Так что, я просто смотрю и ничего не говорю. Джек ждет ответа, а Кайла и Рен ждут его дальнейших действий, и ничего не двигается. Лицо Джека выражает лишь легкий намек на самодовольство, но и он быстро исчезает, Хантер наступает в лужу кетчупа и уходит. Рен поднимается с пачкой салфеток и вытирает лужу.

— Что это было? — спрашивает он.

— Что ты имеешь в виду?

— Ты ничего не ответила. Ты всегда что-нибудь говоришь.

— Игнорировать его — это самый лучший способ от него избавиться, — пожимаю я плечами. — Думаю, с меня хватит. Сейчас это уже скучно.

Кайла прищуривается и комментирует:

— Звучит максимально похоже на дерьмо собачье!

— По-вашему, мне лучше воевать с ним как раньше? Разве это не закончилось слезами? И разбитой головой? Давайте хоть на этот раз не будем повторять представление, окей?

Кайла и Рен обмениваются взглядами, но не давят. И я благодарна им за это. Мне совсем не нужно, чтобы они знали то, что знаю я. Потому что я знаю многое. И от этого у меня болит голова. И, возможно, сердце. Если бы оно у меня было.

— Ты видела его лицо? — спрашивает Кайла, когда мы вместе идем на следующий урок.

— Чье?

— Джека. Оно все было в ушибах. Его губа разбита и покрылась коркой. А на его щеке огромный синяк.

— Возможно, он получил его в драке с зеркалом, когда увидел, что отражение красивее, чем он.

— Айсис, я серьезно!

— Я тоже!

— Слушай, я знаю, что у тебя, вроде как, амнезия относительно него и все твои чувства к нему перемешались или что-то вроде этого…

— Чувства? Что за иностранное слово ты произнесла?

— …но ты не должна быть такой гребаной тупицей из-за этого. Он тоже человек, окей? А не просто часть твоего прошлого, которую ты можешь вырезать и вставить, когда захочешь.

Слова жалят, поскольку звучат слишком похоже на то, что сказал сам Джек. Кайла очень зла, чтобы со мной разговаривать, поэтому я провожу урок, рисуя взрывающиеся вещи на своем листке с упражнениями.

У нас с Реном вместе ежегодник, и это идеальное время для того, чтобы кое-что ему показать. Я распечатываю фотографию из сообщения и передаю ему над компьютерами. Удар, а затем:

— Что это, Айсис?

— А на что это похоже? — монотонно отвечаю я.

— Где ты это взяла?

— Кто-то прислал ее мне. По электронной почте. Это прекрасная рука Джека, не так ли? Держит эту кровавую биту и стоит над тем парнем, который больше похож на мертвеца.

Я вижу руку Рена на мышке, и она дрожит.

— Но меня горааааздо больше интересует, — давлю я, — факт того, что качество дерьмовое. Достаточно дерьмовое для канализационной трубы. Или моей коллекции косметики. Видишь, как уменьшены пиксели? Как будто фото сделано в движении? Как будто кто-то сделал скриншот с видео…

— Кто отправитель? — перебивает Рен.

— Просто случайная комбинация. [email protected]. Никто из нас не узнает ничего из этого адреса. Его даже нельзя выговорить. Икуджихак? Икуджияхуааакк?

Я слышу, как Рен печатает, и вздыхаю.

— Поверь мне, я уже смотрела. В Гугл ничего нет. Я копалась на пятидесяти двух страницах и во многих архивах. Икуджихак в интернете не существует.

— Айсис, послушай меня, — Рен смотрит на меня между нашими компьютерами с серьезным выражением на лице. — Кто бы ни послал тебе эту фотографию, он опасен. Заблокируй адрес и не переписывайся с ним.

— Почему? — смеюсь я. — Что он сделает, пришлет мне незатребованное фото члена?

— Это видео, которое я снял той ночью, — бормочет Рен. — Я отдал его федеральному следователю, который нас допрашивал.

— Федерал отправил мне фотографию?

— Он передал его в хранилище бюро. Он умер пять лет назад от сердечного приступа. Так что, это не мог быть он. Кто бы ни отправил тебе эту фотографию, он либо работает там, либо его взломал. Если он работает там, то это не очень хорошие новости. Но если он смог взломать охрану, то это действительно очень, очень плохие новости.

— Это смешно…

— Поверь мне, Айсис. Почисти компьютер. Почисти жесткий диск. Не рискуй. И не задавай больше вопросов.

— Так вот оно что?! Я просто должна забыть, что я это видела?! Извини, но для этого у меня отличная память и слишком много самоуважения!

Рен сжимает челюсти. Я наклоняюсь к нему и шепчу:

— Я видела Талли, Рен. Я ее нашла. Я знаю, где она и кто она. И я знаю, что произошло той ночью. София ее потеряла. И вы все это видели. И вы вместе ее похоронили. Возможно, вы похоронили и другие тела. Не знаю. Но я не остановлюсь, пока не выясню это.

Рен сжимает кулаки и встает со стула.

— Тогда ты не оставляешь мне выбора.

Он говорит что-то миссис Грин и выходит за дверь. Я пытаюсь последовать за ним, но миссис Грин останавливает меня своим пронзительным голосом:

— Куда вы собрались, мисс Блейк?

— На южный полюс?

Она хмурится.

— Никарагуа? — продолжаю я.

Она хмурится сильнее.

— Окей, хорошо, во дворец для каканья.

— Нет. Эмили вышла с пропуском в туалет. Вам придется подождать, пока она не вернется.

— А что, если я нагажу в штаны? Учителям платят достаточно, чтобы менять нижнее белье ученикам? У меня очень дорогое нижнее белье.

Это блеф. Мое нижнее белье синего цвета и ему три года. Мы обе знаем, что я не из «Таких Девочек».

— Сядьте. Мисс. Блейк.

Я скрещиваю руки и плюхаюсь на свой стул с достаточно сварливым видом.

Впервые за приблизительно пять лет ко мне подходит Рен. Он заглядывает в библиотеку, находит мой стол, подходит и смотрит прямо в глаза, он никогда раньше этого не делал.

Первый признак того, что что-то не так. Он труслив. Нерешителен. И он несет на своих плечах годы вины по отношению ко мне. Рен бы никогда так смело не подошел ко мне, если бы не произошло что-то очень серьезное.

Он плавно пододвигает по столу бумагу. Это распечатка фотографии с очень знакомой бейсбольной битой и моей рукой, и с темным очертанием на земле, которое мне также очень знакомо. Я вижу его каждую ночь, мой мозг решил наградить меня этим кошмаром.

— Это получила Айсис, — говорит Рен, его голос твердый, но тихий. При упоминании ее имени мои легкие сковывает льдом, но я подавляю боль и приподнимаю бровь.

— И?

— Ты знаешь, что это, — шипит он. — Кто-то отправил ей это по электронной почте.

— Она сказала адрес?

— [email protected]. Все строчными буквами.

Буквы легко запомнить. Я откидываюсь на спинку стула, изо всех сил пытаясь выглядеть обычно.

— Звучит как простой, распространенный спамер.

Рен наклоняется, сейчас он физически ближе ко мне, чем когда-либо был за пять лет. Его зеленые глаза за очками потемнели.

— Я прекрасно знаю, что ты разбираешься в компьютерах гораздо лучше меня или кого-либо еще в школе.

— Правильно.

— И я знаю, Господи… да вся школа знает… что тебе нравится Айсис.

Я выдавливаю смешок, но он получается печальным.

— Действительно? Увлекательно. Люблю слушать новые сплетни.

— Это не сплетни, Джек, и, черт побери, вовсе не новые — это чертовски старая истина, и мы оба это знаем.

Рен тяжело дышит, его лицо раскраснелось. Он расстроен и взволнован, но не зол. Рен никогда по-настоящему не злится. Я дарю ему свой самый лучший взгляд.

— Разве ты не видел ее в кафетерии? Я для нее не существую. Она явно обо мне не беспокоится. Так почему меня должно волновать, кто ей пишет?

— Она узнает о тебе правду!

— Самое время узнать об этом кому-то еще, помимо нас.

— Этот человек… — шипит Рен, указывая пальцем на фотографию. — Этот человек опасен. И он пишет Айсис. Что если он причинит ей боль?

Наступает долгая тишина, затем я усмехаюсь и оглядываю его сверху вниз.

— Прости, меня это должно как-то волновать?

Лицо Рена вытягивается, будто его ударили. Он стискивает зубы и хватает обратно распечатку.

— Я думал, тебя это волнует. Теперь понимаю, что ошибался.