— Ты помнишь Гарри Сервиса? — спросил я.

Пат кивнул.

— Он хочет, чтобы я нашел его сестру. Он ничего не получает от нее в течение долгого времени.

— Что?! Он хочет, чтобы этим занялся ты? Именно ты?

— Пат, ты же знаешь, что он принадлежит к тем, кто никогда не обратится к помощи полиции.

— Каким же образом он связался с тобой?

— Будем считать, что ты не задавал мне этого вопроса.

Пат бросил на меня недовольный взгляд и сказал:

— Ладно, ладно. Что ты хочешь от меня?

— Мне нужно разрешение повидать Гарри. Кто-нибудь из твоего начальства может сделать это по старой дружбе?

— Только не для тебя.

— Я могу и сам протолкнуть это дело, если будет нужда.

— Знаю, что можешь, но лучше не надо. Посмотрю, что я сумею сделать.

Он испытующе поглядел на меня и засунул руки поглубже в карманы.

— Послушай, дружок. Скажи-ка мне правду. Гарри сам связался с тобой?

— Если не веришь, я покажу тебе, как ему это удалось.

— Нет, не стоит.

— Почему?

— Потому что, если инициатива исходила от тебя, я назову это вмешательством в мои служебные дела.

Мой смех прозвучал не очень убедительно, но Пат, кажется, поверил.

— Ты же знаешь меня, — сказал я.

— Именно поэтому я и боюсь.

Заведующий справочным отделом газеты был скрюченный старичок, который когда-то считался одним из лучших репортеров, пока не пришла старость. Теперь он довольствовался тем, что проводил время среди журналистских «атрибутов», постоянно сетуя на молодое поколение и на то, как им легко все достается.

— Привет, Бифф, — сказал я, и он, прихрамывая, проковылял мне навстречу, на ходу водружая на нос очки.

— Майк Хаммер собственной персоной, чтоб я пропал. — Он протянул мне морщинистую руку, и я пожал ее. — Как мило с твоей стороны, что ты зашел проведать старика, — сказал он с улыбкой. — Немало я выдавал по твоему адресу эпитетов в былые времена.

— Да, и, признайся, некоторые были не слишком лестны.

— По стратегическим соображениям, — засмеялся он. — Ты всегда был отчаянным парнем. Но объясни: как же ты все-таки ухитрялся выходить сухим из воды, черт тебя возьми?

— Это уже моя стратегия, — ответил я.

Он обошел вокруг стойки и закурил изжеванный окурок сигары.

— Чем могу быть полезен, Майк?

— Здесь был недавно Митч Темпл…

Он вдруг закашлялся и с удивлением посмотрел на меня.

— Ты тоже заинтересовался этим делом?

— До некоторой степени. Ты умеешь хранить тайну?

— Разумеется. Я не болтун.

В нескольких словах я обрисовал ему мою встречу с Митчем Темплом и высказал предположение, что его смерть может быть связана с делом, над которым я сейчас работаю. Бифф понимал, что я рассказываю ему лишь часть того, что знаю, но это само собой подразумевалось, и он не был ко мне в претензии. Когда я уйду, он нарисует полную картину.

— Все, что я могу сказать тебе, это только то, что говорил уже другим, — проговорил он. — Митч заходил и провел здесь некоторое время, просматривая картотеку. Я был занят своим делом и не обратил на него внимания. Он у меня ни о чем не спрашивал и ничего не рассказывал сам.

— Но ведь в его репортажах помещались фотографии.

— Да, а уж если они и были, то всегда самые свеженькие, из какого-нибудь пресс-агентства. Потом их обычно присылают ко мне.

— В какой секции он работал?

— Черт побери, Майк, мне отсюда виден только первый ряд стеллажей, так что Митч все время был вне поля моего зрения. Ты не первый задаешь мне этот вопрос. Я слышал, как он выдвигал ящики, и не знаю больше ничего.

— Кто-нибудь заходил, когда он работал здесь?

Бифф подумал минуту, потом сказал:

— Я знаю, где он не был. Все картотеки кабаре и «шоу», а также материалы по Бродвею стоят вон там, слева. А Митч был где-то у задней секции, там, где общая картотека. Но дело в том, что эти карточки стоят по алфавиту, соответственно профессиям и т. д. Черт возьми, Эл Кейси, знаешь, тот, который пишет детективы, даже пытался обнаружить на стеллажах отпечатки пальцев Митча, но ничего не обнаружил. Не знаю я, где он там копался.

Я не обратил внимания на старичка, который подметал пол, как вдруг он сказал:

— Я знаю совершенно точно, где был Митч.

Мы медленно повернулись и уставились на него. Он невозмутимо продолжал уборку. Я выдавил хриплым голосом:

— Где?

— В секции Р-Т. Он, черт его возьми, рассыпал карточки, и мне пришлось собирать их.

— Почему же ты об этом никому не сказал? — спросил Бифф.

— А меня никто не спрашивал, — проворчал старик.

— Покажи-ка мне это место, — попросил я.

Бифф повел меня в задний угол, где от пола до потолка громоздились стеллажи с папками. В секции Р-Т оказалось сорок ящиков. Каждый был набит доверху и каждый был глубиной не менее чем в четыре фута.

— Ты знаешь, сколько тут фотографий? — спросил Бифф.

Я покачал головой.

— Примерно сто конвертов в каждом ящике и по меньшей мере по десять фото в каждом конверте. Немалую работу придется проделать тебе, дружочек. Может, предложишь что-нибудь другое?

— Как вы добираетесь до верхних ящиков?

— У нас есть стремянка.

Я сделал знак Биффу следовать за мной, и мы вернулись к старику, который как раз опорожнял совок с мусором в урну.

— Митч Темпл пользовался стремянкой, когда был здесь?

— Да.

Он сплюнул в урну, захлопнул крышку и вышел.

— Понятно, — пробормотал Бифф. — Никто его не спрашивал. Теперь что?

— Половина этих папок исключается из проверки, а над второй половиной мог бы потрудиться Эл Кейси, если найдет время.

— Не сомневаюсь, что время у него найдется.

— Только ради бога, не впутывай меня в это дело, — попросил я.

Бифф состроил удивленную гримасу.

— Ты хочешь сказать, что эта идея пришла мне самому в голову?

— А разве так не бывало?

— Это было раньше.

— И опять случилось.

Я поймал такси на Сорок второй улице и велел шоферу отвезти меня в Хаккард-Билдинг.

Толпы служащих уже схлынули не менее часа назад, и в городе была та недолгая и обманчивая тишина, которая предвещает приближение ночи. Я поднялся на лифте на восьмой этаж и прошел по коридору к своей конторе. Звук моих шагов гулко отдавался в пустом холле. Ключи были у меня в руках, но я не вставил их в замочную скважину. К дверному стеклу был приклеен кусочек бумаги, на котором было написано: «Вышла. Скоро вернусь».

Я вынул свой пистолет 45-го калибра и спустил предохранитель, стараясь двигаться так, чтобы моя тень не упала на дверь. К моей двери часто прикреплялись записки. Но эта была отпечатана на моей машинке и моей бумаге и, безусловно, появилась из моего бюро. Только дело в том, что ни я, ни Вельда никогда не написали бы ее. Это не было у нас принято. Я сорвал бумажку. В дверном стекле справа от замка было отверстие величиной с кулак, и записка была приколота так, чтобы никто не мог его заметить и сообщить об этом вниз.

Кто-то даже не потрудился запереть за собой дверь. Ручка легко повернулась под нажимом руки. Я распахнул дверь и вошел в бюро. Потом я нашарил выключатель, зажег свет и ногой захлопнул дверь за собой. Кто-то весьма добросовестно обшарил всю комнату. Весьма добросовестно и аккуратно. Все бюро весьма профессионально перетрясли сверху донизу и ничего не упустили. Ящики письменного стола и картотека были опустошены, их содержимое было систематически изучено и навалено горой. Никто не вспарывал подушки с кресел, но каждая была перевернута с целью убедиться, что на ней нет свежих швов, вся мебель была сдвинута с места, чтобы выяснить, не спрятано ли что-нибудь за ней.

Пожалуй, это становилось интересным. Где-то там, в глубине этого муравейника, называемого городом, кто-то интересовался, чем я занимаюсь. Я сел за стол, повернулся на вращающемся стуле к окну и посмотрел на огни Нью-Йорка.

Возможности были невелики: кому-то тот факт, что именно я нашел труп Максии Делани, мог показаться не просто случайным совпадением. Учитывая ее прошлое, она могла быть замешана в чем-то достаточно предосудительном, чтобы частное расследование было опасным для кого-то, а я был у нее на хвосте. Тюремные ищейки могли пронюхать о том, что Гарри беспокоится о сестре и что он обратился ко мне. И если Грета связана с «темной» публикой, то им, конечно, не понравится, что я рыщу кругом. Кроме того, еще остается Митч Темпл. Парень вроде него вполне мог установить что-нибудь такое, что стоило убийства, если был шанс сохранить это в тайне.