То, что он жил именно так, Энн узнала от него. Когда они говорили в последний раз, она прямо спросила, на какие доходы он живет. Джилл захохотал и сказал:
— Женщины. Мой доход, дорогая, женщины. Знаешь, за что можно держать и дергать женщину? За самую незначительную часть ее тела, которая так никогда и не станет настоящим мужским членом. Это вам плата за самонадеянность.
Энн не могла не признать его правоту. Он умел дарить настоящее наслаждение. Он сделал из нее изощренную и тонкую любовницу. Когда его не было, она готова была биться головой о стенку, так хотела чувствовать на своем теле его руки и губы. У нее бывали даже галлюцинации. По ночам она просыпалась оттого, что Джилл входит в нее, и она корчилась на кровати, кусая подушку, понимая, что это только видения. Он держал ее на привязи разбуженной чувственности и знал, что она никуда от него не денется. Другой мужчина будет другой, он не будет знать всех потаенных желаний Энн, ее фантазий. Джилл выманил это из нее и сделал своим оружием. Ему достаточно было посмотреть на ее грудь, чтобы у нее напряглись соски, потому что они помнили, как он искусно может покусывать их. Он мог в ресторане задеть под столом ее ногу, чтобы судорогой свело пальцы, которые становились в его руках центром наслаждения. Он умел заставить ее забыть о всяких приличиях, залезая к ней под юбку в такси и проводя мизинцем по полоске кожи над резинкой чулок.
Энн скрежетала зубами, когда вспоминала все это. Она готова была сжечь на костре свое тело, лишь бы не мучиться, вспоминая ласки Джилла. Больше ни один мужчина не прикоснется к ней! Она дала себе клятву разучиться желать. Слишком уязвимой становится женщина, когда попадает в плен страсти.
Энн умудрилась сохранить их отношения в тайне. Никто из родных не догадывался, какие муки испытывает она, когда они с Джиллом оказывались в одной компании. Оба делали вид, что едва знакомы. Это было условием Джилла. Буквально в первые дни их связи он ясно дал ей понять, что отношения их будут иметь продолжение, если она не станет изображать счастливую невесту, а сделает вид, что они приятели. Энн была готова на все. Внутренне ощущая себя предательницей по отношению к родителям, которые надеялись на приличное поведение дочери, она не могла их разочаровать. Отец и мать ждали достойного претендента на руку и сердце их дочери, который бы долго и по-джентльменски ухаживал за их единственным ребенком, а потом, испросив согласия родных, сделал бы ей предложение.
Самым удивительным было то, что Джилл достаточно быстро сошелся с ее отцом. Появляясь в городе, он всегда останавливался в их отеле, был весел и любезен со всеми, хвалил деловую хватку отца и способность матери сделать жизнь постояльцев комфортной и спокойной. Они оба были рады посидеть с ним в гостиной у камина и послушать его рассказы о странствиях по свету. Он умел искусно не называть предмет своей деятельности. Кем они его считали? Коммивояжером? Представителем большой корпорации, который ведет переговоры? Секретным агентом? Это никогда не обсуждалось. Достаточно было того, что он исправно платил по счетам, был галантным с матерью и почтительным с отцом. Он легко и с юмором рассказывал об инцидентах, которые случались с ним в других отелях страны, подчеркивая при этом, что единственным приятным местом он считает их заведение. Мать однажды попыталась выяснить, кто его родные, но Джилл напустил на себя такую грусть, что миссис Уэнсли похлопала его по руке и извинилась за бестактность.
Родители не допускали мысли, что у Энн и Джилла могли возникнуть отношения, кроме отношений постояльца и дочери хозяина гостиницы, потому что он всегда говорил с ней чуть насмешливо, как с младшей сестрой. Более того, несколько раз, когда заходил разговор о том, что Энн ведет жизнь затворницы, Джилл убеждал родителей, что она еще маленькая и пусть наслаждается пока его обществом.
Энн до боли кусала губы, вспоминая эти идиллические картины. Джилл стал настолько своим человеком в семье, что его начали приглашать на семейные праздники. Он просто околдовал всю родню так же, как околдовал ее. В какой-то момент всем стало казаться, что без Джилла праздник получится бледным и неинтересным. Он был всегда весел, заразительно весел, и если немножечко и экстравагантен, то это ему прощалось. Должен же быть кто-то, кто вносил бы в чопорную размеренную жизнь чуть-чуть перца.
Энн терпела все это до того момента, пока ей не явились совершенно определенные доказательства ее невероятной глупости. Она все время тайно надеялась, что чем больше времени Джилл будет проводить в кругу их семьи и быть рядом с ней, тем быстрее он убедится в том, что никто и никогда не будет любить его так сильно и преданно. Рано или поздно он должен был понять, что у него может быть настоящий дом и любящие родственники. Как любая девушка, влюбленная и потому слепая, она уже придумала себе дом, семью, имена детям... Она не хотела и не могла видеть, что он просто использует ее и ее родных, чтобы быть своим в их обществе.
В тот злополучный вечер она совершенно случайно спустилась в сад и услышала разговор двух обманщиков. Энн даже не знала, кому об этом рассказать. Слишком она сама запуталась в своей жизни и во вранье родителям.
Энн несколько раз глубоко вздохнула и расправила плечи. Она не должна перебирать в памяти все подробности их отношений с Джил-лом. Надо заставить себя забыть все. Иногда это ей удавалось. Но сегодняшний гость заставил забиться ее сердце и ощутить знакомый холодок в груди. Она просто обязана вспомнить всю историю, чтобы не попасться второй раз на крючок. Может быть, она совсем не любила Джилла, если способна так быстро начать замечать других мужчин? Нет, она просто почему-то испугалась его, поэтому так отреагировала. Что-то в нем есть тревожное.
Энн тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и успокоила себя тем, что может с ним больше ни разу не встретиться. Надо просто постараться. А она не такая уж интересная особа, чтобы он сам искал с ней встреч. Это достаточно трудно будет сделать, пока она стоит на рецепции, но она что-нибудь придумает.
Денни тем временем у себя в номере обдумывал план действий. Девушка явно чем-то встревожена. Похоже, она что-то знает. Это просто написано у нее на лице. Но видно также, что она привыкла скрывать свои истинные чувства. Если и существует какая-то тайна, то, судя по всему, она ею ни с кем не поделилась. Такие маленькие железные леди очень несговорчивы. Придется заставить ее поверить, что он ничего от нее не хочет и не ждет никаких откровений.
Денни представил, как бы вела себя эта девушка на допросе в полиции. Скорее всего, она односложно отвечала бы на поставленные вопросы и не пускалась бы в пространные объяснения. На вопрос, знает ли она, где Лаура и почему та покинула своего мужа, эта барышня, вероятно, опустит глаза и скажет, что ни чего не знает. Денни был уверен, что она знает, но почему-то боится говорить об этом. Каким-то образом эта история зацепила и ее. Но каким? Лаура втянула ее в заговор? Заставила лгать? Попросила сделать что-то, что противоречило закону и правилам? Именно это и предстоит выяснить. Надо набраться терпения. В конце концов, он терпел целый месяц, еще несколько дней неизвестности ничего не изменят. Лаура жива и здорова, в этом он уверен.
Если бы что-то случилось, первым узнал бы он. Слишком заметная он фигура, чтобы известие о катастрофе моментально не стало достоянием газет. Значит, Лаура действует очень скрытно, если никому до сих пор не известно, что она покинула мужа и находится в другом месте и с другим человеком. Денни догадывался, что женщины очень изобретательны, когда не хотят, чтобы что-то знали об их планах. Ведь он понятия не имел, что его жена дружит с этой невзрачной девочкой. Лаура вообще не умела дружить с женщинами, тем более с некрасивыми. Она общалась в меру необходимости с женами его друзей и работницами салона, была ровна и приветлива, но у нее никогда не возникало желания побыть в женском обществе, как это бывает с другими женщинами. Ей всегда было достаточно ее самой.
