Джордж не договорил, но Хелен знала, о чем он думает. Однажды Роберт Гринвуд умрет, и фирму унаследуют его сыновья. Тогда Джорджу придется либо выплатить Уильяму его долю, что, скорее всего, погубит такую огромную компанию, как торговый дом Гринвудов, либо и дальше терпеть вмешательство брата в дела фирмы. Последнее, по мнению Хелен, Джордж вряд ли смог бы долго выносить.

Учительница и коммерсант, погрузившись в невеселые раздумья, молча пили чай. Внезапно входная дверь распахнулась и в комнату влетели Флёр и Рубен.

– Мы выиграли! – с сияющим видом прокричала Флёретта, размахивая импровизированным молоточком для крокета. – Мы с Рубеном – победители!

– Вы смошенничали! – упрекнула дочь показавшаяся на пороге Гвинейра. Она тоже выглядела запыхавшейся и немного запачкала платье, но зато, судя по всему, неплохо повеселилась. – Я своими глазами видела, как ты украдкой пропихнула мяч Рубена через последние воротца!

Хелен нахмурила брови.

– Это правда, Рубен? И ты ничего не сказал?

– Этими кривыми молотками не получается бить ме… мет… как ты говорил, Рубен? – встала на защиту друга Флёр.

– Метко, – сказал Рубен. – Но направление было правильным!

Джордж улыбнулся.

– Когда я снова попаду в Англию, то перешлю вам почтой настоящие молотки, – пообещал он. – Но тогда вы больше не будете плутовать!

– Точно пришлешь? – спросила Флёр.

Рубен же в это время был обеспокоен совсем другим вопросом. Мальчик посмотрел на Хелен и, без сомнения, хорошо знакомого ей гостя своими умными карими глазами и неожиданно обратился к Джорджу:

– Ты приехал из Англии. Ты мой настоящий отец?

У Гвин перехватило дыхание, а Хелен залилась краской.

– Рубен! Что за чушь ты несешь? У тебя всего один отец, и ты его прекрасно знаешь! – Женщина с извиняющимся видом повернулась к Джорджу: – Надеюсь, вы не подумаете ничего такого! Просто… Рубен… у мальчика не лучшие отношения с отцом, и в последнее время он склоняется к мысли о том, что Говард… ну… что у него, возможно, есть еще один отец, где-нибудь в Англии. Мне кажется, все дело в том, что я слишком много рассказывала ему о своем отце, его дедушке. Понимаете, мальчик очень на него похож… А Рубен, должно быть, понял это превратно. Рубен, сейчас же извинись!

Джордж улыбнулся.

– Ему не нужно извиняться. Я даже чувствую себя польщенным. Кто бы не хотел оказаться родственником Рубена Гуда, благородного разбойника и выдающегося игрока в крокет! Как думаешь, Рубен, я мог бы оказаться твоим дядей? Дядей обычно бывает несколько.

Рубен задумался.

– Рубен! Он хочет послать нам настоящие молотки для крокета! Чем плохо, когда у тебя есть такой дядя? Можешь быть моим дядей, мистер Гринвуд, – предложила практичная Флёр.

Гвинейра закатила глаза.

– Если она и дальше будет во всем исходить из финансовых соображений, нам не составит труда выдать ее замуж.

– Я выйду замуж за Рубена, – заявила Флёр. – А он женится на мне, так ведь, Рубен? – спросила она, размахивая крокетным молотком. Рубену сейчас лучше было не спорить.

Хелен и Гвинейра беспомощно переглянулись и засмеялись. Джордж тоже расхохотался.

– Когда же я смогу поговорить с отцом жениха? – наконец-то спросил он, взглянув на солнце. – Я обещал мистеру Уордену вернуться к обеду и хотел бы сдержать слово. Поэтому разговор с мистером О’Кифом, видимо, придется отложить до завтра. Ваш супруг сможет принять меня утром, мисс Хелен?

Хелен закусила губу.

– Я с радостью передам ему вашу просьбу, ибо понимаю, как это важно. Но Говард порой бывает… как бы это сказать… своевольным. Если он внушит себе, что вы пытаетесь навязать ему время встречи… – Было видно, что женщине тяжело говорить об упрямстве и гордыне мужа. К тому же она стыдилась признаться в том, как часто его расположение духа и решения зависели от количества выпитого виски.

Хелен говорила с привычным спокойствием и сдержанностью, но Джордж мог прочитать все в ее глазах – как и тогда за ужином у Гринвудов. Он снова видел гнев и немой протест, отчаяние и презрение. Много лет назад эти чувства в Хелен вызывала ограниченная мать Джорджа, а сегодня – мужчина, в которого она когда-то, как ей казалось, влюбилась.

– Не волнуйтесь, мисс Хелен. Вам необязательно признаваться, что я еду из Киворд-Стейшн. Просто скажите, что я загляну к вам по дороге в Холдон и что мне хотелось бы осмотреть ферму и сделать Говарду пару деловых предложений.

– Я попытаюсь, – кивнула Хелен.

Гвинейра с детьми уже вышла на улицу, чтобы запрячь лошадь. Хелен слышала голоса Флёр и Рубена, которые ссорились из-за щеток и скребниц. Джордж, похоже, не спешил. Он еще раз осмотрел комнату, прежде чем повернулся к Хелен, чтобы попрощаться. Женщина боролась с собой. Поговорить с Джорджем или он поймет ее просьбу превратно? В итоге она все же решила еще раз коснуться темы «Говард». Если Джордж станет основным скупщиком шерсти, все существование О’Кифов будет зависеть от него. А Говарду вполне могло хватить ума на ровном месте нахамить англичанину.

– Джордж… – робко начала Хелен. – Когда вы завтра будете говорить с Говардом, пожалуйста, проявите снисходительность. Он очень гордый и обидчивый. Жизнь сыграла с ним злую шутку, и теперь ему трудно держать себя в руках. Он… он…

Хелен хотелось сказать «не джентльмен», но вымолвить это вслух она не могла.

Джордж покачал головой и улыбнулся. В его обычно насмешливых глазах сейчас были видны лишь нежность и отголоски старой любви.

– Не продолжайте, мисс Хелен! Я уверен, что мы с вашим супругом придем к соглашению на удовлетворяющих обе стороны условиях. В вопросах дипломатии я кое-что смыслю… тем более что мне было у кого поучиться, – подмигнул он.

На губах Хелен заиграла легкая улыбка.

– Тогда до завтра, Джордж.

– До завтра, Хелен!

Джордж хотел протянуть ей руку, но передумал. Раз, один-единственный раз он позволит себе ее поцеловать. Молодой человек легко приобнял Хелен и прикоснулся губами к ее щеке. Хелен не сопротивлялась – поддавшись минутной слабости, она обмякла и прильнула к плечу Джорджа. Может, кто-то другой однажды окажется сильнее, чем она. Может, кто-то другой однажды сможет быть верным своим обещаниям.

– Видите ли, мистер О’Киф, я посетил уже несколько ферм в этом регионе, – сказал Джордж.

Он сидел с Говардом О’Кифом на веранде перед хижиной Хелен. Говард только что плеснул себе в бокал виски. Хелен успокоилась: ее муж выпивал только с теми, кто ему нравился. Таким образом, предшествующий разговору осмотр фермы прошел довольно гладко.

– И должен признаться, – продолжил Джордж ровным голосом, – что я обеспокоен…

– Обеспокоены? – пробормотал Говард. – Почему? Здесь достаточно шерсти для вашего предприятия, так что не стоит беспокоиться по этому поводу. Если же вам не нравится моя шерсть… можете прямо об этом сказать. В этом случае я найду себе другого покупателя. – Он опустошил бокал одним глотком и снова наполнил его.

Джордж удивленно поднял брови.

– С чего бы это мне отказываться от вашей продукции, мистер О’Киф? Напротив, я весьма заинтересован в сотрудничестве с вами, именно на основании этого опасения. Видите ли, я посетил несколько ферм, и мне показалось, что некоторые овцеводы, прежде всего Джеральд Уорден из Киворд-Стейшн, стремятся стать монополистами на рынке овечьей шерсти.

– Это уж точно! – раздраженно произнес О’Киф и сделал очередной глоток. – Они хотят подмять под себя весь рынок… только максимальные цены за шерсть высшего качества… Подумать только, как они себя называют: «овечьи бароны»! Кучка зазнаек!

Говард схватил бокал с виски.

Джордж медленно кивнул и пригубил виски из своего бокала.

– Я бы выражался осторожнее, но в целом вы правы. И очень хорошо, что вы упомянули цены, потому что Уорден и другие крупные производители подняли их очень высоко. Конечно же, они повышают и ожидаемое качество продукции, но, что касается меня… моя позиция во время переговоров была бы намного выгоднее, если бы рынок был более разнообразным.