную им особу.

В результате великолепный Казимир совершенно не мучился угрызениями совести от того, что водит за нос сразу двух своих милых дам. Ведь они обе оказались наполовину обманутыми, и это равенство положения никак не позволяло обвинить Зяму в том, что к Аллочке он относится лучше, чем к Тамарочке, – или наоборот!

Гениальный Казимир Кузнецов парадоксально сочетал грязные помыслы и чистую совесть.

Телефонный звонок удачно угодил в антракт между постельными действиями.

– Да-а-а, слушаю, – расслабленно отозвался Зяма.

– Казимир Борисович, здравствуйте, это Георгий Горохов, коллега вашей сестрицы Индии.

– Не орите, – заметно менее добродушно буркнул братец, отодвигаясь от подруги, которая полагала, что его сестрицу зовут Аллой. – Вы коллега моей сестры, и что?

– И я прошу вас заверить одну очень строгую даму, что рекламное агентство «МБС», в котором работаем я и сестра ваша Ин…

– Интересно и плодотворно работаете, подтверждаю! – рявкнул Зяма, заглушая «неправильное» имя. – Замечательно работаете, выше всяких похвал, настоятельно рекомендую!

– Вот, слышали? – донеслось из трубки. – Это не кто попало, это сам Казимир Кузнецов говорит! Я работаю вместе с его сестрой Ин…

– Иногда вместе с сестрой, а иногда без сестры! – повысил голос Зяма. – Но всегда прекрасно, подтверждаю, и давайте на этом закончим, я очень, очень занят!

– Спасибо, Казимир Борисович! – поблагодарила трубка.

– Пожалуйста, – проворчал Зяма и спрятал телефон под подушку.

– Все в порядке, милый? – спросила Тамара, пощекотав квадратный подбородок возлюбленного.

– Все прекрасно, дорогая, это семейные дела, – ответил Зяма, морща лоб.

До него с опозданием дошло, что он малость недодумал, назначив своей сестрицей Алку, потому как настоящая сестрица Инка от этого никуда не делась и, видимо, будет еще путаться под ногами. На этот случай надо было что-то сочинить…

– Похоже, в нашем отчем доме будут гости, – придумал Зяма. – К нам приедет Индия, моя двоюродная сестра из деревни.

– Из индийской деревни? – заинтересовалась Тамара.

– Нет, из отечественной. Ее полностью Индустрия зовут, как прабабушку. – Выдумщик Зяма поворочался, устраиваясь поудобнее. – Это редкое имя появилось в семье Кузнецовых очень давно, еще на заре советской власти, и с тех пор передается через поколение – такая у нас традиция…

– Как красиво! – восхитилась Тамара. – Индустрия… Казимир… А твое имя тоже времен зари советской власти? Должно быть, посвящено борьбе за мир?

Тут Казимиру беспощадно припомнилось, как на заре школьной жизни одноклассники уверенно дробили его редкое имя на две части – «Козий» и «Мир» и какую внутреннюю и внешнюю борьбу это порождало.