- Ты, кажется, спешил куда-то.
- А? Ах да, точно, ну тогда я пойду.
- Ага.
- Может еще увидимся, пока! - крикнул он, вновь убегая.
Я смотрела вслед удаляющейся фигуре, сбитая с толку и... приятно удивлена. Да-да, именно так, потому что в наше время встретить такого обходительного парня - большая редкость. Другой бы даже прощения не попросил, а он... В любом случае я должна была поторопится, если не хотела опоздать в школу, и времени рассуждать на эту тему у меня не оставалось. Но прежде, чем пойти на уроки, я вынуждена была исправить последствия падения, поэтому не поднимаясь в свой класс, поспешила в женскую уборную. Однако, дойти до нее мне не дали. Вернее я сама остановилась в дверях уборной, но на то были веские причины: я услышала кое-что очень странное, попутно пытаясь отгадать, имеет ли это хоть какое-то отношение ко мне. А вот, собственно, то, что я услышала:
- Не знаю как ты, но я уже начинаю сомневаться в том, правильно ли мы поступаем.
- ...
- Да, я понимаю, что ты хочешь ей насолить, но шантаж - это уже перебор, тем более, если учесть кого мы собираемся шантажировать.
- ...
- Здесь никого нет, не волнуйся. Да, я отправила то, что ты просил.
- ...
- Конечно, анонимно. Отправителя вычислить не удастся.
- ...
- Котик, ну когда мы увидимся, а? Я так соскучилась.
- ...
- Пока.
Более, чем странно, не находите? Вот и я об этом. Когда этот разговор закончился, я решила, что умнее будет все-таки войти, и посмотреть, кто там собирается шантажировать, и, главное, кого. Хотя, кого - не трудно догадаться. И так хотелось бы, чтобы я ошибалась, но, к сожалению...
- Марина?- Что? Не может быть, но мы ведь никогда особо не ладили, скорее наоборот, так что все возможно. Да и то, как она испугалась, завидев меня в дверном проеме не свидетельствовало в ее пользу. Хм, вот и первый подозреваемый по делу вторжения в чужую (личную!) жизнь. Сама подозреваемая же, оправившись от испуга, повернулась к большому зеркалу на всю стену, и делая вид, будто поправляет всегда идеальные локоны, бросила что-то типу:
- Лиза? О, привет.
Продолжать то, что я лично называю простым проявлением вежливости, никто не утруждался, и вскоре мой потенциальный враг смылся с поля боя, не оставив и белой тряпочки на прощание. Эх, что-то моя фантазия не на шутку разыгралась. Может, мне это лишь кажется, и первая красавица школы имела ввиду не меня? А что, мало ли кого она там шантажировать вздумала, но полностью избавится от то и дело лезущих в голову сомнений не удавалось, словно какое нехорошее предчувствие крылось под всем этим. Знала бы я, насколько была права...
Урок 11: иногда ночные кошмары пугают не так сильно, как реальность.
Когда начался урок я не могла избавится от того, чтобы не бросать на Марину беглые взгляды, которая, однако, обращала на меня ровно столько внимания, сколько и на Ирину Игоревну (учительницу русского) - то есть нисколько. Вариантов могло быть только два: либо она специально не смотрит в мою сторону, либо ей это незачем, и в туалете речь шла не обо мне. Больше всего бесило то, что я никак не смогу, по крайней мере пока что, выяснить, какой из них верный. Но я не долго мучилась, потому что, где-то на середине урока, в класс постучали, а затем вошла школьный секретарь, что уже само по себе не предвещало ничего хорошего. Иногда я просто поражаюсь своей интуиции, и я в который раз это поняла, когда выше обозначенный секретарь, обратившись к учительнице, негромко, но так, что услышали все, сказала:
- Ирина Игоревна, прошу прощения, но директор вызывает к себе одну из учениц, - мое сердце пропустило вдвое больше ударов, чем допускает норма.
- Ничего-ничего, но кого он хочет видеть, и почему? - Я закрыла глаза, чтобы через секунду распахнуть их, услышав:
- Сорокину Елизавету, она присутствует на уроке?- Все как по команде повернулись ко мне, образовывая плотный зрительный круг. Находится в подобного рода силках было не слишком приятно, и я даже уже сама хотела сбежать отсюда, и чем дальше, тем лучше. Мое желание (кто бы сомневался!) сбылось, и миновав, ни о чем не догадывавшихся, одноклассников, я побрела за секретарем, пребывая в точно таком же неведении.
Оказавшись в приемной, я долго не решалась постучать в дверь кабинета директора, как бы анализируя сложнейший вопрос: зайти, или сбежать, пока еще не поздно. Но даже, если бы я выбрала второе, стоящая позади секретарша становилась непреодолимой помехой на пути к бегству, поэтому мне не оставалось ничего другого, кроме как собрать воедино маленькие кусочки себя, растекающиеся по всей комнате и демонстрирующие самый обычный страх, и узнать уже, зачем я понадобилась директору. В последний раз повернувшись в сторону противоположной двери, а соответственно и в сторону секретаря, вместо ожидаемого сурового взгляда, я увидела в глазах женщины неподдельное сочувствие. Можно было подумать, что это она со мной так прощается. Как-то сразу вся обретенная минуту назад решимость куда-то испарилась, оставляя за собой легкий пар, называемый неуверенностью... Глубоко вздохнув, я сделала все, что от меня требовалось, то есть постучалась в эту ненастную дверь. Почему ненастную? Не знаю, просто слово подходящее. Ответом мне стала оглушающая тишина, после чего по ту сторону "баррикад" послышалось:
- Войдите.- Голос принадлежал главе нашего учебного заведения, но чьего-то другого ожидать было бы глупо.
Напрасно я так думала.
Осторожно открыв дверь, я осмелилась ступить на порог этого отнюдь не приятного места. И там-таки еле сдержалась, чтобы не обронить челюсть от изумления: над массивным директорским столом возвышался наш математик и сверлил взглядом, собственно говоря, директора, сидящего за этим самым столом. Математик - директор. Эм, я что-то явно пропустила, но разбираться с этим мне предстояло немного позже, потому как, Олег Станиславович, секунду назад недовольно взирающий на директора, теперь смотрел на меня, и хочу заметить, с не меньшим неудовольствием. Так, так, так, кто-нибудь возвестит прилежную ученицу о том, что здесь творится? В подробностях если можно, ибо их мне сейчас очень не хватало. Но никто не торопился исполнять нетрудную миссию, а вместо этого, на меня смотрели две пары глаз, равно выражающих непосредственную угрозу. Жуть, одним словом, особенно, если учесть, что одного я боюсь, а второго не только боюсь, но и... но опустим это, достаточно, что я их обоих боюсь. Перспектива и дальше стоять под прицелом этих устрашающих взглядов, не особо вдохновляла, но что оставалось бедной, ни в чем не повинной мне? Да, именно, ждать пока у некоторых вернется дар речи. Дождалась:
- Проходите, Сорокина. Сядьте,- директор жестом указал на кресло напротив себя. Меж тем, до этого хмурый преподаватель математики стал еще более хмурым, и снова повернулся к Борису Николаевичу. Видимо, не подействовало, потому что свои безмолвные послания он решил обратить в слова. То, что вышло в итоге, немало удивило меня, и тут я начала припоминать кое-что, что он сказал мне не далее, чем вчера: "...но примите к сведению одну немаловажную деталь: директор вашей школы - мой давний друг, и как вы уже догадываетесь, мне не составит особого труда завтра же вышвырнуть вас отсюда."
Вспомнив этот отрывок с нашего разговора, я наконец прояснила для себя, почему обстановка в кабинете была столь неформальной, а слова математика содержались вот в чём:
- Борь, я же тебе все объяснил, даже, как мне показалось, убедил в своей правоте, так зачем тебе она? Ничего нового девушка не скажет, да и не ее это вина, неужели ты не понимаешь? Я сам во всем разберусь.
- Олег Станиславович, выйдите, ваше присутствие здесь совсем не обязательно,- тон директора разумно было бы сравнить с тоном повелителя, и в данной конкретной ситуации он имел на это полное право, несмотря на то, что они друзья. Учитель бросил последний тяжелый взгляд на своего начальника, взглянул на меня, и гордо удалился из кабинета. Что-то быстро он сдался, но с другой стороны, какой здравомыслящий человек пойдет против начальства? Да и дышать как-то легче стало, с чего бы это?
