Иокаста говорила почти без умолку, изредка обращаясь к Деметриосу, чтобы проверить, успевает ли он за ее мыслью, и одобрительно сжимая его руку, когда он отвечал утвердительным кивком. Ощущение пошлости исчезло. На смену пришло любопытство. Вот она, реальная возможность совершить прыжок – но куда? Дело кончилось тем, что они поцеловались в кипарисовой роще, пронизанной лунным светом, а на следующий день Деметриос получил приглашение в дом, хозяин которого был известен как мизантроп, затворник, фанатик и вообще редкостный маргинал.

– Вы приедете? – спросила Иокаста, позвонив ему по телефону как раз в тот момент, когда он, перечитывая текст приглашения, написанного жестким каллиграфическим почерком на плотной серебристо-серой бумаге, взвешивал все «за» и «против».

– Вы заинтересованы в этом, не так ли?

– Да, я заинтересована, – подтвердила она с той же вызывающей откровенностью, с какой заявила накануне «мне нужны вы». – Так вы приедете или нет?

– Да.

Ему послышался облегченный вздох.

– Вас встретят около ворот. Пожалуйста, ничего не бойтесь, просто делайте все, что будет велено, договорились?

– Все, что будет велено? – медленно переспросил он.

– Так надо, поверьте. Вы же не трус, лейтенант?

– Не знаю. Может, и трус.

– До встречи.

В трубке послышались короткие гудки.

Как и было обещано, его встретили около ворот. Три женщины в камуфляже. Высокие шнурованные ботинки на толстой подошве, широкие кожаные ремни с массивными пряжками, гладко зачесанные и убранные под черные бейсболки Security волосы… Пока он разглядывал их, опустив боковое стекло, они разглядывали его, и, судя по выражению лиц, увиденное их не особо вдохновляло.

– Херэте, мистер Сибирцев, – поздоровалась та, что стояла ближе всех. Дождалась ответного «херэте» и повела рукой в сторону распахнутых настежь ворот. – Вашу машину поставят в подземный гараж и подадут сюда же, когда мистер Галани вас отпустит.

Отпустит. Вот как. Коротко кивнув, Деметриос вышел из машины и подвергся тщательному досмотру на предмет наличия оружия. «Вы не возражаете?» – это был один из тех вежливых вопросов, которые задаются исключительно для того, чтобы на них ответили согласием. «Возражаю, – насмешливо отозвался Деметриос. – Но это ведь не имеет значения, так? Выбор предоставляется мне при условии, что я сделаю правильный выбор. Поэтому приступайте к исполнению своих обязанностей». На сей раз прикосновения женских рук удовольствия ему не доставили. Хотя в прежние времена он откровенно наслаждался, когда его спарринг-партнером в зале оказывалась молодая женщина. Впрочем, негативных эмоций он тоже не испытал. Поза «руки на машину, ноги шире плеч» была не сказать чтобы привычной, но знакомой. Пройдя через армейскую мясорубку, ко многим вещам начинаешь относиться со снисходительной иронией.

Дом стоял среди старых кедров, почти совершенно скрывающих его от посторонних глаз, и выглядел, во всяком случае снаружи, стильно и современно, ничуть не устрашающе. Деметриос приготовился увидеть жилище графа Дракулы и теперь чувствовал себя даже несколько разочарованным. «Ничего не бойтесь», – сказала Иокаста. Интересно, чего тут можно бояться.

Андреас Галани принял его в библиотеке. Ступив на толстый кремового цвета ковер, Деметриос пережил любопытное ощущение – ощущение выхода на короткий срок из собственного тела и зависания выше и левее от него, с возможностью увидеть себя как постороннего. Еще один посетитель. Черные джинсы, немного потертые. Черная рубашка, слегка помятая, две верхние пуговицы расстегнуты, рукава закатаны до локтей. Едва уловимая небрежность во всем, начиная от позы и заканчивая одеждой. Уравновешенный? Вряд ли. На лице – отпечаток страстей. Это не значит, что он не умеет ими управлять. Безусловно, умеет. Но частенько позволяет себе отдаться на волю волн.

Легкой походкой хозяин дома приблизился к терпеливо ожидающему гостю и протянул руку для пожатия.

– Херэте, Деметриос. Благодарю за честь, которую вы мне оказали. Зовите меня Андреас. – Он дружелюбно улыбнулся. – Виски? Коньяк? Могу предложить французское гран крю. Прошу сюда…

Продолжая журчать, Галани обнял его за плечи и увлек по проходу между стеллажами. Там, в потаенных глубинах библиотеки, обнаружился на редкость уютный кабинет, обставленный антикварной мебелью из натурального дерева. На стенах – картины в тяжеловесных рамах. Старинная бронза, толстое граненое стекло, дуб, кожа, велюр… агрессивная роскошь.

– Вы сторонник умеренности, не так ли? – наполовину вопросительным, наполовину утвердительным тоном произнес Галани.

Деметриос решил, что пора подать голос.

– На моем лице вы прочитали осуждение?

– Ни в коем случае. На вашем лице осуждения нет. Там вообще ничего нет, и меня это, признаться, огорчает.

– Меня учили держать свои чувства при себе.

– Я знаю, – кивнул Галани. – Располагайтесь.

Сидя по разным сторонам громадного кожаного дивана, они пили из пузатых рюмок ароматный коньяк и присматривались друг к другу. Моложавость Галани, так же как и мягкость, была обманчивой. Он выглядел как преподаватель колледжа или университета, старающийся не слишком отличаться от студентов – гладко выбритое лицо, тщательно уложенные волосы с легкими проблесками седины, подтянутая фигура, – но чересчур резкие, мимические морщины и тяжелый взгляд выдавали возраст и вполне определенный характер. Деметриос почти не сомневался, что он злопамятен, жесток и, возможно, сластолюбив.

– Вы воевали. – Сказано без одобрения, но и без осуждения. – Воевали на чужой земле. Зачем вам это понадобилось?

– Я подумал, что смогу делать эту работу, – ответил Деметриос абсолютно честно. – Так оно и оказалось. Почему именно эту? Еще будучи волонтерами, мы откровенничали друг с другом на центральной базе в Обани. Кто-то чувствовал себя не вполне мужчиной и завербовался в Иностранный легион с целью повысить самооценку. Кто-то скрывался от закона и мечтал начать жизнь «с чистого листа». Кого-то привлекал стабильный заработок, кого-то – возможность не принимать самостоятельных решений, жить, подчиняясь приказам. – Он посмотрел Галани в глаза, отметив, что они необычно светлые для грека. – Я же сделал свой выбор, увидев сон… – Он чуть усмехнулся. – Могу рассказать, если желаете.

– Да, мне интересно.

– Пустыня. Мелкий серый песок, забивающийся под ногти, под веки, оседающий на коже и на волосах. Палящее солнце, мгновенно испаряющийся с кожи пот, неутолимая жажда, неукротимый гнев – это движется войско, большое войско, но мне не известно куда и зачем. Я шагаю в толпе – ибо то, что мы собой представляем, больше похоже на толпу, чем на строй, – переставляю ноги, шаг за шагом, как робот, доставленный космическим модулем на поверхность неисследованной планеты. Бесчувственный. Бессловесный. Подошвы сапог вязнут в песке.

На мгновение он отвлекся, потому что друг за другом в кабинет проскользнули и расселись по углам женщины в футболках цвета хаки и камуфляжных штанах. Очень тихо. Сели и застыли, глядя на говорящего так внимательно и серьезно, как будто он не пересказывал сон, а читал им лекцию по матанализу. Одинаковая одежда в известной степени скрадывала их индивидуальность, но Деметриос видел много людей в униформе и научился обращать внимание только на то, что действительно заслуживало внимания.

– На фоне ультрамаринового неба рисуются четкие грифельные контуры зубчатых стен, островерхих крыш, башен, минаретов. Это город, слава бессмертным богам, не мираж. Город в сердце пустыни. Город, который нам предстоит взять. Битва… – Деметриос сжал губы и несколько минут сидел молча, переводя взгляд с одного женского лица на другое. Все до единой гречанки. Все до единой красавицы. – Мы бьемся спина к спине… без отдыха, без еды, без питья… от рассвета до заката и от заката до рассвета. Скрежет стали, предсмертные вопли, стоны тяжелораненых, топот ног, хриплые отрывистые команды. Горький запах пота, соленый вкус крови. Страх, горе и смерть. – Он посмотрел на Галани. – Вы видели вблизи колотые или резаные раны?