— Мама! — осторожно позвал он ее; коснулся руки, спокойно лежащей на резной ручке кресла. — Ты меня слышишь?

Она не отвечала, оставаясь настолько неподвижной, что на один жуткий момент показалась ему мертвой. Потом глаза заморгали, грудь несколько раз поднялась и опустилась, он услышал слабое, трепещущее дыхание.

Так тихо, что ему пришлось напрячь слух, чтобы понять ее, она произнесла:

— Боюсь, я становлюсь слишком дряхлой, превращаюсь в обузу.

— Тебе только пятьдесят девять, — ответил он. До старости далеко.

Она пощупала свою переносицу. Разведя пальцы веером, прошлась ими по лицу и по волосам.

— Но внутри моей головы мозг отчего-то не всегда работает. Иногда, кажется, он не знает тех вещей.., которые должен знать.

Его тревога росла. Никогда она не говорила с таким покаянием, неуверенностью.

— Ты больна, мама?

— Не я. Кассандра, она!.. — Она прикрыла губы дрожащей ладонью, но не смогла сдержать короткого мучительного стона. — Я думаю, она пострадала, Бенедикт. Она поскользнулась на ступеньках и упала. Думаю, это я подтолкнула ее.

Его сердце подскочило, готовое выпрыгнуть из груди. Когда он заговорил, собственный голос прозвучал словно издалека:

— Но зачем, почему?

— Не помню, — сказала она, поднимая на него страдальческие глаза.

С трудом сдерживаясь от срыва, он попытался говорить спокойно:

— Где она теперь, мама?

Эльвира пожала плечами. Что это означало?

Безразличие? Незнание?

С внезапным ожесточением он приподнял ее с кресла, встряхнул. Ему надо было знать правду.

— Отвечай мне, Эльвира! Где моя жена?

— Я искала и не смогла ее найти, — ответила та неопределенно. — Она не здесь.

Не здесь!..

Слова матери словно навели на фокус невидимую камеру его зрения, он понял, что показалось ему не правильным. Место, где обычно стоял «Lamborghini», пустовало, когда он заводил грузовик в гараж!

Капли холодного пота выступили у него на лбу. Если Кассандра, раненная и потрясенная, попыталась ехать на незнакомой мощной машине по полной ловушек извилистой трассе, то вполне вероятно, что сейчас она лежит на дне какого-нибудь ущелья, изувеченная до неузнаваемости.

В отчаянии он снова обратил взор на мать.

— Где Франческа? Могла она отвезти Кассандру в деревню к доктору?

Раньше, чем Эльвира успела ответить, дверь открылась, и в комнату ворвался веселый голос Франчески:

— Эй! Есть кто живой?

Увидев мать и брата, она сразу сникла.

— Что случилось?

Он мог представить, как происходящее смотрелось со стороны — его мать, вжавшаяся в кресло, и он, нависающий над ней, охваченный яростью. С трудом контролируя себя, он повернулся к сестре.

— Эльвира призналась, что столкнула Кассандру с лестницы, — сказал он. — Ты, случайно, не можешь объяснить, что происходит?

Ответа не потребовалось, когда он увидел оцепеневшее от шока лицо Франчески. Боль пронзила его сердце. Он потерял Кассандру так же легко, как обрел. Привез сюда, когда инстинкт подсказывал иное, удерживал на расстоянии, вместо того чтобы не отпускать ни на шаг. Возможно, его ошибки стоили ей жизни.

Развернувшись на каблуках, он метнулся к двери.

Словно сквозь туман прорезался голос Франчески:

— Бенедикт, погоди! Куда ты?

— Искать мою жену и молить Бога, чтобы оставил ее и малыша в живых!

— Малыша? — Франческа побледнела. — Она беременна, и ты ничего не говорил?

— Прекрати, — предостерег он, обходя ее. — Сейчас я не собираюсь ни перед кем оправдываться.

У меня есть заботы поважнее.

— Какие? Рыскать как сумасшедший по всей округе? — Она поймала его за рукав. — Остановись.

Может, Кассандра никуда не уехала. Может, она отдыхает наверху.

— Нет ее там. В доме ее нет, и моей машины в гараже тоже нет.

Но Франческа продолжала искать разумные доводы против его поездки.

— Мы можем позвонить в полицию. В наших местах не так много красных «Lamborghini». Если она едет на нем, то ее легко будет найти.

— А если нет? — Он свирепо взглянул на мать, которая тихо, как мышь, сидела в кресле.

— Мы позвоним в местную больницу, в контору доктора Виери, — говорила Франческа, — не думай о плохом, Бенедикт! Если бы она попала в аварию, мы бы уже знали. Надо просто сообщить властям и ждать, пока ее разыщут. Но если она решит сама вернуться, то думаю, ей будет приятнее найти тебя ожидающим ее тут.

Не в его характере было перепоручать кому-то действовать. Подумать только, мать решила напасть на Кассандру! Но здравый смысл в словах Франчески есть. Лучше обратиться к властям сейчас, пока светло. Если вестей о Кассандре до заката не поступит, неизвестно, как он переживет ночь.

Касси с удовольствием шагнула навстречу дневному городскому шуму. Впервые за последние несколько часов страх отпустил. И, несмотря на зловоние находящихся поблизости выгребных ям, воздух показался ей несказанно сладким.

Ее малыш жив и здоров. Она слышала биение его сердца!

— Синьора, ваш ребенок совершенно здоров, так же как и вы, сообщил ей гинеколог. — Пару синяков после падения вы заработали, конечно, но этим и ограничилось.

Бенедикт был далеко, где-то в горах. Как бы ей ни хотелось его видеть, возвращаться в палаццо и ждать его там она не собирается. Ей придется отправиться в Сан-Франциско.

Выяснилось, что ближайший рейс будет только завтра днем, но настроение Касси ничто сегодня не могло испортить. Впервые за долгие недели она вырвалась из мрачных стен имения Константине.

С помощью туристической карты она отыскала на одной из боковых улочек гостиницу. Хотя и не шикарная, она оказалась довольно приличной.

Предоставленная ей комната была чистой, удобной, с ванной и телефоном. Окна выходили в небольшой садик.

Она присела к одному из стоящих на улице столиков и, пользуясь разговорником, заказала ванильный молочный коктейль. После этого, поскольку при себе у нее была только косметичка и та одежда, что на ней, она отправилась на поиски магазина, где можно будет купить хотя бы шампунь и смену белья.

Сделав нужные покупки, она поехала обратно и на полпути наткнулась на магазин, специализирующийся на товарах для беременных. Уверенная теперь, что беременность протекает нормально, она вошла и купила два наряда. Шелковое платье нежно-розового цвета и легкий синий костюм.

Ко времени ее возвращения в номер солнце опустилось совсем низко, в саду развесили керосиновые лампы, вокруг них вились мотыльки.

Расслабившись впервые за много дней, она приняла ванну, облачилась в новый костюм и спустилась пообедать.

С неожиданным аппетитом накинулась на великолепные оливки, хлеб, еще теплый после печи.

Подали рыбу-меч с пастой и баклажанами, сыр местного изготовления и фрукты.

Она любовалась восходящей луной и слушала, как кто-то неподалеку играл на скрипке. Смотрела на двух влюбленных за соседним столом, они не разнимали рук и не отводили глаз друг от друга. И снова ее одолела тоска по Бенедикту.

Следующим утром в три двадцать две, она проснулась от странного ощущения в животе и вдруг поняла, что это шевелится младенец.

Как было бы хорошо, если бы Бенедикт был здесь, разделил с ней это мгновенье. Но его не было, и она вспомнила о следующем по значению человеке в своей жизни. Сев в кровати, она набрала номер Патриции.

Только через четырнадцать часов после того, как Бенедикт узнал об исчезновении Касси, зазвонил телефон и местный шеф полиции сообщил ему, что беглянку нашли.

— Она зарегистрировалась в гостинице в Реджо-Калабрии. Нам удалось обнаружить ее благодаря машине.

Через пятнадцать минут Бенедикт был уже в дороге.

Гостиница стояла на тихой улочке, ответвлявшейся от главной магистрали. Портье сообщил ему, что Кассандра действительно сняла у них комнату и пока не выходила.

Почти до половины десятого она не показывалась. Бенедикт уже начал опасаться, что снова упустил ее или что она слишком плохо себя чувствует, чтобы спуститься вниз. Но когда он уже приподнялся, чтобы идти к стойке просить ключи от ее комнаты, она, держа в руках разговорник, появилась на лестнице.