Бомбардировка Копенгагена (2 апреля 1801 г.). Таким образом, лига нейтральных государств начала распадаться. Чтобы нанести ей последний удар, новый английский министр Аддингтон обратился к Дании с высокомерной нотой, в которой требовал немедленного открытия датских портов для английских кораблей. Наследный принц датский отвечал, что сумеет отразить силу силой. Нельсон, ликуя, отправился на морскую войну с Данией. Он был подчинен старому адмиралу Паркеру, который смертельно боялся темных ночей и льдов Балтийского моря. Фактически всем руководил Нельсон. Он прошел через Зунд, держась вблизи неукрепленного шведского побережья, и явился пред Копенгагеном. Датчане, которые из-за недостатка средств не могли построить себе новый военный флот взамен погибшего, установили свои плавучие батареи на выбывших из строя судах. Порт был хорошо защищен фортом Трех Корон, и доступ в него был возможен лишь с южной стороны через Королевский проход. Нельсон выпросил у Паркера двенадцать судов, вошел в этот проход почти борт о борт с плавучими батареями и, как всегда, бешено атаковал неприятеля. Два его корабля, Рессель и Беллона, сели на мель, а 70 орудий форта Трех Корон и 800 датских пушек осыпали англичан картечью. Паркер уже велел поднять на мачте своего корабля сигнал о прекращении битвы. «Прекратить бой! – воскликнул Нельсон, – будь я проклят, если сделаю это!» – и, приставив монокль к своему слепому глазу, сказал своему адъютанту: «Уверяю вас, я не вижу никакого сигнала», – и приказал продолжать бой вовсю. Вскоре плавучие батареи датчан были приведены почти в полную негодность. Одной из них приходилось выдерживать натиск четырех английских кораблей; ее командир, потерявший из 600 своих артиллеристов 500, покинул ее лишь тогда, когда она стала добычей пламени, и перешел на другую продолжать бой. Но и огонь датских батарей грозил большой опасностью английской эскадре. Нельсон снова вывернулся посредством смелой уловки: под гром пушек он составил адрес «к братьям англичан, храбрым датчанам»: «Если пальба из города будет продолжаться, адмирал окажется вынужденным предать огню захваченные им суда и даже не будет иметь возможности спасти жизнь храбрецов, которые так доблестно их защищали. Храбрые датчане – наши братья и не должны никогда поступать с нами, как враги». Наследный принц велел прекратить огонь. Нельсон, которому и без того по необходимости пришлось бы прекратить сражение, довольствовался тем, что потребовал приостановления военных действий на четырнадцать недель, что было для него равносильно фактическому выходу Дании из лиги нейтральных держав; датское правительство, только что узнавшее о смерти Павла, поспешило заключить перемирие.
Окончание египетской экспедиции; Клебер. Победы при Маренго и Гогенлиндене, равно как последовавшие за ними заключение Люневильского мира и распадение антибританской коалиции, расположило английское правительство к миру. Не менее умиротворяющее действие произвели на первого консула смерть императора Павла и распадение лиги нейтральных держав. Но мир не мог быть заключен прежде, чем был разрешен египетский вопрос. Все дело было в том, удержатся ли французы там или они будут вынуждены очистить Египет. Уезжая из Египта, Бонапарт передал командование достойнейшему из своих помощников – Клеберу. Последний пользовался большим авторитетом среди солдат: его высокий рост, открытое, выразительное лицо, ласковый голос, приобретавший в пылу сражения мощь громового раската, его истинно республиканская простота и готовность признать заслугу подчиненного – обеспечили ему заслуженную популярность. Он умел лаской привлекать к себе феллахов. «Скажите народу, – писал он улемам в своей первой прокламации, – что Французская республика, вверяя мне управление Египтом, особенно поручила мне пещись о благоденствии египетского народа. Из всех полномочий главнокомандующего это всего ближе моему сердцу». Он интересуется ходом работ египетского института и ведет переговоры с командирами английских крейсеров, испрашивая у них свободный пропуск для ученых. Он ненавидит лесть во всех ее видах. Для иллюминации, устраиваемой по поводу одного национального праздника, ему представили вензель с такой надписью из огненных букв: Клебер – наш общий отец; на это он сказал: «Мое имя нигде не должно фигурировать; лучше написать что-нибудь в роде: Отечество бодрствует над нами».
Эль-Аришское соглашение. Несмотря на безопасность своего положения, Клебер чувствовал себя в Египте пленником. Он был убежден, что даже победы ослабляют его, так как зоркая бдительность английских крейсеров делала для него теперь уже невозможным подвоз провианта для его армии морем. Поэтому он искал мира, ясно понимая, что с сильной армией в руках добьется более выгодных условий, чем когда от нее останется одна тень. Не таков был взгляд Даву, с большой силой доказывавшего необходимость отстоять Египет во что бы то ни стало. Но Клебер при всей твердости своего духа был подвержен припадкам уныния, и такой припадок был вызван в нем отъездом Бонапарта. В конце концов он послал Дезэ и Пуссиельга к коммодору Сидней-Смиту договориться об условиях эвакуации. В Эль-Арише было заключено соглашение, в силу которого Египет должен был быть очищен французами и возвращен оттоманским властям, а французское войско с оружием перевезено во Францию на английских судах (24 января 1800 г.). Клебер уже эвакуировал Каир и собрался честно исполнить все условия договора; но адмирал Кейс отказался ратифицировать соглашение, подписанное его помощником в Эль-Арише, под тем предлогом, что последний присвоил себе не принадлежащий ему титул. Он требовал, чтобы французы сдались ему в качестве военнопленных. «Солдаты, – писал Клебер в прокламации, которая заслуженно приобрела славу, – на такую наглость можно отвечать только победами; готовьтесь к бою».
Гелиополис; убийство Клебера. 70 000 турок и египтян приблизились вверх по дельте под начальством великого визиря Юссуфа; Клебер, располагавший всего 12 000 человек, дал им сражение при Гелиополисе и заставил их в полном замешательстве отступить к Бельбеису. Каир восстал; Клебер вступил в него победителем после десятидневной сечи на улицах. Его мягкость в отношении побежденных окончательно покорила ему все сердца. Рыцарственный Мурад-бей, самый грозный из мамелюкских вождей, обязался отныне служить Франции; Клебер отдал ему в управление весь Верхний Египет, и с тех пор у Франции не было более верного союзника, чем Мурад. Клебер волей-неволей должен был признать оккупацию Египта окончательной. Он принял ряд превосходных мер для упрочения здесь французского владычества; он опирается на мамелюков, формирует полки из сирийцев, коптов и кордофанских черных рабов, следит за аккуратным поступлением всех налогов и поощряет всякое полезное предприятие. Это был самый блестящий период французской оккупации. Но он оказался непродолжительным. Клебер пал в своем каирском дворце под кинжалом фанатика-мусульманина по имени Солиман в тот самый день, когда Дезэ был убит в сражении при Маренго (14 июня). Оба они умерли молодыми, и ни одно пятно ни разу не омрачило их славу. С их смертью Бонапарт освободился от двух соперников, которые могли бы стать неудобными для него.
Мену; Александрийский договор. После смерти Клебера командование перешло к Мену. Солдаты предпочли бы более молодого, более пылкого и более даровитого Рейнье; но за Мену было старшинство в чине. Он считался хорошим администратором; в действительности это была канцелярская крыса, болтливый и сварливый субъект. Он перевернул вверх дном всю администрацию Бонапарта и Клебера, навязав феллахам французские лесоохранительные законы, таможни и октруа. Он перешел в ислам, был женат на египтянке и подписывался Абдалла-Мену. Но это не мешало ему бесцеремонно коверкать туземные обычаи и даже национальный костюм. Его печатные и рукописные приказы составляют три толстых фолианта! Между тем французам грозила большая опасность: готовилась высадка 20 000 англичан под начальством Аберкромби, из Сирии шло 40 000 турок и в Красное море вошли суда с 10 000 сипаев. Было очевидно, что эти три армии раздавят французов. Следовало бы сосредоточить все наличные силы и по одиночке разбить каждую из трех наступающих армий; а Мену вместо того раздробил свои силы. Оставив Беллиара в Каире, он двинулся с 8 000 человек навстречу Аберкромби, только что высадившемуся в Абукире. Неподалеку отсюда, у Канопе, произошло ожесточенное сражение. Аберкромби был убит, но Мену вынужден был отступить. Возобнови он сражение при поддержке Беллиара, он, несомненно, одержал бы верх; но он предпочел запереться в Александрии. А Беллиар, осажденный в Каире 45 тысячами англичан и турок и имея в своем распоряжении только гарнизон в 6000–8000 человек, истощенный усталостью, недостатком продовольствия и чумой, вынужден был капитулировать на условиях Эль-Аришского соглашения. Мену после мужественной обороны сдал Александрию на тех же условиях (30 августа 1801 г.). Египет был потерян. Войско было перевезено во Францию на английских судах; знамена, оружие и багаж были ему оставлены, в чем англичане несправедливо отказали Клеберу.
