Авторитеты заявляют, что мы ревнуем наших партнёров, потому что ревность естественна. Эксперты доказывают, что женщинам для сексуальной близости нужны какие-то серьёзные намерения партнёра, его преданность, потому что «просто они так устроены». Некоторые выдающиеся специалисты по эволюционной психологии утверждают, что наукой доказано: наш вид по своей природе – ревнивцы, собственники, убийцы и обманщики – и с трудом сумел выжить исключительно благодаря счастливой способности возвыситься над своей тёмной сущностью и подчинить себя приличиям цивилизации. Разумеется, некоторые наши, людские, симпатии и антипатии коренятся на уровне животных инстинктов, гораздо глубже, чем культурные влияния. Мы вовсе не утверждаем, что люди рождаются «чистыми листами» и ждут загрузки руководящих инструкций. Но то, что мы «ощущаем», – не самый надёжный критерий, чтобы отличить биологическую правду от культурного влияния.

Попробуйте поискать книги о человеческой природе. На вас набросятся «Демонические самцы», «Злобные гены», «Больные общества», «Доисторическая война», «Непрекращающаяся битва», «Тёмная сторона человека» и «Убийца по соседству». Живым не прорваться! Что отражают эти потоки крови – реалистическую картину научной истины или проекцию современных предположений и страхов на отдалённое прошлое?

Ниже мы пересмотрим эти и другие аспекты социального поведения, реорганизуем их и получим другой взгляд на наше прошлое. Мы считаем, что наша модель лучше объяснит, как человек стал тем, что он есть сегодня, и – что важнее – почему многие, если не большинство, сексуальных проблем в браках не есть чья-то вина. Мы покажем, почему огромный объём информации о человеческой сексуальности, который мы получаем – особенно от некоторых эволюционных психологов, – ошибочен и опирается на необоснованные, устаревшие предположения времён Дарвина и ранее. Учёные умы неустанно работают, пытаясь сложить заведомо неправильный пазл. Они втискивают результаты своих трудов в предвзятые, одобренные культурными требованиями представления о том, какой, по их мнению, должна быть человеческая сексуальность, вместо того чтобы позволить крупицам информации занять свои естественные, логически непротиворечивые места.

Наша модель, возможно, покажется кому-то абсурдной, непристойной, оскорбительной, скандальной, завораживающей, грустной, поучительной или очевидной. Но независимо от того, нравится вам наш труд или нет, мы надеемся, что вы его прочтёте. Мы не за и не против вашей конкретной реакции на информацию, которую предлагаем к рассмотрению. Честно говоря, мы и сами не вполне представляем, что с ней делать.

Без сомнения, некоторые читатели отреагируют крайне эмоционально на нашу «скандальную» модель человеческой сексуальности. Наша интерпретация будет отвергнута и осмеяна верными последователями общепринятого представления. «Помните про Аламо!» – воскликнут они. Но ведя вас по этому пути сквозь недоказанные предположения, отчаянные домыслы и ошибочные выводы, мы советовали бы забыть про Аламо, но всегда помнить про Юкатан.

Многое можно скрыть за фиговым листом, но уж никак не человеческую эрекцию. Общепринятая теория об истоках и природе человеческой сексуальности утверждает, что может объяснить развитие такой обманчивой, упрямой вещи, как сексуальная моногамия. В соответствии с этой древней историей, гетеросексуальные мужчины и женщины – лишь пешки в игре наших противоположных генетических интересов. Вся катастрофичность ситуации, говорят нам, – это результат природного, биологического устройства, или дизайна, мужчин и женщин[3]. Мужчины созданы, чтобы распространять доступное и обильное семя как можно шире (при этом всё же контролируя парочку самок, чтобы иметь гарантированное отцовство), а женщины тем временем охраняют свои ограниченные по количеству метаболически драгоценные яйцеклетки от нежелательных посягательств. Но едва они заарканят мужа-кормильца, как немедленно начнут, не упуская шанса для случки, задирать юбки для мимолётного сексуального приключения с каждым генетически предпочтительным мужчиной с квадратной челюстью. Не самая красивая выходит картина.

Биолог Джоан Рафгарден отмечает, что это представление мало изменилось за 150 лет, со времён Дарвина. «Теория Дарвина о сексуальных ролях – не какой-то причудливый анахронизм, – пишет она. Пересказанная в современных биологических терминах, она считается доказанным научным фактом… Взгляд на природу с точки зрения полового отбора акцентирует конфликт, обман и горы некачественного генетического материала»¹⁴.

Не кто иной, как сама Богиня Советчица (псевдоним комментатора Эми Элкон), озвучивает ту же самую старую, но популярную теорию: «Есть множество действительно плохих мест для матери-одиночки, но, возможно, самое жуткое находилось в африканской саванне 1,8 млн лет тому назад. Наши женщины-предки, успешно передавшие нам свои гены, были из тех, кто придирчиво выбирал, с кем пойти в кусты, отделяя зёрна от плевел. У мужчины было другое генетическое побуждение – не тащить бизона чужим детишкам, рождённым не от него. Он эволюционировал таким образом, чтобы расценивать девушек лёгких нравов как источник неприятных сюрпризов в будущем»¹⁵. Обратите внимание, как много объясняет этот аккуратненький набор: незащищённость материнства, зёрна и плевелы среди мужчин, отцовский вклад в потомство, ревность, двойные стандарты в сексе. Но, как предупреждают в аэропортах, остерегайтесь аккуратненьких пакетов, которые вы упаковали не сами.

Лучшим началом, чтоб пересмотреть наши конфликтные отношения с сексуальностью, будет, наверное, знакомство с Чарльзом Дарвином. Его блестящий труд неумышленно покрыл стойким научным налётом то, что по сути есть не более чем антиэротическое предубеждение. Несмотря на гениальность Дарвина, описание его невежества в вопросах секса может занять многие тома. И вы держите в руках один из них.

Трактат «О происхождении видов» был опубликован в 1859 г., когда о человеческой жизни до начала исторической эпохи было мало что известно. То время, которое мы определяем как примерно 200 тысяч лет назад, когда анатомически уже современные люди жили без письменности и сельского хозяйства, было белым пятном, о котором теоретики могли лишь догадываться. А до того, как Дарвин и другие начали отделять религию от научной истины, домыслы о далёком прошлом не шли далее церковных проповедей. Изучение приматов только начиналось. Учитывая массу научных данных, которая тогда была недоступна Дарвину, нечего удивляться, что слепые пятна в работах великого мыслителя проступали не менее ярко, чем его интуиция¹⁶.