Мы так и сделали под папино недовольное ворчание. И не прогадали. До полуночи все было относительно спокойно, лишь бузели перебравшие текилы завсегдатаи бара на первом этаже. Примерно к часу они угомонились, и, я, признаться, начала засыпать. Сказывалась усталость от долгого перелета. Это вообще странное чувство, даже для нас, привыкших пользоваться плодами научно-технического прогресса. Просыпаетесь в Хайфе, в своей уютной квартирке с окнами на Средиземное море, садитесь в самолет, потом - еще в один, и, когда ваша голова, наконец-то, снова касается подушки, это Бог знает где, у черта на куличках, в сердце штата Амазонас, куда лет сто назад добирались месяцами, и то, если крупно повезет...

  С этой мыслью я отключилась. Ненадолго. Стоило мне только задремать, как тишину разорвал истошный вопль. Почти сразу же посыпались проклятия. Я вскочила с постели в холодном поту, в недоумении уставившись на папу. Тот, как оказалось, был не при делах и выглядел не многим лучше меня. А вот Жорик, Дина, прикинь, сидел на половике по-турецки и весело хихикал.

  - Капкан, - тихо пояснил он, заметив мой недоуменный взгляд. В номере было темно, свет горел лишь в санузле, дверь туда дядя Жора оставил открытой.

  - Капкан?! - тупо повторил папа, потирая глаза.

  - Ага, - подтвердил француз. - Я поставил его в своей комнате. Просто не мог отказать себе в удовольствии...

  - Да ты террорист... - пробормотал папа.

  Мы с ним уселись на кровати ждать последствий, вряд ли у бандитов, какими бы тупицами они ни были, заняло много времени сообразить, кому им надлежит сказать спасибо. По примеру Жорика, я тоже вооружилась ружьем.

  - Только не пристрели в потемках меня или папулю, - прошептал из коридорчика француз. Веселые нотки в его голосе страшно разозлили меня.

  - Я, межу прочим, служила в армии, - довелось напомнить мне. - И не на кухне, если ты запамятовал, а в 424-й пехотном батальоне "Шакед" бригады Гивати. И, когда долбанные боевики видели наши сиреневые береты...

  - Ах, да, - спохватился Жорик. - Прости, принцесса, я забыл...

  Вопреки самым нехорошим предчувствиям, отель снова погрузился в дрему и, до половины пятого утра, нас никто не беспокоил. Только, когда забрезжил рассвет, из замочной скважины долетел приглушенный щелчок. Кто-то вставил в нее дубликат ключа. Дядя Жора, чьи ноги покоились прямо на дверном полотне с противоположной стороны, встрепенувшись, передернул затвор своего старенького семисотого Ремингтона, недвусмысленно клацнув на весь этаж, и рявкнул по-португальски:

  - Va para o inferno! Eu atiro!!

  Угроза подействовала, из коридора донеслись быстрые удаляющиеся шаги, незваных гостей - как ветром сдуло.

  - Что ты им сказал? - спросила я.

  - Пообещал пристрелить, - с самодовольной улыбкой пояснил Жорик.

  - Так ты, оказывается, полиглот? - желчно осведомился Мишель.

  - Листал разговорник перед поездкой. А ты как думал?

  - Интересные фразы подбирал...

  - Разве не сработало?

  ***

  Утром к нам в номер заявились полицейские, их гнусные, чисто бандитские физиономии были под стать мордам отморозков, следивших за нами накануне. Местным копам, видите ли, приспичило узнать, как поживают туристы из Израиля. Они так и рыскали по комнате острыми вороватыми глазками, заглянув в которые, было несложно понять, отчего Иисус, придя в наш несовершенный мир с проповедью, быстро покинул его ни с чем.

  Задав для отмазки с десяток дурацких вопросов, эти гнусные твари прицепились к дяде Жерару, потребовав предъявить разрешение на охотничье ружье. Папа хотел вспылить, но француз удержал его, выведя обоих прохиндеев в коридор для продолжения переговоров.

  - Еще один такой визит, и я останусь на мели, - сообщил Жорик по возвращении, когда блюстители закона убрались восвояси. - Давайте-ка, ребятки, сматывать удочки.

  - Я боялся, они упекут тебя в тюрьму.

  - Им незачем было меня арестовывать, они хотели меня разоружить...

  - Ты отдал им ружье?!

  - У меня не было выбора. Благодарите Бога за свои израильские паспорта, как это делаю я. Уродам не терпелось вас обшмонать, но я напомнил им в двух словах о Холокосте, израильском спецназе и печальной участи, постигшей Эйхмана после знакомства с Моссадом, и они чутка остыли. Короче, на этот раз обошлось, и все же, нам не стоит искушать судьбу. Не так ли, Принцесса?

  - Чистые бандиты, - с презрением прошипела я.

  - Естественно. А ты думала, будет иначе?! Тут тебе не Тель-Авив. В странах третьего мира полицейские и гангстеры столь же неразлучны, как сутенеры и проститутки. Так, все, отставить разговорчики. Выдвигаемся. Надеюсь, нам дадут покинуть это уютное местечко без арьергардных боев. Мы же с тобой не хотим участвовать в арьергардных боях, не правда ли, Рита?

  - Не уверена, - процедила я сквозь зубы, подумав, что было бы некисло подстрелить хотя бы парочку здешних лиходеев. Если б только это не спровоцировало международный конфликт...

  ***

  - Ну, что, оторвались? - спросил дядя Жерар через три часа. Он по обыкновению беззаботно улыбался, хоть, признаться, Дина, после бессонной ночи, у нас с Мишелем кошки на душе скребли. Да и у Жорика, разумеется, тоже. Мы все ждали, когда на горизонте замаячат моторки преследователей, и - пошла жара! Почему бы нет? С чего этим получившим дырку от бублика сеньорам было становиться добренькими и спускать нам с рук свое поражение? Вряд ли они были готовы запросто распрощаться с добычей, которую наверняка уже считали своей! Тем более, что наши, добытые Жориком лодки, были загружены по самое не могу и еле ползли, хоть течение временно было попутным. Устье Мадейры, правого притока Амазонки, находилось к востоку, в хороших двухстах километрах, их только предстояло пройти. Чтобы попасть туда, нам надлежало, для начала, спуститься вниз по Амазонке. Сейчас я думаю, именно в этом и была вся фишка, наши враги промахнулись, когда кинулись в погоню. Они рванули в противоположном направлении, и мы разошлись, как в море корабли, причем, без единого выстрела. Быть может, гангстеры навели справки на причале и схавали дезу, запущенную дядей Жераром. Оказывается, он чуть ли не каждому встречному рассказывал при первой возможности, будто нас интересует устье реки Пурус. А она впадает в Амазонку гораздо выше Манауса. Ай да Жорик, хитер - бобер...

  Тем не менее, мы понятно, были взвинчены до предела, по крайней мере, на первых порах, нам повсюду мерещились бандиты.

  Флагманской лодкой управлял Мишель, она шла в сотне метров от берега и немного впереди нас. Дядя Жора держал чуть левее, ближе к фарватеру, следуя в арьергарде параллельным курсом. Я заняла позицию на носу, устроив на коленях скорострельную автоматическую винтовку, и не расставалась с прихваченным из армии полевым биноклем. К моему большому облегчению, единственным, что демонстрировали мне его окуляры, были поднятые нами волны, неторопливо разбегавшиеся к берегам. Правому, у которого мы держались, и противоположному левому, тому, где за горизонтом остался Манаус, почти невидимый за легкой дымкой даже через превосходную цейсовскую оптику. То есть, кроме волн я, конечно же, видела много чего еще, но ничего, что вызывало бы опасения. Кругом нас простирались вполне обжитые места, совсем не те, что лет сто назад, когда от одного вида бескрайних диких лесов можно было запаниковать, а то и впасть в депрессию. Теперь все обстояло иначе. То и дело нам попадались и грузовые баржи, и рейсовые теплоходы, и прогулочные туристические суда. Меня поразило одно из них, обалденная имитация тихоходной посудины с двумя здоровенными гребными колесами по бокам, такие ползали в здешних краях на самой заре прошлого века. Высокие канареечно желтые трубы исправно чадили небесную лазурь, широкие лопасти деловито шлепали по воде. Как по мне, так - бестолку. На высоких палубах было полно ротозеев-туристов, спрятав ружье, я приветливо помахала им рукой, в ответ мне что-то крикнули, кажется, по-японски, что именно, я не поняла. Водных мотоциклов - тоже хватало, один их них пронесся борт в борт с папиной лодкой, окатив Мишеля тучей брызг. Оседлавшая мотоцикл молодая парочка при этом радостно заржала.