Макеты модульных частей для заправочного изделия прибыли из Днепропетровска одновременно с баками центрального блока, а вот хвостовые и носовые отсеки к ним явно запаздывали. Эти отсеки имели клепаную конструкцию, а чтобы склепать, нужны стапеля. Так вот их к этому времени еще не спроектировали на заводе экспериментального машиностроения НПО «Энергия».
Хорошо знал это и председатель МВКС С.А. Афанасьев.
- Ты, понимаешь, подводишь всех, - позвонил он директору завода А.А. Борисенко. - Если не подтянешься и через два месяца не отдашь на полигон отсеки, пойдешь на коллегию, - сказал он и положил трубку.
Отдать восемь отсеков! За два месяца! Такое не выполнить, даже если остановить остальные заказы. Нужно было искать выход. Нашли. Машина была не летная, а наземная. А это значит, что можно не бороться за массу. Кто-то предложил выточить эти отсеки из болванки. Его, конечно, осмеяли. Во-первых, нет таких болванок, да и станков тоже. Но идея уже забродила. Вспомнили про Атоммаш. Точеные хвостовые отсеки были ему под силу.
Жаль, что носовые отсеки нельзя было выточить, их пришлось срочно делать по штатной документации, т. е. клепать.
Времена административного правления были не так уж плохи. Один звонок инструктору ЦК КПСС Вячеславу Григорьевичу Красавцеву - и наших представителей уже ждут в Ростове-на-Дону. Сели в самолет Ю.И. Лыгин и А.Н. Иванников и полетели. У трапа их встречает секретарь обкома И.А. Бондаренко, и в этот же день они в Волгодонске. Все понимают: раз вмешался ЦК, то дело государственной важности. Осмотрели производство, договорились, оформили документы и стали возвращаться. Перед вылетом всех провожающих пригласили в самолет (благо самолет свой), где, как положено, был накрыт стол, и, подняв бокалы, поблагодарили за прием и понимание. «Отходная» была нормальная, так что расставались друзьями. Такие «отходные» содействуют взаимопониманию при любом режиме. И надо сказать, что волгодонцы не подвели. Отсеки были присланы вовремя.
Прошла неделя моего пребывания на Байконуре, и вот получаю ВЧ-грамму, что едет мой Главный, а с ним руководители комплексов. Он специально их потянул за собой на полигон, поскольку многие и не представляли себе всего размаха работ. Демонстрация им всей панорамы строительства, сборки, монтажа была лучшей аттестацией. После таких поездок уже как-то не хочется думать отвлеченно, что у тебя в запасе есть год или два, что можно еще поиграть вариантами. Нет, уже понимаешь, что ты можешь стать «крайним», а это ох как неприятно.
Почему-то в этот момент вспомнился мне один лозунг в зале коллегии министерства общего машиностроения: «Кто не хочет работать - ищет причины, кто хочет - ищет способы».
На следующий день еду встречать!
- Ну как ты тут? - спросил Б.И. Губанов.
Ю.Н. Коптев
- Нормально, график разработали, со всеми вошел в контакт.
С Б.И. Губановым прибыли Ю.Н. Коптев - начальник 3-го главка, будущий генеральный директор Российского космического агентства, А.Н. Иванников - заместитель В.П. Глушко по координации работ, члены ЦКР (Центра координации работы) и руководители подразделений. Поехали обедать.
С момента основания полигона как-то негласно на площадках действовал «сухой» закон, и если попадался инженер под хмельком, то можно было вылететь с полигона в 24 часа с очевидными последствиями.
А здесь открыто всех пригласили в столовую. Столовая принадлежала военторгу, но «обслуга» была полностью нашего предприятия, и поэтому мы считали ее своей.
Столы накрыты. Закуска богатая: жареный толстолобик, сайгачатина, винегреты, капуста и водка.
- Я знал, что хорошие, успешные дела завершаются застольем. А вот чтобы великие дела начинались с пьянки, вижу впервые, - изрек Ю.И. Лыгин. Все дружно хохотнули, но никто не отказался ни от водки, ни от закуски. После первой стало тихо, и, похоже, каждый задумался: а ведь действительно великое дело впереди, и не один год еще до пуска, а будет ли он успешным? Не ударит ли по нам судьба H1? Не хочется жить старым, но если сомневаться и нет уверенности, то лучше не затевать.
Но вот стол начал помаленьку расходиться, стало шумно, посыпались анекдоты. Очень умело поддерживал компанию остротами молодой армянин А.Л. Геворкян. Именно ему потом пришлось руководить сборщиками боковых ускорителей. Их называли «морковками». Почему? Не знаю до сих пор. Они были вроде и не красными, да и по форме далеки от моркови. Но вот «морковки», и все.
Утро встретило нас морозцем с небольшим ветерком, таким, который, кажется, омывает все твои косточки. Собрал всех начальник главка. Объявил, что по указанию министра останемся здесь до конца года, пока не соберем машину. Прошлись по цехам, наметили распорядок дня. Ввели очень жесткий режим. Оперативки в 9 час. 00 мин. и в 20час. 00 мин. Суббота - рабочий день, а в воскресенье - до 15 час. 00 мин. Потом это стало нормой. А поначалу не верилось, что так будет.
- Да что там еще делать-то на полигоне, как ни работать? - говорили на материке, - Там и женщин-то нет. Работай себе в удовольствие.
Да, правда в этих словах есть. Еще не привезли свои семьи рабочие, да и вообще женщин не было видно. В залах работали в основном мужчины. До легкой работы было далеко.
Через день Главный подходит и говорит:
- Послушай, хотел сменить тебя, но мне надо срочно в Москву. Нельзя же оставлять одного начальника Главка. Задержись здесь еще.
- Хорошо, - отвечаю.
- Найди с Коптевым контакт. Он может здорово помочь нам. Ведь под ним и заводы «ходят». И еще. Помоги П.И. Кирсанову. Он часто сетует на нехватку исходных данных.
П.И. Кирсанов возглавлял конструкторскую бригаду, которая сопровождала производство центрального блока и блока «Я» на полигоне. Все конструкторы были из Куйбышева, из Волжского филиала, а вот проектные решения закладывались в Москве. Часто уточнение того или иного параметра длилось месяцами. Это было недопустимым. Мне дали полномочия вызывать на полигон любого из ГКБ, принимать на месте решения и утверждать их за Главного и даже за Генерального конструктора.
Проходили день за днем, а движения вперед не чувствовалось. Очень много труб требовалось уложить, в хвостовом отсеке центрального блока их было около тысячи, да и блок «Я» требовал не меньше. Прошла
Стапель сборки нижнего переходника второй ступенинеделя, на оперативке доклад - изготовили четыре трубопровода, сварили десять стыков. Как ни возмущался Ю.Н. Коптев, ускорить дела не мог. Пришлось ему самому «влезать» в технологию сборки, изучать все тонкости изготовления этих проклятых труб, каждый день ругаться по ВЧ-связи с директорами.
- Когда ты сможешь установить группу трубопроводов по системе пожаротушения, - спрашивал он мастера участка, - нарисуй график и вечером доложишь.
Вечером на оперативку мастер приносит свой график, по которому видно, что монтаж будет через десять дней.
- Не принимается. Иди, подумай, нужно сделать через два дня. Доложишь в 22 часа.
В 10 часов вечера на стол начальника главка ложится график с циклом работ на два дня.
- Ну вот, видишь, если подумать, то можно и за два дня, - отмечает Юрий Николаевич.
Мастер молчит.
- Распишись под графиком и выполняй, - изрекает начальник.
На утренней оперативке выясняется, что график еще и не запущен в работу. На вечерней - уже совершенно очевидно, что полный провал. Опять «на ковер» вызывают мастера участка.
- Ты разработал график?!
Молчание.
- Твоя подпись под графиком? Почему не выполнил? Зачем нас вводишь в заблуждение? Зачем подписывал «липу»?
- Вы просили, я и подписал, - отвечает мастер. Взрыв негодования. Мертвая тишина в кабинете, немая сцена.
- Ну хорошо, - говорит Ю.Н. Коптев, - давай пойдем дальше. Распишите по операциям весь процесс, пронормируйте, скажите, чем помочь. И нарисуйте реальный график. Делаю вам устный выговор, но учтите, все может кончиться печально. Завтра жду график! Все. Вы свободны.
