- Кто тебя ждал на борту?

- Один наркоман, который уже успел спустить в Лексингтоне пятьсот долларов. Я встретилась с ним, когда еще была девчонкой, но его это самое не волновало. Он был готов просто заботиться обо мне. Он оказался единственным, кому это было нужно; единственным, кому я по-настоящему была не безразлична. Моя семья называла его паршивым итальяшкой, но он любил меня куда больше, чем все они. Он тратил на меня все свои деньги. Одевал меня и кормил. Мы сняли отличную квартиру, при виде которой сразу выросли в собственных глазах. Если в Гарлеме и есть средний класс, мы принадлежали к нему. О, какие мы строили большие планы - и он и я... Но ему было нужно зелье... и я подключилась к нему.

- И что дальше?

Я снова увидел ее улыбку.

- Нужны были деньги - и немалые. Порошка требовалось все больше, и он начал втягивать меня в свои дела, стал сводничать. Ели мы только в том случае, если я ухитрялась припрятать пару долларов. Все остальное уходило на порошок.

- И ты с этим мирилась?

- Сделаем скидку - я любила того парня.

- Давай не будем. Любовь не нуждается в подобном.

- Ничего лучше я не знала.

- Неужели?

Она пожала плечами.

- Если серьезно, так оно и было. Никаких взаимных упреков. Никаких сожалений. Он меня и пальцем не тронул - то плохо себя чувствовал, то преисполнялся нежностью. Если он маялся ломкой, я выходила на улицу и сшибала какого-нибудь самца в районе сороковых. Если он был под кайфом, мы шиковали в классных ресторанах и снимали номера в роскошных отелях.

Замолчав, она продолжала вертеть рюмку.

- Поехали, девочка, - напомнил я ей о себе.

- Куда? Его взяли с грузом порошка и отправили в Даннемору. Черт возьми, да он влетел вовсе не по делу! В общем, он попал в Даннемору, а не в Синг. Можешь смеяться надо мной и писать что угодно в твоей книге... но, Мик, я не могла просто так взять и бросить парня.

- Что случилось, когда он вышел?

- Нетрудно догадаться. Он вернулся к своему зелью и сводничеству, а я стала заниматься сам-знаешь-чем, но только я была не в форме.

Я глянул на нее.

- А сейчас ты в форме?

- Пришлось приложить усилия, - ответила она.

- Твой парень не пробовал лечиться?

- Никогда. Я жила в той же квартире в Гарлеме и получала пособие по безработице. Я понимала, что, когда он вернется, мне опять придется все тянуть на себе. Но лошадка я была выносливая.

- И к тому времени?.. - поторопил я ее.

- К тому времени ситуация поменялась. Заявились сотрудники службы соцобеспечения выяснить, имею ли я право на пособие. В тот момент у меня была масса проблем, и они решили, что нет, не имею. Но к счастью, оказалось, что у него прав на пособие побольше, чем у меня.

- Ну и?

- Ну, и мы договорились. И оба были довольны. Я жила за его счет, а он - за мой. - Помолчав, она улыбнулась. - Не пугает мой язык?

- Только не меня.

- Тогда, может, о политиках?

- Для меня они все - сущее дерьмо, дорогая.

- Но с одним мне повезло. Он ввел меня в общество, представил кое-кому. Его друзья занимали высокие посты и обладали немалыми... возможностями. Она засмеялась низким хрипловатым голосом и продолжала: - Он был моим другом. И наконец-то я перестала нуждаться и в крыше над головой, и в пособии по безработице.

- Это можно считать поворотным пунктом в твоей судьбе? - спросил я ее.

- Еще одним. Я на полную катушку использовала свои внешние данные.

Поморщившись, я покачал головой.

- Это не ответ. Ты сама знаешь. Был и другой выход. Ты могла подыскать себе работу.

Она внезапно посерьезнела.

- Может быть. Если бы я уехала далеко отсюда. Если бы я порвала со всеми, кого знала. - Она пристально разглядывала свои ладони. - Но настоящее всегда топит тебя... бывают минуты, когда надо принимать решение - и незамедлительно. Ребенок, деньги... да и многое другое. И само мое существование... которое я вела... сказывалось на всем. О, не все время, но от него было никуда не деться...

Она раздраженно отмахнулась от печальных мыслей и закусила нижнюю губу.

- Понимаете ли... - снова заговорила она, - я была просто вынуждена заниматься этим. Ну, честно говоря, я ничего не имела против...

Я молча смотрел на нее, ожидая продолжения.

- О, черт побери! - выпалила она вдруг. - Мне это нравилось!

- Ты сводишь на нет все свои объяснения, девочка.

- Не совсем, Мик. С чем мне пришлось познакомиться, стало нравиться мне лишь когда я подросла. Но меня вынудили вести такую жизнь еще раньше.

- Можно ли считать, что общество не отвергло тебя?

Она снова засмеялась:

- Я бы не сказала. Общество не отвернулось... от нас... как от чего-то полезного. Мои клиенты искренне благодарили... Я видела, как они грустят, сидя за рюмкой... как они одиноки у опостылевшего семейного очага... как они растеряны, когда их бросает любимая женщина... как они счастливы просто удрать от какой-то унизительной ситуации. Я помогала им всем, я была их спасением. Нет, каким бы аморальным ни казалось мое занятие, современное общество позарез нуждалось во мне. Все они припадали ко мне на грудь и блаженствовали.

- Что ж, - заметил я, - это характеризует не столько общество... но и еще один аспект. Пусть даже отдельные представители общества и приникали к твоей груди в поисках покоя и прибежища, они тем не менее считали эту древнейшую профессию и незаконной и аморальной. Рано или поздно на твою голову должен опуститься топор палача. И твои бывшие клиенты могут превратиться в твоих же инквизиторов.

- Мик, когда настанет такой день... - Она озорно усмехнулась и полезла в сумочку. Вытащила блокнот, и, когда открыла его, я увидел аккуратные, похожие на бухгалтерские записи, ровные ряды имен, даты и цифры.

- Мой страховой полис, - объяснила она. - Если я попаду в беду и мне придется выкручиваться, у них тоже могут быть большие неприятности. Я всегда все записываю. Кое-кому может не поздоровиться, если они не будут держать язык за зубами.

Я взял у нее блокнот и пролистал его. Красными чернилами на обложке было написано "Том 4". На шестой странице я нашел имена двух своих знакомцев. Да вы их тоже знаете.

- Из-за блокнота тебя могут пришить, девочка, - возвращая блокнот, предупредил я ее.

Она хмыкнула.

- О нем знаешь только ты.

- Так что же ты теперь собираешься делать?

- Планы на будущее? - Она на минуту задумалась. - Уезжать я никуда не хочу. Постараюсь продержаться. В своем деле я знаю все до тонкостей. В случае необходимости ни один швейцар в мире не поймет, что я собой представляю. Кто я такая, не разберется ни коп, ни одна из женщин. Пока я сама не дам знать. Сейчас я - на пике успеха, и игра по системе "П и П" идет как нельзя лучше.

- Переведи, малышка.

- Продавец и покупатель. Денежный парень приезжает в город и встречается с продавцом, который умасливает его, льстит, предлагает "условия" более чем соблазнительные. Когда слова не помогают, в ход идут другие приемы. Да, и они действуют безотказно не на всех и каждого. Но если мужчина несдержанный, легковозбудимый, сделка состоится мгновенно. Честно говоря, они летят ко мне как сумасшедшие. Едва переступив порог дома, они думают только про это, и разочаровываться им никогда не приходится. Все проходит как нельзя лучше. Все довольны, и все - при своих интересах и при деньгах. Проституция рассталась с покровами стыдливости и стала частью большого бизнеса.

- Снова философия?

- Ни в коей мере. Констатация факта. Не забывай, что уж я-то это знаю. - По лицу ее расплылась улыбка, когда она посмотрела на меня. - Теперь я на таком уровне, что меня могут смело приглашать в самые фешенебельные заведения. Меня с удовольствием принимают, как милую куколку, у которой есть изюминка - она умеет веселить жаргоном своего спутника. Я это усвоила в ходе бесчисленных свиданий. Но как я уже упоминала, если мне не хочется демонстрировать себя в этом облике, никто ничего не заметит...