– Мы должны рассчитывать только на успех, – отрезала Джин, перебив собеседника. – И даже в мыслях не допускать обратного. Кровопотеря, разумеется, будет большой, но тут уж, как говорится, придется положиться на волю Всевышнего. Хотя и надежда на Аллаха не дает нам права расхолаживаться, сомневаться и опускать руки.

– Согласен с вами, госпожа, – почтительно склонил голову Нассири. – Буду дежурить у машины лично. Я верю, что Аллах не оставит несчастную. – Он молитвенно сложил руки на груди.

– Мне только что сообщили имя пострадавшей, её зовут Симин Туркини, – сказал Лахути. – Другие члены семьи – отец, мать, муж и трое детей – погибли, их тела обнаружили и извлекли еще вчера. В живых остался только годовалый малыш, причем, как ни странно, практически невредимый, – слабо улыбнулся он. – А вот теперь оказалось, что и мать еще жива…

– Тем более нам нужно за нее бороться, – резюмировала Джин. – Горечь от потери ноги и известия о гибели родных с лихвой компенсируется встречей с ребенком. – Она снова посмотрела на часы. – Всё, время вышло. Пора. – Взяла из рук сержанта ножовку, повернулась к сестре: – Марьям, подайте мне еще фонарь, а также ампутационный нож из моих инструментов. Думаю, я смогу сделать им проколы нужных тканей даже под землей.

– Вот, госпожа, возьмите, – Марьям извлекла из футляра и вручила ей требуемый инструмент.

– Мы будем молиться за вас и эту несчастную, – напутствовал её Нассири.

– Аматула, будьте осторожны, – Лахути на мгновение придержал Джин за руку.

Их глаза встретились, Джин опустила голову. Потом в сопровождении спасателей снова направилась к расселине. Ей помогли спуститься. Аккуратно держа сверток с инструментами перед собой, чтобы простыня не размоталась и на них не попала грязь, Джин стала вновь пробираться к женщине. Теперь она знала её имя.

– Симин, вы слышите меня? – окликнула Джин раненую, оказавшись на месте. Ответа не последовало. Протянув руку, она прижала палец к вене под коленом здоровой ноги женщины: кровь слабо, но все-таки пульсировала. Значит, жива. И значит, слышит её. – Симин, Аллах велик и всемогущ, – мягко проговорила Джин, – он не оставит вас. Сейчас вам будет больно, но вы должны потерпеть. Ради вашего младшего ребенка, которому вы нужны и который ждет вас. – Здоровая нога женщины в её руке слабо дернулась. – Вот и хорошо. Тогда начинаю бороться за вашу жизнь…

Вставив фонарь в трещину между плитами, Джин достала ампутационный нож и, примерившись, одним круговым движением вспорола кожу, клетчатку, мышцы – как гильотиной отсекла. На камни закапала бурая кровь. Понимая, что нельзя терять ни секунды, Джин схватилась за ножовку и, напрягшись, так же – одним сильным нажимом – перепилила кость. Слава богу, помог опыт: начинающий хирург вряд ли смог бы провести подобную операцию практически на весу.

Женщина несколько раз тихо охнула, но и только. Отерев пот со лба, Джин отбросила ножовку и замотала обрубок ноги простыней. Она знала, что по мере ослабления действия анестезирующих лекарств боль начнет обостряться, поэтому действовала споро, но без суеты. Кровотечение меж тем усилилось, и, значит, пострадавшую требовалось как можно скорее доставить к машине «скорой помощи», чтобы ввести ей там кровозаменитель и поставить капельницу. Решив не тратить время на вызов спасателей, Джин обхватила Симин за плечи и осторожно потянула её на себя. Та опять еле слышно охнула. Откашливая набившуюся в рот пыль, Джин поползла по проходу назад, волоча за собой Симин, легкую как пушинка. Добравшись до лаза, подала сигнал спасателям, и те привычно сноровисто подняли на поверхность сначала её, а потом и пострадавшую.

– О, Аллах всемогущий! – всплеснул руками, взглянув на извлеченную из-под завалов женщину, больше походившую на серую иссохшую мумию, доктор Нассири.

– Марьям! Срочно определите группу крови, – начала отдавать приказы Джин, отряхивая пыль с рук, – приготовьте донорский материал и физраствор – у раненой сильнейшее обезвоживание. Доктор Нассири, купируйте артерии, чтобы остановить кровотечение. Но сначала отнесите её в машину. Скорее!

– Слушаюсь, госпожа.

Вокруг Симин засуетились медики. К Джин подошел капитан Лахути.

– У нее есть шансы? – кивнул он на пострадавшую.

– Всё зависит от наших дальнейших действий, – ответила Джин, поправляя платок. – Постараемся спасти. А поскольку помощь здесь требуется только ей да тому старику-сторожу, которого обнаружили в руинах школы, сосредоточимся на них двоих. Сейчас двинемся в ближайшую больницу. Что с давлением, Марьям? – повернулась она к сестре. – Пульс прослеживается?

– Очень слабый, госпожа, – отчиталась сестра. – Потеря крови – около трехсот миллилитров. Давление неуклонно снижается.

– Катетер установили?

– Да, госпожа.

– Донорский материал готов?

– Да, госпожа.

– Тогда немедленно приступаем к трансфузии.

– Хорошо, госпожа.

– Как только погрузят, сразу отъезжаем, – приказала Джин водителю, подойдя к машине вместе со спасателями, принесшими на носилках пострадавшую. – Доктор Нассири, вы с нами или остаетесь? – обернулась она к семенившему следом коллеге.

– Останусь, госпожа. Вдруг еще кого-нибудь обнаружат? Тогда понадобится моя помощь…

– А вы? – взглянула Джин на Лахути.

– Тоже останусь, – ответил он, глядя ей в лицо. – Здесь еще непочатый край работы. – И добавил вполголоса: – Но я знаю, где тебя найти.

– Да, я буду в ближайшей отсюда больнице, – так же тихо произнесла Джин. – И, пожалуйста, постарайся отыскать ребенка Симин и привезти его с собой. Уверена, что он сыграет решающую роль, когда она придет в себя.

– Я сделаю всё, что в моих силах, – пообещал капитан.

Машина тронулась. Пострадавшей ввели нужные лекарства. Кровообращение стало восстанавливаться, давление поднялось, и иссушенное, измученное лицо женщины заметно разгладилось.

– Вы думаете, она выкарабкается? – чуть слышно спросила Марьям.

– Спустя некоторое время придется делать повторную ампутацию, – ответила Джин, обрабатывая обрывки нерва новокаином, – это неизбежно. Сейчас мы всего лишь устранили возможность токсического шока, а некроз тканей, к сожалению, продолжается. Впрочем, в стационарных условиях резать будет намного легче, и, надеюсь, мы обойдемся только одной, последней операцией… – Машину качнуло. – Пожалуйста, ведите осторожнее, – попросила Джин водителя. – Я понимаю, что это очень сложно, но вы всё же постарайтесь…

Смеркалось. Вдоль дороги горели чахлые костры, вокруг которых черными тенями маячили люди. Машина то и дело ныряла в удушливый чад всё еще полыхавших пожарищ. Руины домов тлели изнутри, затягивая окрестности удушливым едким дымом. С неба валил тяжелый сырой снег. Улица, по которой ехали, представляла собой колею, извивающуюся меж огромных холмов. Всего восемь дней назад эти «холмы» были зданиями. От удара стихии они сложились как карточные домики: видимо, построены были из рук вон негодно. На противоположной стороне, перед горами, возвышалась старая крепость, возведенная здесь давным-давно русскими. В крепости – единственном месте в округе – горел электрический свет.

– Я ведь родом именно отсюда, – неожиданно разоткровенничался водитель. – Правда, давно перебрался в Исфахан: больно было смотреть на здешнюю жизнь. А брат двоюродный тут остался. Слава Аллаху, выжил. И жена его с детишками тоже. Они как раз неподалеку от этой крепости жили. Вот сразу к ней и побежали, с первыми же подземными толчками. Потому и спаслись. Что и говорить, раньше строили на совесть… Ох, шайтаны! – щелкнул он вдруг языком, и машина резко остановилась.

– Что случилось, Бабак? – Джин посмотрела в окно, но из-за дыма ничего не увидела.

– Да мертвецов впереди везут. А дорогу развезло, вот они и застряли…

– Но мы очень торопимся!

– А что тут сделаешь? В объезд не проехать. Так что придется идти, помогать толкать. Иначе до утра здесь простоим… – С последними словами водитель выскочил из машины и побежал к застрявшему грузовику.