Но оказалось, что на этом конфликт не закончился.Пехотинцы пошли и настучали своему командиру полка на нас, и что они там говорили, какую грязь лили, нам неведомо. Спустя несколько минут быстро вбегают к нам командир этого пехотного полка и сопровождающий его офицер. Нас ставят в строй и начинают громко и с неподобающими криками воспитывать нас. Командир полка, подполковник вытаскивает пистолет и стреляет несколько раз в пол,старается показать себя, постращать нас, а на самом деле в это время он смешон. Мы стоим не шелохнувшись, а наш командир стоит бледный, как белое полотно. Зачем надо делать эти полудикие и даже дикие действия, трудно понять. В потасовке и в драке были не только мы виновны,а спор и драку затеяли пехотинцы, как проигравшие игру. А как понимать командира части, взрослого человека,ответственного за все дела в полку, который не мог найти действий, более достойных,чем эти, и который не соизволил поговорить с нами, пусть даже в грубой форме. Думается,что в споре и в драке нужно выслушивать обе стороны и только тогда принимать решение.
Работу мы закончили,площадку очистили от кустов,бурелома,валежника,травы и уехали в свою часть.Мы не считали нужным докладывать своим старшим командирам об этом происшествии. Да и тот командир пехотной части ничего не сообщил нашим командирам,как он громко обещал нам,хотя по уставу он был обязан сообщить нашему командованию об этом. Очевидно,он понял бестактность своего поступка, а иначе как его понимать? Последствий для нас не было никаких.
Ю.Сахалин.1953 г.
100. БОЛЕЗНЬ И СМЕРТЬ ДИКТАТОРА.
В начале марта 1953 года нам сообщили о болезни правителя страны Сталина И.В. Заместитель командира роты по политической части политрук лейтенант Бондаренко, высокий, прямой мужчина, хороший службист приходил к нам в казарму утром и вечером и сообщал нам о состоянии здоровья диктатора. Кроме того, он требовал от нас в свободное от дел время коллективно собираться в ленинской комнате и слушать последние известия по радио, когда сообщалось о состоянии здоровья этого диктатора. Диктор радио говорил и сообщал об этом каким-то необычным загробным голосом. Наш политрук, приходя к нам, тоже сообщал об этом своим угрюмым жалобным и упавшим голосом. Мы стояли перед ним в строю, выслушивали его молча, и расходились, не говоря ни слова и думали, что дома у себя он серьёзно плакал, ибо весь вид его явно говорил об этом. Диктатор умер. Нас собрали, поставили в строй и лейтенант Бондаренко сообщил нам об этом упавшим необычным, тихим - голосом. На глазах у него стояли слёзы. Он обращался к нам и серьёзно вопрошал: "Как же мы будем жить без товарища Сталина И. В?!". Впечатление от такого возгласа было такое, что как будто сейчас всё ушло вместе с диктатором и пропало в тартары, и мы очутились в какой-то пропасти, и не выйдем оттуда никогда. Но, а нам было всё равно, какой и который правитель будет править в Москве, и сидеть на наших шеях. Мы знали из предыдущих политических занятий, коими нас постоянно потчевали, что в других странах мира правители и диктаторы приходили и уходили. Хорошо или плохо они правили, руководили, но после их ухода государства и народы оставались жить. Так должно быть и в нашей стране вне зависимости от того, какой будет диктатор. Потом были похороны правителя и речи его соратников, о чём нам находившимся в строю сообщали постоянно, велели постоянно слушать радио, и читать приходящие свежие газеты и журналы, и кроме того, нас собирали в красном уголке и читали все материалы об этом, поразившим всю страну, как нам говорил, всенародном горе. Всё было направлено на изучение и усвоение траурных речей живых соратников усопшего вождя. Казалось, что в нашем воинском подразделении все без исключения забыли о прямой воинской обязанности. И занимались только сообщениями о кончине диктатора о его похоронах, и речах на ступеньку ниже стоящих вождей, жаждущих занять место бывшего диктатора. В роте за всем этим внимательно и постоянно следил наш политрук, лейтенант Бондаренко, и не дай бог кому-либо отсутствовать на проводимых мероприятиях. Главное, что мы поняли и уяснили изо всех этих траурных речей сообщений было то, что хотя страна потеряла бесконечно дорогого, любимого, незабываемого и мудрого вождя, и несмотря на эту громадную и невосполнимую утрату, наша страна не останется без твёрдого руководства, и что нам не о чём беспокоиться. Не нужно убиваться, плакать, горевать, печалиться, сожалеть, страдать. Властолюбивых и честолюбивых людей править народом всегда найдётся достаточно много, которые с большой радостью усядутся на его шею.
Только как они смогут справиться с управлением государством, наперёд никто не знает.
Ю.Сахалин. Пос. Сокол. 1953г.
101. ЮЖНЫЙ САХАЛИН. ВЫБОРЫ.
Приближался день выборов в Верховный Совет РСФСР. Нас, солдат накануне вечером заместитель командира роты по политической части лейтенант Бондаренко предупредил, что завтра выборы и всем следует дружно первыми прийти на выборы и проголосовать за предложенных Коммунистической партией кандидатов в депутаты в Верховный Совет РСФСР, в Совет Союза и в Совет Национальностей. Избирательный участок находится в помещении штаба дивизии, и начинает работать в шесть часов утра и командование желает, чтобы вы к этому времени все подошли на место выборов и проголосовали первыми. На вопрос как это можно всем одновременно проголосовать первыми нам ответили по солдафонски.
"Выполняйте то, что я приказал'! И далее продолжал: ""День выборов есть день демократии". И этим доказал, что раньше этой самой демократии не было, и о которой нам долбили постоянно и настойчиво. Общей команды "Подъём" не будет. Всем надлежит самим подняться к шести часам утра. Общего построения не и будет, но идти на выборы надо дружно без одиночек и вольностей! В пять часов утра заместитель командира роты по политчасти, дежурные офицер и солдат пришли в казарму и обыкновенным тихим голосом объявили: "Товарищи время пять часов". Эта процедура повторялась постоянно с промежутком в пять-десять минут. Ни о каком-то покое не было и речи, а было самое настоящее издевательство над нами, солдатами. К шести часам мы все были на ногах, и организованной группой подошли к закрытым дверям избирательного участка. Здесь уже стояла небольшая группа военнослужащих из других подразделений и продолжали быстро подходить сюда к дверям всё больше солдат и командиров. Видимо им тоже не давали никакого покоя и усиленно гнали на выборы. О соблюдении демократии не могло быть речи. У дверей собралась огромная плотная толпа. Всех обязывали стремиться проголосовать первыми. Но этого сделать нельзя, так как первым может проголосовать только один человек. Открыли дверь. И что же тут началось? Ни словом сказать, ни пером описать. Люди бросились вовнутрь помещения как бешеные, безумные, толкая и давя друг друга в узких дверях. Они лезли вовнутрь так, как будто их убивают; или как голодные собаки бросались на кусок хлеба.
Может быть, уместна такая чудовищная давка при пожаре, когда нужно спасаться от дыма, огня и от возможной гибели, что естественно. Но никак непонятна такая безобразная толкучка, когда люди пытаясь пролезть обязательно первыми, кулаками и пинками прокладывают себе путь вперёд, чтобы первыми участвовать в так называемых выборах. Крики, ругань, оскорбления сыплются отовсюду. Все бегом устремляются к столам, где выдают бюллетени для голосования и так, как будто этих бумажек мало и на всех не хватит. Зачем нужна такая вакханалия, такое буйство, нам неведомо. Может тут действует какая-то неизвестная неестественная сила. А как понимать этих разъяренных военных людей, стремящихся быстрее проголосовать? Разве в течение времени, отведённого для голосования с шести часов утра до двадцати часов вечера не хватит времени проголосовать? Да за это время на одном только участке не спеша могут проголосовать тысячи людей, тем более что в бюллетенях в то время означены были два кандидата - один в Совет Союза и один в Совет Национальностей, настоятельно предложенных Коммунистической партией СССР. Но может быть первых проголосовавших похвалят перед строем военнослужащих или отметят в приказе по дивизии, но не всех. Так зачем нужно давиться всем в толпе, и при этом получать синяки и шишки и даже увечья. Я не утрирую. Зачем надо обязательно проводить такое бестолковое соревнование за право быть обязательно впереди. Нам говорят; что надо стремиться быть первым всюду в хорошем и полезном обществу деле. А что при этом не надо стесняться расталкивать и отталкивать локтями плечами соседей и добиваться своей цели любым, даже преступным путём. А всегда ли это необходимо?
