— Ты же знаешь, черт возьми, что я имею в виду, — сказал он грубо. — Иначе ты не сидел бы в моем кабинете сейчас. Пару дней назад ты ворвался ко мне с недобрыми намерениями, думая, что сможешь использовать меня как утиральник! Но это у тебя не вышло, не так ли, детка?! Сейчас у тебя большие проблемы. Ты не знаешь, что, черт возьми, тебе делать!

— У меня нет никаких проблем, Барни, — возразил я спокойно.

— Да? — На этот раз его усмешка была неподдельной и отталкивающей. — Расскажи мне, как ты поехал к Джерому Кингу и поставил его на колени после десяти минут разговора, Рик! Я хотел бы услышать это!

— О Джероме Кинге могу сказать тебе следующее. Это человек, который знает, чего хочет, — признал я. — Он сказал мне, что если я не брошу все это дело, то есть Деллу Огэст, то он включит мое имя в черный список в течение сорока восьми часов.

— Но ты не собираешься бросать это дело, не так ли, малыш? — спросил Райэн напряженно.

— Нет, — сказал я.

— Это здорово! — Он захихикал снова. — Я уже сказал тебе, что с нетерпением жду, когда ты разлетишься на части, Рик! Я не хотел бы, чтобы этот процесс хоть немного замедлился. Я хочу видеть, как ты остановишься и разлетишься на мелкие кусочки!

— Я вынудил Джерома Кинга так поволноваться, что готов держать пари: имя Деллы будет исключено из того списка не позже, чем через сутки, — сказал я спокойно.

— Вот это здорово! — Его живот трясся от смеха. — Ты заставил его как следует поволноваться! Он так переволновался, что вчера вечером уехал в Нью-Йорк и вернется только завтра. Я думаю, что это доказывает, как он боится тебя, детка!

— Хорошо, — сказал я, — посмотрим. А что до кусочков, о которых ты упомянул, Барни, так сколько кусков осталось от Рода Блейна?

— Что? — Его лицо вдруг сделалось озабоченным.

— Ты был его агентом, поэтому один его кусок был у тебя, не так ли? — сказал я резко. — У кого еще был кусок?

— Ни у кого!

— Ты уверен?

— Черт возьми! — Он раздраженно пожал плечами. — Я бы знал об этом, верно? Я был его агентом, как ты только что отметил.

— Кто хозяин последнего фильма, который он сделал?

— Откуда мне знать?

— Барни, — сказал я терпеливо, — не будь бессовестным лгуном. Такой человек, как ты, не может себе этого позволить. Владение чем-либо должно быть зафиксировано, я могу это проверить. Почему бы тебе не сказать мне об этом?

— Компания «Маджента продакшнз»! — ворчливо ответил он.

— Кто владелец контрольного пакета акций этой компании?

— Ты чертовски хитер, Рик, но ты не успеешь согнать с лица глупую самодовольную улыбку, как он врежет тебе между глаз. — Он тяжело откинулся на спинку кресла. — Владелец большинства акций этой компании — синдикат Джерома Т. Кинга. Ну как, теперь ты доволен?

— Я думаю, этот синдикат владеет также и всеми остальными его картинами?

— Думай как хочешь, Холман, — сказал он скучным голосом. — Но иди и думай об этом где-нибудь в другом месте! На сегодня я уже сыт тобой по горло. Поэтому давай-ка скройся с моих глаз.

— Ты теряешь свое старосветское очарование, Барни, — проговорил я с сожалением, направляясь к двери. — Большие куски твоего внешнего очарования выпадают у тебя изо рта каждый раз, как ты открываешь его. Но ты, наверное, не захотел бы остаться полностью разоблаченным как личность, обнаженным и дрожащим, не так ли? Послушай моего совета, дорогуша: подними с пола пару тех кусков, которые выпали, и постарайся прилепить их на место, понял? — Я закрыл за собой дверь и таким образом прервал нудный поток брани с его стороны. Когда я спросил секретаршу-блондинку, могу ли я воспользоваться телефоном, она чуть не выпрыгнула из своего пояса — столь велико было ее желание помочь мне. Я проверил по книге номер домашнего телефона Джерома Кинга и медленно набрал его. Прошло некоторое время, прежде чем кто-то поднял трубку.

— Алло? — прошептал в телефонную трубку застенчивый, растерянный голос маленькой девочки. — Алло… Кто говорит?

Я спокойно положил трубку на место и встретил озабоченный взгляд секретарши.

— Боже мой! Мистер Холман. — Ее голос звучал испуганно. — Вы не дозвонились?

— Нет, я дозвонился, — сказал я. — Все отлично, спасибо.

— Но вы не сказали ни слова…

— Когда совершается настоящая большая сделка, такая, как эта, — сказал я конфиденциально, — Дэррил не желает, чтобы об этом болтали. — Я выразительно подмигнул ей. — Понимаешь, детка?

— Конечно, понимаю, мистер Холман! — ответила она воодушевленно.

— Прекрасно! — Я направился к двери. — Следите, чтобы бюстгальтер увеличивал вашу грудь, детка. Один из наших охотников за талантами может заглянуть сюда в любое время!

Она нахмурила брови, и на ее лбу появились две вертикальные складки. Наверное, она подумала о телефонном звонке, во время которого не было сказано ни одного слова. Я решил, что самое лучшее для меня — уйти и дать ей возможность продолжать думать об этом самостоятельно.

Когда я припарковал свою машину напротив широкого фасада построенного в испанском стиле дома, мой желудок напомнил мне, что пришло время второго завтрака, но у меня не было никаких надежд встретить в этом доме хлебосольный прием. Так что о завтраке можно было и не мечтать. Когда я вылез из машины, солнце стало жарко припекать мне спину, а сверкающая голубизна воды в бассейне выглядела весьма заманчиво.

У дальнего конца бассейна, недалеко от его бетонного края, на траве, распластавшись лицом вниз, лежала Моника. Она была в бикини, — мне показалось, что оно состояло из двух узких белых полосок.

Я направился к ней, думая, нервничал ли так сказочный волк, приближаясь к Златовласке.

Чем ближе я подходил к ней, тем острее чувствовал, как внутри нарастает желание. Когда я был примерно в шести футах от нее я внезапно понял, что она вообще без бикини, а те две белые полоски — это такая же часть тела Моники Кинг, как и остальные, бронзовые от загара. Я остановился примерно в трех футах от нее, кашлянул, чтобы не испугать ее, и как-то неловко произнес:

— Привет!

Она повернулась набок, и я увидел ее упругую, безупречной формы грудь. Какие только мысли не пронеслись в моей голове!

Ее большие ярко-синие глаза совершенно равнодушно смотрели на меня в течение какого-то мгновения, а затем она снова заняла прежнюю позу.

— А, это вы? — Она произнесла это своим похожим на детский голосом как бы с зевотой. — Вы что-нибудь забыли здесь в прошлый раз?

Я внезапно увидел, что ее халат лежит на траве почти у моих ног, и понял, почему я не увидел его раньше.

— Вам подать халат? — спросил я, нервничая.

— Зачем? — Она ехидно захихикала. — Если бы вы подошли ко мне поближе и дотронулись до меня, у вас бы случился нервный коллапс! Быть голой около вас — это все равно что ходить голой по дому. Не все ли мне равно, что обо мне думает мебель?

— Прекрасно! — Я уже начал раздражаться. — Но мне надо поговорить с вами.

— Проваливайте, — произнесла она лениво. — Сходите посмотрите где-нибудь на настоящего мужчину и подумайте, что вы теряете!

— Поговорим о Роде Блейне, — предложил я быстро.

— Я за всю свою жизнь ни разу не слышала этого имени! — Она снова зевнула, на этот раз еще громче. — Но если бы я и слышала это имя, я бы и не подумала говорить о настоящем мужчине с таким ничтожеством, как вы.

— Послушайте…

— Если вы не хотите уйти, то хотя бы оставьте меня в покое, — сказала она вяло. — Иначе я спущу на вас собаку! Правда, это только маленькая собачка мексиканской породы чихуахуа, но на такого слюнтяя, как вы, и она нагонит страху!

Позже я решил, что именно эти слова о собачке чихуахуа решили дело. Я мягко опустился на колени рядом с ней, медленно занес над ней согнутую правую руку, а затем, уже гораздо быстрее, опустил руку на ее тело. Когда моя ладонь коснулась самого чувствительного места между ее ног, она громко вскрикнула.

Секунд через пять после этого ее несколько ошеломленный, звучащий по-детски голос спросил: