— Сколько же теперь у Асада этого ОМП? — спросила Джин.

— Ну, арсенал химического оружия у него существенный, — задумчиво произнес Дэвид, присвистнув. — Все это благодаря Саддаму и Логинову. Запас является одним из самых опасных в мире. Это и есть главный сдерживающий фактор. Одного зарина у него столько, что эксперты так и не пришли к окончательному заключению о возможных количествах. Много, одним словом. Наши противники производят химическое оружие сами, минимум на пяти предприятиях, построенных еще российскими специалистами. Они разбросаны по всей территории страны. Производства спрятаны внутри крупных городов, например в Дамаске, чтобы их труднее было поразить, а количество жертв увеличивалось. Произведенное вооружение хранится на военных базах, укрепленных баллистическими ракетами «Скад». Не исключено, что из-за нарастающих акций протеста они не остановятся даже перед применением газа против манифестантов.

— Они будут травить собственный народ? — воскликнула в ужасе Джин.

— Да. Могут. Если они уже перебили пять тысяч человек, пользуются танками, пулеметами, артиллерией, что им стоит пустить газ, если они осознают близкий конец собственной власти? Кроме того, оружие массового поражения может попасть в руки хамасовцев и ливанской «Хезболлы». Тогда точно никому мало не покажется. Эти молодцы перетравят всех. Сирийская армия, как и многие армии автократических режимов, не слишком надежна. Может начаться дезертирство, и тогда склады останутся без охраны, а оружие массового поражения станет средством обогащения для группировки лиц, собирающихся спрятаться где-нибудь в укромном местечке по поддельным документам, чтобы безбедно жить на эти денежки дальше. Гораздо интереснее другое. Вот снимок с беспилотника, — задумчиво произнес Уитенборн, меняя картинку на экране и призывая свою собеседницу к дискуссии. — Как думаешь, на что это похоже?

— Вроде бы похоже на реактор, — предположила Джин, прищурившись.

— Так и есть, — подтвердил Уитенборн. — Он находится в пустыне. Эти люди не допустили туда несколько месяцев назад инспекторов МАГАТЭ. Уперлись намертво, и легко догадаться, почему. Составляющие достались им от Ирака, в частности, обогащенный оружейный плутоний и все необходимое для его производства. Сейчас консультации преступникам дают специалисты из Северной Кореи и Ирана. Это не единственный объект. По нашим сведениям, есть еще один центр ядерных разработок, который устроен при непосредственном участии генерала Логинова. Он находится в окрестностях города Дара, на юге Сирии, но точные координаты нам пока неизвестны. Мы должны будем нанести удар, подобный нападению на эль-Зур. Вот твоя новая задача. Надо узнать эти координаты, Джин. Для этого я отправляю тебя на Голаны, откуда до Дары ближе всего, — заключил Дэвид, внимательно посмотрев на Джин.

Разговор этот происходил три недели назад, еще в Эль-Куте. Джин вспомнила его, глядя на портрет русского генерала Логинова, который скачала себе на компьютер. «Никогда не думала, что после 1991 года придется бороться с русскими. Слава богу, мама ничего об этом не знает. На этот раз она бы расстроилась. Ну, Леонид Маркович, у вас огромный опыт борьбы с американскими „силами зла“. По этой части мне с вами не тягаться, да и во многом другом, конечно, тоже. Вот только вы не находитесь в Даре, а ваши исполнители отнюдь не обладают вашими качествами. Так что будем рассчитывать на их слабости. Попробуем использовать недостатки исполнителей с толком», — размышляла она.

Рядом с лэптопом зазвонил телефон, призывно мигая синими огоньками. Джин взглянула на дисплей и немедленно ответила, так как звонила Светлана.

— Я слушаю, — произнесла она, стараясь сдержать волнение.

— Это я. Она звонила мне, — прокричала ей в ухо женщина. — Она согласна.

— За вами сейчас приедут, ждите, — ответила ей собеседница.

Джин сбросила вызов и быстро встала с крутящегося кресла. Взглянула на часы — пятый час дня. В ожидании и размышлениях незаметно пролетели почти три часа. Розовый шар солнца уже клонился к закату над Голанами, отбрасывая красноватые блики на темные, лесистые холмы.

Выйдя из кабинета, Джин прошла по коридору. Коротко постучав, молодая женщина вошла в кабинет Алекса… Она сразу узнала Машу. Она сидела перед Красовским на столе, положив ногу на ногу. Когда Джин вошла, та обернулась и соскочила со стола, застегивая пуговицы на груди. В быстром взгляде Маши, брошенном на нее, Джин прочла недовольство.

— Майор, — Джин среагировала совершенно спокойно, как будто и не ожидала ничего другого. — Надо срочно послать машину в Маждель-Шамс.

Молодая женщина не попросила его, а приказала. Так полагается старшему по званию.

— Светлана аль-Сармини только что разговаривала со своей подругой. Ее надо доставить сюда, чтобы составить план. Исполняйте!

— Слушаюсь, мэм.

Алекс поднялся из-за стола. На его лице Джин не заметила ни капли смущения. Хотя сейчас не было времени разглядывать Красовского. Дэвид наверняка получил ее сообщение, в котором содержались сведения по поводу Снежаны Иванчич и предложение, как можно ее использовать. Он, конечно, обдумывает данную перспективу. Надо как можно скорее предложить ему варианты, чтобы он мог все проверить.

Больше не глядя на Машу, Джин вернулась в кабинет и снова села за компьютер. Она нашла карту Голан и прилегающих районов Сирии. Необходимо было изучить местность заранее, чтобы легче обсуждать со Светланой место перехода и встречи со Снежаной.

Алекс вошел минуты через две. Джин слышала хлопок двери. Она почувствовала Красовского, ощутив приятный имбирный аромат лосьона для бритья, который запомнила ночью, но не повернулась, ничего не сказала, а продолжила рассматривать карту на экране.

— Машина ушла. Светлану привезут максимум через четверть часа, — произнес мужчина, подойдя к ней сзади.

— Это хорошо, — ответила Джин, кивнув. — Я хотела сказать тебе, — продолжила она обыденным голосом, снова не оборачиваясь. — Ты не должен рвать с Машей. Это правильно. Я внезапно приехала, внезапно уеду. Уеду далеко, не зная, вернусь ли назад. Если и выживу, то поеду точно не в Израиль, а в Ирак, к Дэвиду. Вы останетесь здесь, так как ничто не должно нарушать вашу жизнь. Я не имею никаких претензий. Даже не сомневайся в моей искренности.

— Какую жизнь? — Алекс повернул ее на кресле к себе и наклонился, глядя в лицо, упираясь в поручни сильными загорелыми руками. — У меня никакой привязанности к Маше как не было, так и нет, — сказал мужчина, понизив голос. — Ничего, кроме обоюдного удовольствия для наилучшего отдыха. Надеюсь, тебя это не коробит. Ты не ханжа. Я нахожусь здесь в одиночестве уже год, три года не живя с женой. Маша проходит здесь службу, тоже будучи свободной. Никаких обязательств. Чистая физиология. Я только что еще раз сказал ей об этом. Ну, а то, что она пытается вернуть потерянное, снова меня соблазнить… Я не могу ей этого запрещать. Не вижу смысла. Маша сама все поймет и успокоится. Меня она не задевает, — спокойно закончил он.

— Когда я уйду, ты снова будешь свободен. И она тоже, — медленно произнесла Джин. Она попробовала снова повернуться к компьютеру, но Красовский удержал ее.

— Нет, не буду, — Алекс только покачал головой. — Когда я увидел тебя, то понял, что моя свобода кончилась. Я не буду свободен, даже если ты ответишь мне отказом. Это навсегда. Совсем не обязательно возвращаться сюда на Голаны. Я сам вернусь в Ямам. Мне почему-то сейчас хочется вернуться, после того как я встретил тебя. Хочется снова заняться своим прямым делом, то есть уничтожением террористов. В Ямаме же ничто не мешает мне приехать туда, куда ты вернешься из Сирии. В Ирак, так в Ирак. Возьму отпуск и приеду. Светлана сообщила что-то новое? — спросил мужчина, кивнув на телефон.

— Пока ничего, — ответила Джин, опустив голову и прислонившись лбом к его руке. — Скоро узнаем. Такие вещи не для телефонной болтовни.

— Ты не должна забивать себе голову Машей, — тепло сказал Алекс, с нежностью прикасаясь к ее волосам и целуя в висок. — Все. Ты уйдешь в Сирию, а я сразу поеду в Тель-Авив. Мне стоит только заикнуться, как меня там снова внесут в списки. Маша останется здесь как минимум еще на год, как и полагается по контракту. Я люблю тебя, поэтому не заморачивайся ерундой. Хотя, может статься, мы поедем в Тель-Авив вдвоем, — с иронией предположил Красовский. — Я сомневаюсь, что твой шеф Уитенборн отдаст тебе приказ отправиться в бордель. Мне отчего-то кажется, у него рука не поднимется подписать такое распоряжение. Все-таки подполковник — явно не штатная проститутка. Можно легко проколоться на ерунде.