-- Где мой пакет?
-- В прихожей.
-- Тащи сюда. Я прихватил с собой на всякий случай.
... Пили смакуя и возбужденно переговариваясь, думая не столько о прошлом, сколько о настоящем и будущем.
Парамошкин не преминул похвалить Рюмина как человека исключительно прозорливого, запасливого.
Посмотрел на Надежду. Та в основном молчала. Ела мало, будто оберегая не такую уж и хрупкую фигуру. "А на мордашку ничего, да и в теле упругая", -- подумал.
Заинтересовавшись родственницей (родственницей ли?), Григорий стал ее исподволь разглядывать. Но так, чтобы Ирина не заметила. Жена болтала с Рюминым и на мужа не обращала внимания. До Парамошкина долетало, как Рюмин втулял Ирине, насколько распрекрасной теперь будет у них жизнь. Она сомневалась: на словах-то все получается хорошо, а вот как будет на деле? На что Рюмин напоминал неоспоримую истину: как станут вкалывать, таков будет и результат. Обещал со своей стороны послаблений никому не давать, разве что ей, да и то самую малость. Уж она-то знает о его к ней давнем влечении.
Посмеялись как над шуткой, но Григория кольнуло. А не слишком ли много Рюмин себе позволяет? Это что же дальше будет? Надежда, словно догадываясь о тайных мыслях хозяина, понятливо посмотрела на него, потом встала и вышла из комнаты. Надежда не Ирина. Ирина красива, но хрупка, такую только на руках носить, а Надя сама кого угодно может подхватить на свои крепкие руки. Во время перекура Рюмин обмолвился, что большой любви у нее в жизни не было. Те, кто набивался, ее не устраивали, да и побаивались "керосинщицу", зная, что можно схлопотать по шее (Надежда начинала торговать в сельмаге, а там приходилось и керосин разливать).
В шутку или всерьез Рюмин предложил "посодействовать", или она ему приглянулась, хотя тут же и посмеялся над своим предложением. С чего бы это? Убедившись, что у Рюмина с Ириной разговор закончится не скоро, он встал и вышел на веранду. В проеме двери одиноко стояла Надежда. Остановился рядом. Некоторое время они с удивлением и нескрываемым любопытством рассматривали друг друга. Григорий ощутил на себе чистый, с грустинкой, но упрямый взгляд, окинул всю ее крепкую, до краев наполненную бабской силой и упругостью фигуру и, не выдержав, смущенно опустил глаза. Заметив это, Надежда сняла с головы легкую шапочку и потрясла короткой стрижкой светлых волос, бросая в то же время осторожный взгляд в его сторону и ожидая, что он скажет. Не дождавшись, заметила:
-- Хорошо тут у вас. Воздух чистый, и вода рядом. Не рыбачите?
-- Нет-нет, я не рыбак, но "морж" заядлый.
-- Вы?! -- удивилась Надежда.
-- А что ж тут такого, прорубь рядом, можем даже попозже пойти охолонуться.
-- Ни разу не пробовала. Мне кажется, что сразу замерзну и ко дну пойду.
-- Там неглубоко. И чистый песок. Советую попробовать.
-- Насчет дна я пошутила. Когда-то разряд по плаванию имела. Но купаться зимой не приходилось, -- сказала, сверкая глазами.
Их отсутствия в доме, наконец, хватились. Выпорхнула Ирина.
-- Ах, вот вы где, голубки, уединились! -- подойдя к Надежде, Ирина негромко сказала: -- Смотри, Надя, не смущай Гришеньку и не вздумай его у меня отбивать.
-- Обязательно отобью, только об этом всю жизнь и мечтала. Скоро купаться пойдем.
-- Ладно-ладно, поплавать успеете, а пока Рюмин вас ждет не дождется. Что-то еще хочет сказать. Пошли.
Рюмин собрался выходить, но увидев, что все вернулись, недовольно пробурчал:
-- Оставили одного наедине со своими мыслями. Никакого уважения и почитания к директору фирмы "Надежда".
Все переглянулись, а потом вопросительно уставились на Рюмина.
-- А у вас есть другие кандидатуры? -- прищурился он. Все молчали. -- Тогда давайте сразу изберем и моего зама. Как в народе говорят, не страшен сам, как страшен зам. Так вот, я хотел бы иметь у себя в замах Григория. Вот он, полюбуйтесь.
-- Все правильно, -- вставила Надежда и как-то загадочно посмотрела на Парамошкина. -- Кого же еще?
Ирина молча кивнула, ей-то чего не соглашаться. Все происходящее воспринималось ею как детская игра. Но это была не игра.
Рюмин внес предложение назначить ответственной за финансы и бухгалтерский учет Надежду, а Ирине предлагалась должность товароведа и заведование кадрами. Начать торговлю в киосках решили в ближайшие три-четыре недели.
Начало было гладким. Вопросы возникли, когда стали определяться по суммам вложения личных средств в общий котел.
"Ответственная за финансы" напомнила, что кто сколько денег вложит, тот столько, соответственно, будет в дальнейшем получать процентов прибыли. Споры и выяснения (выясняли Парамошкины) сразу прекратились.
Заодно определились и по резервному фонду на расширение торговли и на всякие "пожарные случаи". По всей видимости, Рюмин заранее подробно обговорил все детали финансовой деятельности со своей родственницей, и когда она говорила, молчал, кивая головой.
Осенний день короток. Начало темнеть. Вернулась бабка Фрося. Ее пригласили к столу. Достав бутылку водки, Парамошкин предложил выпить "на посошок". Но Надежда не согласилась и напомнила Григорию насчет купания в проруби.
-- А что, -- сказал Рюмин, -- как раз этого нам и не хватает, -- поглядев на жену Парамошкина, добавил: -- Не выгоняйте. Искупаемся, а потом продолжим.
Хозяевам деваться некуда. Ирина стала собирать в пакет еду и выпивку. Когда уходили, бабка Фрося напутствовала, чтобы в воде долго не сидели...
У проруби, когда Григорий ее приготовил, начали торговаться -- кому лезть первым. Григорий раздеваться не спешил, Надежда тоже, а Ирина вообще купаться не хотела. Пример подал Рюмин. Раздевшись и подойдя к проруби, он с трагичексой миной произнес:
-- Прощайте, братцы! -- но опускаться долго не решался, все пробовал пальцами ноги воду и ойкал.
Ирина насмешливо подзадорила:
-- На кого ж ты нас, благодетель, покидаешь! Что теперь станет с "Надеждой"?
Рюмин, наконец, с причитаниями бултыхнулся в воду. За ним решилась Надежда. Быстро скинув с себя одежду, с возгласом "Куда шеф, туда и я!", она стала опускаться в воду.
-- А ведь и в самом деле недурна, -- оценивающе посмотрел на нее Парамошкин. -- Ишь, какова крепышка! Классные бедра, чудесная грудь!...
Рюмин помог Наде спуститься в прорубь. Они подались чуть в сторону, освободив место для Григория. Тот раздевался не торопясь. Подошел к проруби и опустился в нее так, чтобы все видели красоту его спортивного тела и то, что купаться в холодной воде для него -- удовольствие. Уловил, какими восторженными глазами уставилась на него Надя. Ирина же доставала из сумки рюмки и бутерброды.
-- Ириша, оставь стекляшки, иди к нам! -- крикнул Рюмин.
-- Обойдетесь! А кто бутерброд с рюмкой водки подаст?
"Черт побери, -- подумал Григорий. -- Вот заладил: Ириша да Ириша. Будто жена она ему!" -- но это промелькнуло в мыслях уже без прежней озлобленности на Рюмина. Раньше кроме Ирины для Григория никого не существовало, а теперь... теперь рядом Надя, вон как на него смотрит. Не хотелось предугадывать, чем все это закончится, но пока ему очень даже хорошо. Взяв за руки Рюмина и Надю, Григорий радостно сказал:
-- А ведь и в самом деле такое не забывается!
-- Пока живу -- буду помнить, -- поддержала Надежда. Ее упругие ноги скользнули по ногам . Гм... явно хотелось чего-то необычного.
-- Это когда у нас все валом прут к проруби? -- спросил Рюмин.
-- На крещение, -- ответила Ирина. -- Скоро, кстати, будет. Бабка Фрося как-то говорила, что ужас сколько в эту ночь народу на водохранилище собирается.
-- Вот когда еще искупаемся, -- сказал Рюмин. -- А пока хватит, на первый раз достаточно. Не забывайте, что бабка Фрося говорила. Давайте вылезать. Ирина, подай руку.
Но Григорий опередил жену. Он легко выбрался из проруби и помог подняться сначала Надежде, а потом Рюмину.
