– А это еще кто к нам идет? – Макс смотрел на пожилого мужчину, с удивлением разглядывающего таверну.
Мужчина был одет просто, но опрятно и как-то не по-здешнему. И Максу подумалось, что обычного работника, уставшего от серости однообразной жизни, забросило в тихий провинциальный городок, а ему кажется, будто он попал в разбойничье логово.
– Я видел чудо однажды, – сказал Владимир тихо, словно боялся, что его примут за сумасшедшего и прогонят. – Давно-давно, в детстве… А три дня назад я видел еще одно – корабль с черными парусами. Пиратский корабль.
– И что в этом странного? – Ярошу незнакомец понравился, но чувствовалось, что они родились в разные столетия. – Все моря принадлежат пиратам.
– Я никогда не видел моря, – сознался Владимир. – Я всю жизнь тяжело работал, чтобы добыть хоть немного денег. А моря не видел.
– Так посмотри в окно – там море, – удивился Дельфин.
– Ничего вы не понимаете, – Макс искренне сочувствовал этому пожилому мужчине. – Он действительно не видел моря. Он родился не здесь. Как и я.
– Как же вы попали сюда? – теперь Дельфин не поверил.
– Нас всех позвали сокровища. Мы желаем их найти. Ты и не таких увидишь, – вместо Макса ответил Сокол и дружелюбно посмотрел на Владимира. – Ты в команде.
Ярош был прав: в пиратскую команду еще просились разные люди, но их глаза были пусты. А когда пристойные посетители разошлись, а все оставшиеся захмелели, на стол к пиратам слетело симпатичное существо. Маленькая девочка, только с белыми крылышками, похожая на ангелочков, которых углем рисуют дети.
– Ваш корабль черный. Ему света не хватает. Я буду вашим светом!
Ярош вспомнил высокомерную королеву Герду и ее пантеру с золотистыми глазами, представил рядом с ними это крылатое существо, которое уже насупилось, собираясь обидеться. И звонко рассмеялся.
…А Герда стояла над морем, и Марен держала ее за руку, не давая сорваться в бездну. Реальность это была, или очередное обманчивое сновидение?
Но над пропастью карие глаза королевы ярились бурей сильнее взбешенного моря…
Ночевать мужчины остались в таверне, но утром Ярош решил не ждать, а попробовать самому поискать в городе тех, кто был ему нужен. Если этот берег такой необычный, он может подарить еще не одну интересную встречу, и тогда, возможно, карта появится снова. Только сначала пират хотел посетить кузницу: местный кузнец славился своим мастерством далеко за пределами Элигерского побережья. Это и была причина, почему Ярош направил свой корабль к этому порту.
В пустом зале таверны две девчонки обсуждали план абордажа торгового судна. Они слишком много выпили, и над их глупыми замыслами уже и чайки бы посмеялись. Если б этих мечтательниц на Тортугу, они бы стали настоящими морскими воительницами, но делать им такой подарок Ярош не собирался. К девушкам подсел немолодой мужчина, тот самый, что несколько ночей назад спьяну тоже похвалялся своими выдуманными подвигами. Девчонки приняли товарища в компанию с глуповатым хихиканьем. Но Соколу были безразличны подобные компании.
Окна кузницы оказались забиты, а дом оставлен на произвол судьбы. Соседи сказали, что мастер съехал неизвестно куда, отправился в путешествие за собственными приключениями.
Жаль…
Ярош достал свой компас, стрелка затрепетала, но не пошевелилась. Что ж, это даже не странно – отголоски промолвленных здесь заклинаний чувствуются и сейчас, почти неуловимые, если не вслушиваться, но компасу достаточно.
Пиратский капитан осмотрелся, решая, куда ему идти. Городок проснулся, и по улицам ходили занятые своими делами люди – ремесленники, неприхотливо одетые женщины и дети, которых приучают к тяжелой работе с малых лет. Но от людей Ярошу сейчас хотелось держаться подальше, подмывало остаться наедине со своими мыслями.
Он шел пологой горой, минуя каменные дома и аккуратные дворики. Дорога расходилась надвое и, подумав, Ярош решил отойти от человеческого жилья и повернуть к высоким деревьям, оставшимся от леса, который, вероятно, когда-то рос на этом берегу едва не до самого моря.
Хотя гору следовало бы назвать высоким холмом, но вид с нее открывался необыкновенный: довольно широкие улочки городка, часть из которых уже выложена брусчаткой, небольшой порт в заливе, где пришвартовались две рыболовецкие шхуны, на другом крае поблескивает куполами приземистая церковь. Словно почувствовав на себе взгляд пирата, в церковной звоннице трижды ударили в колокола, и гулкое эхо разлилось над городком.
Тихо, мирно, и совсем не чувствуется дух Империи, хотя имперские солдаты здесь были, а помост на площади еще не полностью разобрали. Вот только как долго горожане будут помнить казнь, свидетелями которой невольно стали? Или будничные дела уже заслонили собой увиденное? И кому достанутся доски с помоста? Их сожгут, сохранят для следующей казни или используют для постройки чего-то вполне мирного?..
Ярош сел на траву и засмотрелся на сверкающее солнечными бликами море. День выдался погожий и безветренный, морская гладь лежала не потревоженной, и казалось странным, что лишь несколько дней назад штормовой ветер пролетел над городом. Море тоже откликнулось на чары, защитив себя и людей тем ветром, так и не поднявшим бурю.
Пират снова поглядел на компас, стрелка качнулась, но полный круг не сделала. Если так, то придется полагаться исключительно на свои собственные предчувствия, а несколько ответов сейчас совсем не помешали бы.
Ярош спрятал компас и посмотрел на горизонт, где чистое небо соединялось с необыкновенно спокойным морем.
Он привел пиратский корабль к этому берегу, чтобы встретиться с кузнецом, который последнее время жил в этом городке. Смеркалось, особо времени на поиски не было, капитана ждала лодка, но в воздухе витал отзвук стольких не промолвленных и не воплощенных чар, что Ярош мешкал с возвращением. Лодка отплыла, а через четыре дня, на рассвете, как и было условленно с пиратской командой, корабль должен был ждать своего капитана в далекой Восточной бухте. Бухта была защищена скалами от ветров и чужих взглядов, вход в нее преграждали три рифовые гряды, проходимые только в том случае, если знаешь дно, или если твой корабль благословляет само Море.
А что-то таки неимоверно важное происходило здесь, когда Ярош Сокол оказался на берегу, и дело даже не в подаренной ему зачарованной карте. Здесь встретились давние, много давних, если учесть, что трое из них нашли его сами. И что же здесь случилось, если одну из давнего народа тяжело ранили? Что натворили те чародеи, которых поспешно казнили, не решившись везти в столицу? Кто они? Да и молодой колдун может только внешне казаться юным, а на самом деле немалая сила и умение нужны, чтобы держать в руках снятую с небосвода звезду… И почему сюда приехал имперский министр?..
Вопросы, вопросы, вопросы, на которые нет ответов. Только растревоженные воспоминания и очень много чародейства, потому и молчит компас, ведь еще не все заклятия полностью ушли в землю, а некоторые, самые сильные, отзвуки, воплотились в другие сущности, как та белая птица с льдистыми перьями.
Яроша передернуло при воспоминании о прикосновении к белому перу. Не стоило его поднимать, и, возможно, давняя не напрасно запретила будить его ото сна, навеянного прикосновением к заклятью. Хотя могло быть иначе: в пытках Марен знала толк… Он рискнул, поднимаясь на помост, охраняемый имперскими солдатами, но давняя не отдала приказ арестовать пирата, хотя это было бы проще всего, учитывая, кем она в действительности является.
Давние хотели удрать отсюда по морю, просились на его корабль, все, кроме той, что подарила пиратскому капитану карту. Молодой колдун Хедин тоже стремился попасть на пиратский корабль, будто знал значительно больше о той ночи, чем захотел бы рассказать, и, похоже, что ночь тоже открывала ему Имена и отвечала на вопросы.
Тогда в городке чар было столько, что их почувствовали все, у кого была к этому хоть малейшая склонность: пришли на пляж Виктор и Ольга, рисовал на песке, почти творя чародейство, странный парень, не спала гадалка Итана, да и вообще мало людей поддалось усталости и заснуло. Но и люди, живущие здесь, оказались весьма необычными: в жилах Берна и Дельфина только наполовину текла человеческая кровь, скрытое чародейство чувствовалось в Тайре, и откуда в действительности родом Зорин, даже пиратскому капитану было трудно представить.
